Старший сын князя Хидехиры, Ерубуцу, в высокой шапке из чёрного шелка, шагнул вперёд и зажёг погребальный костер. Раздуваемое ветром пламя охватывало бревно за бревном, сосуды с благовонными маслами зашипели и выпустили аромат в воздух. Тело на бревенчатой пирамиде скрылось за оранжевой стеной пламени.
Народ Осю собрался на этой равнине к западу от их столицы Хирайдзуми, чтобы проститься со своим князем, который отправился в Небытие в удивительном возрасте девяноста шести лет. Хидехира правил Осю так долго, что многие из его подданных не помнили ни одного прежнего правителя. Массы простого люда были отгорожены от погребального костра стоящими квадратом четырьмя тысячами воинов. Самураи были при полном вооружении, и в орнаментах на их шлемах и в обнаженном оружии отражалось серо-стальное небо. Посередине солдатских рядов была собрана большая семья Хидехиры, возглавляемая Ерубуцу, новым главой рода Северных Фудзивара, и князем Осю, окружённым братьями, сыновьями и племянниками. Все они с плохо скрываемой враждебностью посматривали на их знаменитого гостя Муратомо-но Юкио, который стоял поодаль сбоку, облаченный, как и все остальные, в белые траурные одеяния.
Возвышаясь над Юкио, стоял монах Дзебу, который присоединял свои молитвы об умерших к молитвам буддистских и синтоистских священников.
Не много было сказано, пока потрескивал костер, посылая дуновения душистого дыма, которые должны были быть разорваны на клочки ветром, прежде чем могли подняться в небо. Когда погребальный костёр сгорел до уровня земли, Юкио приблизился к Ерубуцу и низко поклонился, оказывая почтение его новому званию. Ерубуцу холодно кивнул.
- Теперь я один на свете, - сказал Юкио.
- Мой отец приказал мне защищать тебя и помочь тебе снова стать величайшим вождем империи, - сказал Ерубуцу с меньшим энтузиазмом, чем он проявил, когда Юкио искал убежища у князя Хидехиры после своего возвращения из Китая. - Я буду тебе братом.
- Мне нужен брат, - сказал Юкио, - мой кровный брат стал моим смертельным врагом.
- Ты всегда будешь у нас под защитой, - сказал Ерубуцу, отворачиваясь и делая знак своим родственникам следовать за ним.
Не успел новый предводитель отойти далеко, когда бы он уже не смог ничего услышать, Юкио спросил:
- Правда ли, господин Ерубуцу, что, как слышу, армия, посланная моим братом, приближается к границе вашей земли?
Ерубуцу слегка покраснел. Осю не привыкли что-либо скрывать. С покорным недовольством он опять повернулся лицом к Юкио;
- Я собирался рассказать тебе об этой армии, Юкио-сан. Но мне не хотелось без нужды беспокоить тебя. Мы до сих пор не знаем, кто послал их и почему. В любом случае, это только небольшая сила, около трёх тысяч. У нас здесь пятьдесят тысяч человек на военной службе.
- Мне не хотелось бы никого осуждать, господин Ерубуцу, - сказал Юкио с любезной улыбкой, - но если бы я проводил разведку для вас, я бы узнал много больше об этой армии к настоящему времени. Как видите, без какой-либо помощи мне удалось узнать об их существовании, даже несмотря на то, что вы так любезно старались оградить меня от этой ужасной вести. Может быть, вы смогли бы предоставить мне небольшой отряд самураев, а я мог бы посодействовать вам в разведке.
Ерубуцу усмехнулся, подобно демону-людоеду в буддистских изображениях ада.
- Мы способны сами защитить вас, Юкио-сан! Вы - наш гость. Мы не хотим обременять вас заботами!
Когда обширная толпа разошлась с места церемонии, предоставив совершать захоронение праха Хидехиры священникам из Дайдодзи, Юкио и Дзебу отправились пешком к горам на севере.
- Они хотят избавить меня от забот навсегда, - криво улыбнулся Юкио.
- Ерубуцу недолюбливает тебя, но он не пойдёт против воли своего отца, - сказал Дзебу. Его слова гулом отозвались в его собственных ушах.
- Прошлое это прошлое, а настоящее это настоящее, - ответил Юкио, повторив старую самурайскую пословицу. - Со мной всё кончено, Дзебу-сан. Ерубуцу знает это так же хорошо, как и я. Хидейори получит мою голову, даже если он должен будет сокрушить эти горы, чтобы добраться до меня.
Дзебу подумал о своем собственном отце, безжалостно поверженном воином Чингисхана, Аргуном, и он почувствовал, как его переполняет волна любви к маленькому, кажущемуся слабым человеку, рядом с которым он сражался более двадцати лет.
- Я никогда не покину тебя, Юкио!
- Ты мне будешь нужен в конце, Дзебу-сан!
Пошел снег. Белые шапки выросли на черных валунах, которые были разбросаны по равнине. Юкио плотнее закутался в свой тонкий белый плащ.
Они еще долго шли по завьюженной земле к замку, переданному им князем Хидехирой как убежище. Когда Юкио прибыл в Осю десять дней назад, накануне последней болезни князя Хидехиры, Ерубуцу обещал снабдить Юкио и его отряд лошадьми, но лошади так и не появились. Ерубуцу и его семья уехали с похорон Хидехиры обратно в Хирайдзуми; Дзебу и Юкио должны были идти. Дорога, по которой они шли, была вычищена за долгое время вереницами путников, сносивших на обочину камни и гравий. Тропа поднималась в чёрные голые горы и начала виться и петлять. Новый снегопад омрачил путь. Холод обжигал пальцы на ногах Дзебу сквозь его ботинки из оленьей кожи.
- Ерубуцу собирается предать меня, - сказал Юкио.
- Что же, давай уйдём отсюда, Юкио-сан!
Юкио покачал головой.
- Священники говорят: живи так, как будто ты уже был умершим. Я живу так с тех пор, когда Хидейори на мое предложение восстановить союз ответил, подослав убийц. Куда мне бежать? На север, в Хоккайдо, чтобы жить среди волосатых варваров? Назад, в Китай, бросить себя на милость Кублай-хана? Нет, Дзебу, жизнь представляется такой несчастной, что смерть предпочтительнее. Большую часть жизни я прожил как животное, на которое охотятся. Все было ничего, когда я был молод и мечтал о великом будущем для себя и Священных Островов. Хидейори закрыл двери для всех надежд. Мне уже поздно начинать борьбу заново.
- Тебе только тридцать восемь, Юкио-сан!
- Для самурая это начало старости. Скоро моё тело станет подводить меня. Я уже сейчас думаю, как старик, о том, как глупы были мои юношеские мечты. Люди говорят, что мои победы над Такаши были блестящими. Все, чего я достиг этими блестящими победами, так это навлек на страну значительно более худшую тиранию, чем при Согамори, тиранию, которая может процветать десятилетия. Я воевал, чтобы восстановить славу и власть императора, а сейчас император значит не больше, чем кукла. Где-нибудь на небесах или в аду Согамори и Кийоси смеются надо мной. Я хочу присоединиться к ним и дальше смеяться вместе, Дзебу-сан, над бесплодностью человеческих надежд.
Ветер жег лицо Дзебу острыми, очень холодными частицами льда и снега.
- Что с твоей женой и детьми?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
Народ Осю собрался на этой равнине к западу от их столицы Хирайдзуми, чтобы проститься со своим князем, который отправился в Небытие в удивительном возрасте девяноста шести лет. Хидехира правил Осю так долго, что многие из его подданных не помнили ни одного прежнего правителя. Массы простого люда были отгорожены от погребального костра стоящими квадратом четырьмя тысячами воинов. Самураи были при полном вооружении, и в орнаментах на их шлемах и в обнаженном оружии отражалось серо-стальное небо. Посередине солдатских рядов была собрана большая семья Хидехиры, возглавляемая Ерубуцу, новым главой рода Северных Фудзивара, и князем Осю, окружённым братьями, сыновьями и племянниками. Все они с плохо скрываемой враждебностью посматривали на их знаменитого гостя Муратомо-но Юкио, который стоял поодаль сбоку, облаченный, как и все остальные, в белые траурные одеяния.
Возвышаясь над Юкио, стоял монах Дзебу, который присоединял свои молитвы об умерших к молитвам буддистских и синтоистских священников.
Не много было сказано, пока потрескивал костер, посылая дуновения душистого дыма, которые должны были быть разорваны на клочки ветром, прежде чем могли подняться в небо. Когда погребальный костёр сгорел до уровня земли, Юкио приблизился к Ерубуцу и низко поклонился, оказывая почтение его новому званию. Ерубуцу холодно кивнул.
- Теперь я один на свете, - сказал Юкио.
- Мой отец приказал мне защищать тебя и помочь тебе снова стать величайшим вождем империи, - сказал Ерубуцу с меньшим энтузиазмом, чем он проявил, когда Юкио искал убежища у князя Хидехиры после своего возвращения из Китая. - Я буду тебе братом.
- Мне нужен брат, - сказал Юкио, - мой кровный брат стал моим смертельным врагом.
- Ты всегда будешь у нас под защитой, - сказал Ерубуцу, отворачиваясь и делая знак своим родственникам следовать за ним.
Не успел новый предводитель отойти далеко, когда бы он уже не смог ничего услышать, Юкио спросил:
- Правда ли, господин Ерубуцу, что, как слышу, армия, посланная моим братом, приближается к границе вашей земли?
Ерубуцу слегка покраснел. Осю не привыкли что-либо скрывать. С покорным недовольством он опять повернулся лицом к Юкио;
- Я собирался рассказать тебе об этой армии, Юкио-сан. Но мне не хотелось без нужды беспокоить тебя. Мы до сих пор не знаем, кто послал их и почему. В любом случае, это только небольшая сила, около трёх тысяч. У нас здесь пятьдесят тысяч человек на военной службе.
- Мне не хотелось бы никого осуждать, господин Ерубуцу, - сказал Юкио с любезной улыбкой, - но если бы я проводил разведку для вас, я бы узнал много больше об этой армии к настоящему времени. Как видите, без какой-либо помощи мне удалось узнать об их существовании, даже несмотря на то, что вы так любезно старались оградить меня от этой ужасной вести. Может быть, вы смогли бы предоставить мне небольшой отряд самураев, а я мог бы посодействовать вам в разведке.
Ерубуцу усмехнулся, подобно демону-людоеду в буддистских изображениях ада.
- Мы способны сами защитить вас, Юкио-сан! Вы - наш гость. Мы не хотим обременять вас заботами!
Когда обширная толпа разошлась с места церемонии, предоставив совершать захоронение праха Хидехиры священникам из Дайдодзи, Юкио и Дзебу отправились пешком к горам на севере.
- Они хотят избавить меня от забот навсегда, - криво улыбнулся Юкио.
- Ерубуцу недолюбливает тебя, но он не пойдёт против воли своего отца, - сказал Дзебу. Его слова гулом отозвались в его собственных ушах.
- Прошлое это прошлое, а настоящее это настоящее, - ответил Юкио, повторив старую самурайскую пословицу. - Со мной всё кончено, Дзебу-сан. Ерубуцу знает это так же хорошо, как и я. Хидейори получит мою голову, даже если он должен будет сокрушить эти горы, чтобы добраться до меня.
Дзебу подумал о своем собственном отце, безжалостно поверженном воином Чингисхана, Аргуном, и он почувствовал, как его переполняет волна любви к маленькому, кажущемуся слабым человеку, рядом с которым он сражался более двадцати лет.
- Я никогда не покину тебя, Юкио!
- Ты мне будешь нужен в конце, Дзебу-сан!
Пошел снег. Белые шапки выросли на черных валунах, которые были разбросаны по равнине. Юкио плотнее закутался в свой тонкий белый плащ.
Они еще долго шли по завьюженной земле к замку, переданному им князем Хидехирой как убежище. Когда Юкио прибыл в Осю десять дней назад, накануне последней болезни князя Хидехиры, Ерубуцу обещал снабдить Юкио и его отряд лошадьми, но лошади так и не появились. Ерубуцу и его семья уехали с похорон Хидехиры обратно в Хирайдзуми; Дзебу и Юкио должны были идти. Дорога, по которой они шли, была вычищена за долгое время вереницами путников, сносивших на обочину камни и гравий. Тропа поднималась в чёрные голые горы и начала виться и петлять. Новый снегопад омрачил путь. Холод обжигал пальцы на ногах Дзебу сквозь его ботинки из оленьей кожи.
- Ерубуцу собирается предать меня, - сказал Юкио.
- Что же, давай уйдём отсюда, Юкио-сан!
Юкио покачал головой.
- Священники говорят: живи так, как будто ты уже был умершим. Я живу так с тех пор, когда Хидейори на мое предложение восстановить союз ответил, подослав убийц. Куда мне бежать? На север, в Хоккайдо, чтобы жить среди волосатых варваров? Назад, в Китай, бросить себя на милость Кублай-хана? Нет, Дзебу, жизнь представляется такой несчастной, что смерть предпочтительнее. Большую часть жизни я прожил как животное, на которое охотятся. Все было ничего, когда я был молод и мечтал о великом будущем для себя и Священных Островов. Хидейори закрыл двери для всех надежд. Мне уже поздно начинать борьбу заново.
- Тебе только тридцать восемь, Юкио-сан!
- Для самурая это начало старости. Скоро моё тело станет подводить меня. Я уже сейчас думаю, как старик, о том, как глупы были мои юношеские мечты. Люди говорят, что мои победы над Такаши были блестящими. Все, чего я достиг этими блестящими победами, так это навлек на страну значительно более худшую тиранию, чем при Согамори, тиранию, которая может процветать десятилетия. Я воевал, чтобы восстановить славу и власть императора, а сейчас император значит не больше, чем кукла. Где-нибудь на небесах или в аду Согамори и Кийоси смеются надо мной. Я хочу присоединиться к ним и дальше смеяться вместе, Дзебу-сан, над бесплодностью человеческих надежд.
Ветер жег лицо Дзебу острыми, очень холодными частицами льда и снега.
- Что с твоей женой и детьми?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142