Я принял своё решение. Это верный выбор для меня, потому что Я ЕГО СДЕЛАЛ. - Он прервался на момент. - Я буду учителем, но не в монастыре зиндзя. Я пойду в Камакуру!
Ослепительный огонь появился позади Дзебу, на вершине горы Фудзи, как будто взорвался вулкан. Это был край восходящего солнца. Моко задержал дыхание, когда Тайтаро шагнул вперед с поднятым мечом. Он хотел закричать, но его горло сжалось от ужаса. Меч Тайтаро сверкнул, падая и разрезая веревки, которые держали Дзебу на каменной плите. Крик Моко вышел вздохом облегчения. Старый монах отступил прочь от Дзебу, вкладывая в ножны свой меч, и встал на колени.
- В этом решении проявилась Сущность, - сказал он едва слышным голосом. Он медленно нагнулся вперед, пока лоб его не прижался к полу. Ряд за рядом другие монахи делали то же. Моко склонился также, радуясь, сознавая, что не только спасена жизнь мастера Дзебу, но он собирается возвращаться с ним в Камакуру, чтобы помогать госпоже Танико бороться с захватчиками. Долгое время Моко держал голову опущенной, в то время как его сердце плясало от радости. Он услышал движение вокруг и наконец поднял глаза. Солнце взошло полностью и выглядело как красный диск, подвешенный над черным острием Фудзиямы. Тории обрамляли солнце и гору безупречно. Человек, который пролежал связанным на алтаре всю ночь, сейчас стоял. И его руки были протянуты в благословении. Моко понял, что храм и тории были расположены так, чтобы на рассвете самого длинного дня в году было видно солнце, восходящее над Фудзи, и что не случайно церемония происходила в эту особенную ночь.
Тайтаро дал Дзебу надеть длинный серый балахон.
- Это балахон учителя, серый от Пустоты, - сказал он.
- В сердце знания - Пустота! - произнесли монахи хором.
Тайтаро надел белую верёвку, завязанную в сложный узел, на шею Дзебу и сказал:
- Мир ограничен, подобно одной верёвке, связанной одним узлом.
- Верёвка есть Сущность, и это связывает Сущность, - подхватили монахи хором.
Тогда новый монах спустился по ступенькам вперед и вручил Дзебу толстую книгу, завязанную между деревянными обложками.
- Возьми «Наставления зиндзя», - сказал Тайтаро. - Они содержат ту часть нашей мудрости, которая может быть написана. Читай их ежедневно и сообщай тем, кто достоин.
Монахи подхватили хором:
- Проникновение есть пламя, которое превращает написанные слова в пепел!
- Позволь нашему Ордену приветствовать нового учителя! - сказал Тайтаро, и, к изумлению Моко, монахи отбросили прочь всё приличия, вскочили на ноги, смеющиеся и кричащие, и заторопились вперед, чтобы обступить Дзебу, приветствовать и обнимать его. Моко никогда не видел поведения, подобного этому, среди монахов. Но возбуждение момента понесло его, и он тоже оказался в шумном кругу вокруг Дзебу.
Когда Дзебу увидел его, он подошёл с улыбкой и взял Моко за плечо:
- Здесь есть один, который сообщил мне мою жизненную задачу!
Моко опустил голову, смущенный:
- Пожалуйста, шике, я не хочу подвергаться насмешкам!
Тайтаро сказал:
- Те, кто принесли пользу великой судьбе, часто скромные люди.
Моко обернулся к Тайтаро:
- Была ли рука судьбы в этом, святой? Или, напротив, могущественные силы отсутствовали? - Он хотел верить, что шике никогда не был в реальной опасности, но также он хотел верить, что была надлежащая причина для его страха.
- Ночное испытание действительно могло иметь иной исход, - сказал Тайтаро. - Я не мог предсказать, какой Дзебу сделает выбор. Но я видел великую модель этих событий, модель судьбы, если ты хочешь. Я расскажу тебе о ней, когда мы отправимся в Камакуру.
- Так вы пойдете с нами, святой? Как чудесно!
- Я пройду некоторую часть пути с вами, - сказал Тайтаро с улыбкой. Дзебу обернулся и посмотрел внимательно на старого монаха.
- Шике, - сказал Моко, - ты не рад теперь, что принял это решение?
Дзебу смотрел на Тайтаро:
- Я не ждал радости от этого, Моко. Безразлично, какую дорогу мы выбрали, любая ведет к печали. И на этой дороге печаль может встретить вас.
Внезапно Моко нашёл поразивший его ответ на вопрос, узнает ли когда-нибудь шике момент неудержимой радости. Моко обнаружил, что знает будущее, и это ставило его в неудобное положение. Было позорно для человека столь скромного чувствовать жалость к человеку столь возвышенному.
Глава 10
Тысячи знамён рода Шима, носящих гребень клана, развевались в легком ветре с великого океана среди, кажется, бесконечной линии самураев, змеящейся по Токайдо. В центре процессии качался серебряный паланкин, сопровождаемый спереди и сзади конными командирами в розово-золотых шлемах, блестящих в свете садящегося солнца. Кузен регента Мунетоки направлялся в Хэйан Кё, чтобы занять Рокухару и представлять бакуфу в столице.
Трое пеших с дорожными коробами, нацепленными на спины, стояли на обочине дороги, пропуская парад. Двое выглядели монахами зиндзя в длинных серых балахонах, третьим был невысокий раскосый человек в богатом парчовом красном жакете и брюках. Позади путешественников широкая равнина разделялась на рисовые поля, протянувшиеся до отдаленных гор. На ближайшем поле ряд крестьян, стоящих в воде по голени, пересаживал рисовые побеги на грядки, где они могли бы расти до зрелости. Не обращая внимания на горделивую процессию депутата сёгуната, они состязались в скорости с солнцем, чтобы успеть посадить все ростки в землю до темноты. В то время как пешие солдаты проходили по дороге под дробь барабанов, спины и конусообразные соломенные шляпы крестьян поднимались и опускались в унисон с тем, как они вдавливали нежные корешки рисовых растений в грязь со старой песней «Яттоко тотча, унтоку на!»
- Счастье этих крестьян, что они не будут биты или наказаны еще хуже за отсутствие поклонов этому великому господину, - прошептал Моко.
- Великий господин так низок, что сам должен выйти из своего паланкина и кланяться им, - сказал Тайтаро. - Больше благородства в работе на рисовом поле, чем в возглавлении армии. Жизнь этих крестьян - повесть о нищете, которая никогда не писалась. Они и их дети едят дикие коренья, чтобы платить свой налог за рис. Миллионы их работают, чтобы кормить тысячи воинов и правителей, которые считают себя столь важными. Крестьяне - вот на самом деле народ!
Он указал на высокий, покрытый лесом холм на некотором расстоянии от дороги.
- С этой армией на пути мы не продвинемся дальше до заката. Холм кажется хорошим местом для ночлега.
Дзебу не торопился в Камакуру. Он был уверен, что он более безмятежен сейчас, чем может быть, когда они прибудут. Пока они взобрались на холм и насладились супом и рисом, которые он состряпал на маленьком костерке, громыхание армии замерло на юге, крестьяне ушли домой с рисовых полей, звезды появились над безграничным океаном на востоке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
Ослепительный огонь появился позади Дзебу, на вершине горы Фудзи, как будто взорвался вулкан. Это был край восходящего солнца. Моко задержал дыхание, когда Тайтаро шагнул вперед с поднятым мечом. Он хотел закричать, но его горло сжалось от ужаса. Меч Тайтаро сверкнул, падая и разрезая веревки, которые держали Дзебу на каменной плите. Крик Моко вышел вздохом облегчения. Старый монах отступил прочь от Дзебу, вкладывая в ножны свой меч, и встал на колени.
- В этом решении проявилась Сущность, - сказал он едва слышным голосом. Он медленно нагнулся вперед, пока лоб его не прижался к полу. Ряд за рядом другие монахи делали то же. Моко склонился также, радуясь, сознавая, что не только спасена жизнь мастера Дзебу, но он собирается возвращаться с ним в Камакуру, чтобы помогать госпоже Танико бороться с захватчиками. Долгое время Моко держал голову опущенной, в то время как его сердце плясало от радости. Он услышал движение вокруг и наконец поднял глаза. Солнце взошло полностью и выглядело как красный диск, подвешенный над черным острием Фудзиямы. Тории обрамляли солнце и гору безупречно. Человек, который пролежал связанным на алтаре всю ночь, сейчас стоял. И его руки были протянуты в благословении. Моко понял, что храм и тории были расположены так, чтобы на рассвете самого длинного дня в году было видно солнце, восходящее над Фудзи, и что не случайно церемония происходила в эту особенную ночь.
Тайтаро дал Дзебу надеть длинный серый балахон.
- Это балахон учителя, серый от Пустоты, - сказал он.
- В сердце знания - Пустота! - произнесли монахи хором.
Тайтаро надел белую верёвку, завязанную в сложный узел, на шею Дзебу и сказал:
- Мир ограничен, подобно одной верёвке, связанной одним узлом.
- Верёвка есть Сущность, и это связывает Сущность, - подхватили монахи хором.
Тогда новый монах спустился по ступенькам вперед и вручил Дзебу толстую книгу, завязанную между деревянными обложками.
- Возьми «Наставления зиндзя», - сказал Тайтаро. - Они содержат ту часть нашей мудрости, которая может быть написана. Читай их ежедневно и сообщай тем, кто достоин.
Монахи подхватили хором:
- Проникновение есть пламя, которое превращает написанные слова в пепел!
- Позволь нашему Ордену приветствовать нового учителя! - сказал Тайтаро, и, к изумлению Моко, монахи отбросили прочь всё приличия, вскочили на ноги, смеющиеся и кричащие, и заторопились вперед, чтобы обступить Дзебу, приветствовать и обнимать его. Моко никогда не видел поведения, подобного этому, среди монахов. Но возбуждение момента понесло его, и он тоже оказался в шумном кругу вокруг Дзебу.
Когда Дзебу увидел его, он подошёл с улыбкой и взял Моко за плечо:
- Здесь есть один, который сообщил мне мою жизненную задачу!
Моко опустил голову, смущенный:
- Пожалуйста, шике, я не хочу подвергаться насмешкам!
Тайтаро сказал:
- Те, кто принесли пользу великой судьбе, часто скромные люди.
Моко обернулся к Тайтаро:
- Была ли рука судьбы в этом, святой? Или, напротив, могущественные силы отсутствовали? - Он хотел верить, что шике никогда не был в реальной опасности, но также он хотел верить, что была надлежащая причина для его страха.
- Ночное испытание действительно могло иметь иной исход, - сказал Тайтаро. - Я не мог предсказать, какой Дзебу сделает выбор. Но я видел великую модель этих событий, модель судьбы, если ты хочешь. Я расскажу тебе о ней, когда мы отправимся в Камакуру.
- Так вы пойдете с нами, святой? Как чудесно!
- Я пройду некоторую часть пути с вами, - сказал Тайтаро с улыбкой. Дзебу обернулся и посмотрел внимательно на старого монаха.
- Шике, - сказал Моко, - ты не рад теперь, что принял это решение?
Дзебу смотрел на Тайтаро:
- Я не ждал радости от этого, Моко. Безразлично, какую дорогу мы выбрали, любая ведет к печали. И на этой дороге печаль может встретить вас.
Внезапно Моко нашёл поразивший его ответ на вопрос, узнает ли когда-нибудь шике момент неудержимой радости. Моко обнаружил, что знает будущее, и это ставило его в неудобное положение. Было позорно для человека столь скромного чувствовать жалость к человеку столь возвышенному.
Глава 10
Тысячи знамён рода Шима, носящих гребень клана, развевались в легком ветре с великого океана среди, кажется, бесконечной линии самураев, змеящейся по Токайдо. В центре процессии качался серебряный паланкин, сопровождаемый спереди и сзади конными командирами в розово-золотых шлемах, блестящих в свете садящегося солнца. Кузен регента Мунетоки направлялся в Хэйан Кё, чтобы занять Рокухару и представлять бакуфу в столице.
Трое пеших с дорожными коробами, нацепленными на спины, стояли на обочине дороги, пропуская парад. Двое выглядели монахами зиндзя в длинных серых балахонах, третьим был невысокий раскосый человек в богатом парчовом красном жакете и брюках. Позади путешественников широкая равнина разделялась на рисовые поля, протянувшиеся до отдаленных гор. На ближайшем поле ряд крестьян, стоящих в воде по голени, пересаживал рисовые побеги на грядки, где они могли бы расти до зрелости. Не обращая внимания на горделивую процессию депутата сёгуната, они состязались в скорости с солнцем, чтобы успеть посадить все ростки в землю до темноты. В то время как пешие солдаты проходили по дороге под дробь барабанов, спины и конусообразные соломенные шляпы крестьян поднимались и опускались в унисон с тем, как они вдавливали нежные корешки рисовых растений в грязь со старой песней «Яттоко тотча, унтоку на!»
- Счастье этих крестьян, что они не будут биты или наказаны еще хуже за отсутствие поклонов этому великому господину, - прошептал Моко.
- Великий господин так низок, что сам должен выйти из своего паланкина и кланяться им, - сказал Тайтаро. - Больше благородства в работе на рисовом поле, чем в возглавлении армии. Жизнь этих крестьян - повесть о нищете, которая никогда не писалась. Они и их дети едят дикие коренья, чтобы платить свой налог за рис. Миллионы их работают, чтобы кормить тысячи воинов и правителей, которые считают себя столь важными. Крестьяне - вот на самом деле народ!
Он указал на высокий, покрытый лесом холм на некотором расстоянии от дороги.
- С этой армией на пути мы не продвинемся дальше до заката. Холм кажется хорошим местом для ночлега.
Дзебу не торопился в Камакуру. Он был уверен, что он более безмятежен сейчас, чем может быть, когда они прибудут. Пока они взобрались на холм и насладились супом и рисом, которые он состряпал на маленьком костерке, громыхание армии замерло на юге, крестьяне ушли домой с рисовых полей, звезды появились над безграничным океаном на востоке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142