В воздухе витал запах бренди и сандалового дерева. Уэбб принялся за вторую грудь, возбуждая сосок.
Когда он закончил, Мэри Фрэнсис совершенно ослабела, не было сил даже дрожать. Уэбб разрезал кинжалом рубашку до конца. Он обнажил ее белые ноги, темный треугольник внизу живота и еле заметную алую полоску пореза, который он оставил, когда распорол на ней ночную рубашку несколько дней назад. У Мэри Фрэнсис не было сил сопротивляться.
– Прелестная Ирландка, стань мягкой, как мех. Она почувствовала прикосновение кончика кинжала к низу живота, и ей безумно захотелось соединить ноги, но это было невозможно. Даже если бы у нее хватило сил, шелковые жгуты надежно удерживали их.
«Неужели он и там пользуется кинжалом?» – промелькнуло у Мэри Фрэнсис. В голове, когда она ощутила легчайшие прикосновения лезвия к внутренней стороне бедер. Она боялась взглянуть, но, почувствовав, что он подобрался ко входу во влагалище, поняла, что Уэбб не пощадит ни одной ее клеточки. Везде, где Кальдерон касался ее, жар кругами расходился по телу.
Сквозь опущенные веки она чувствовала свет. Его яркость и силу можно было сравнить только с возбуждением, которое она испытывала. Уэббу больше не надо было просить ее лежать тихо. Она не смогла бы двигаться, даже если бы захотела. Мэри Фрэнсис целиком отдалась чуду, которое преображало ее тело. Ни один фейерверк не сравнился бы с этим чудом.
– Ты прекрасна, – говорил Уэбб, поглаживая нежные розовые складки под треугольником черных завитков. – А это – как шиповник, охраняющий вход.
Каждое прикосновение острия кинжала вызывало вспышки звездного света в сознании. Каждый укол и ласка возбуждали, заставляли с нетерпением ожидать следующего, пока Мэри Фрэнсис не показалось, что она больше не выдержит, если Уэбб не остановится. Но если он остановится, она умрет от отчаяния. Это была сладчайшая пытка в ее жизни. Тайные складки женского тела трепетали подобно крыльям бабочки в поисках того, что они могли бы крепко и жарко обнять.
Сквозь приспущенные веки она видела, как искусно он действует, следя за малейшими движениями ее плоти.
Он улавливал даже легчайший ответ. И когда возбудил ее до предела, отошел, внимательно изучая свое творение со стороны и наблюдая, как она пытается освободиться от пут, даже не отдавая себе отчета в этом.
– Пожалуйста, – шептала она, – пожалуйста!..
Уэбб разделся, шелковые пижамные брюки кофейного цвета упали на пол. Оставшись нагим, он опустил кончик кинжала в снадобье еще раз. Мускулы его напряглись, плоть налилась и отвердела, освещаемая ярким дневным светом. На этот раз Уэбб занялся своими эрогенными зонами, начав со своих сосков. Они возбудились и отвердели.
Уэбб едва заметно вздрогнул, когда коснулся своего мужского естества, ощутив удовольствие и жар, подобный тому, какой испытывала Мэри Фрэнсис. Его плоть вздрогнула вместе с ним и стала еще тверже под действием снадобья. Эта плоть была ЖИВОЙ и мощной, Мэри Фрэнсис еще никогда не видела подобной красоты.
Глубоко внутри Мэри Фрэнсис словно что-то оборвалось, когда она представила, как входит в нее его твердая плоть, ощутила, как раскрываются мышцы, принимая ее. Потом мышцы опять сжались. Тело ее жаждало Уэбба. Каждая клеточка взывала к нему.
Невозможно ждать дольше. Он сильно переоценил ее способность к послушанию, ведь она всего лишь человеческое существо, хоть и пыталась стать монахиней. Во имя духовного совершенства ее очень долго заставляли усмирять свою плоть, Но то, что происходит с ней, сейчас, больше, чем томление плоти, больше, чем физическое желание. Это порыв души, пробуждение спящей в ней женщины. Любовь свята. Страх внушает почтение. К этому человеку она испытывает оба чувства.
Уэбб отложил в сторону кинжал и взял в ладони свою восставшую мужскую плоть. Мэри Фрэнсис показалось, что он подготавливает себя к чему-то, но не знала к чему. Возможно, он ждет, чтобы снадобье распространилось по всему телу. Весь опыт общения Мэри Фрэнсис с мужчинами сводился к уходу за ними в больнице, и уж, конечно, она никогда не видела, чтобы мужчина выделывал что-то подобное. У нее заныло все тело.
– Теперь? – слабым голосом спросила она. – Что бы это ни было, но если оно освободит меня от боли и позволит испытать блаженство, пусть оно случится сейчас.
Он посмотрел на нее как-то очень особенно, по мужски. В глазах заиграли веселые искорки. Судя по виду, он был совершенно готов, хотя на самом деле это было не так. Потому что он опять взял кинжал и обмакнул его в снадобье. На этот раз он провел сверкающим лезвием по губам и даже по кончику языка. Именно тогда Мэри Фрэнсис поняла, что он собирается сделать.
– Боже, – прошептала она, – о Божеl..
Волна наслаждения неожиданно приподняла ее на кровати. Он еще не дотронулся до нее, не сделал ничего, о чем она подумала, но воображение уже не подчинялось Мэри Фрэнсис, она не могла успокоить его. Ее реакция была такой острой, сладостной и бурной, что, когда он опустился между ее ног и приподнял ее бедра к своим губам, она выкрикнула его имя, а глаза наполнились горячи слезами.
Язык Уэбба ласкал ее нежно, как атлас. Легко и быстро, как кинжал, скользил вдоль складок и лепестков, вызывая мурашки, нырял в ее «тайный сад», находя путь к ее сердцу. А к тому моменту, когда он коснулся губами ее набухшего бутона и принялся легко посасывать его, Мэри Фрэнсис содрогнулась от изумления и стыда. Разве дозволительно испытывать такое огромное наслаждение?
Наслаждение накатывало на нее волна за волной. И хотя Мэри Фрэнсис никогда раньше не испытывала острого блаженства, она поняла, что именно его испытывает сейчас. Оно сотрясало ее тело, разрывало его на части, напряжение не спадало, наоборот, мышцы до боли жаждали принять и затянуть внутрь что-то твердое и горячее. Так вот как действует «Цин Куэй»! Возносит к небесам? Она натянула жгуты.
– Ты закончил с кинжалом? Теперь можно развязать меня?
– Я еще не закончил, Ирландка, – ласково отозвался он. Он внезапно выпрямился, склонился к ее лицу и припал к ее губам в поцелуе. Мэри Фрэнсис различила в этом поцелуе собственные интимные запахи. – Мы подходим к самому важному. Сейчас ты должна довериться мне полностью. Ты способна на это?
– Да!
Она согласилась прежде, чем он закончил вопрос.
Тело не оставляло ей выбора. Никакого. Она никогда не верила, что демоны могут овладеть человеком, но начинала верить этому сейчас. У нее было ощущение, что какая-то сверхъестественная сила заставляет ее обещать что угодно, лишь бы получить желаемое. Его. Этого мужчину. И то прекрасное, твердое у него между ног.
Кальдерон вложил кинжал в ножны, и она поняла: все, что он делал до сих пор, было лишь подготовкой к этому мгновению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Когда он закончил, Мэри Фрэнсис совершенно ослабела, не было сил даже дрожать. Уэбб разрезал кинжалом рубашку до конца. Он обнажил ее белые ноги, темный треугольник внизу живота и еле заметную алую полоску пореза, который он оставил, когда распорол на ней ночную рубашку несколько дней назад. У Мэри Фрэнсис не было сил сопротивляться.
– Прелестная Ирландка, стань мягкой, как мех. Она почувствовала прикосновение кончика кинжала к низу живота, и ей безумно захотелось соединить ноги, но это было невозможно. Даже если бы у нее хватило сил, шелковые жгуты надежно удерживали их.
«Неужели он и там пользуется кинжалом?» – промелькнуло у Мэри Фрэнсис. В голове, когда она ощутила легчайшие прикосновения лезвия к внутренней стороне бедер. Она боялась взглянуть, но, почувствовав, что он подобрался ко входу во влагалище, поняла, что Уэбб не пощадит ни одной ее клеточки. Везде, где Кальдерон касался ее, жар кругами расходился по телу.
Сквозь опущенные веки она чувствовала свет. Его яркость и силу можно было сравнить только с возбуждением, которое она испытывала. Уэббу больше не надо было просить ее лежать тихо. Она не смогла бы двигаться, даже если бы захотела. Мэри Фрэнсис целиком отдалась чуду, которое преображало ее тело. Ни один фейерверк не сравнился бы с этим чудом.
– Ты прекрасна, – говорил Уэбб, поглаживая нежные розовые складки под треугольником черных завитков. – А это – как шиповник, охраняющий вход.
Каждое прикосновение острия кинжала вызывало вспышки звездного света в сознании. Каждый укол и ласка возбуждали, заставляли с нетерпением ожидать следующего, пока Мэри Фрэнсис не показалось, что она больше не выдержит, если Уэбб не остановится. Но если он остановится, она умрет от отчаяния. Это была сладчайшая пытка в ее жизни. Тайные складки женского тела трепетали подобно крыльям бабочки в поисках того, что они могли бы крепко и жарко обнять.
Сквозь приспущенные веки она видела, как искусно он действует, следя за малейшими движениями ее плоти.
Он улавливал даже легчайший ответ. И когда возбудил ее до предела, отошел, внимательно изучая свое творение со стороны и наблюдая, как она пытается освободиться от пут, даже не отдавая себе отчета в этом.
– Пожалуйста, – шептала она, – пожалуйста!..
Уэбб разделся, шелковые пижамные брюки кофейного цвета упали на пол. Оставшись нагим, он опустил кончик кинжала в снадобье еще раз. Мускулы его напряглись, плоть налилась и отвердела, освещаемая ярким дневным светом. На этот раз Уэбб занялся своими эрогенными зонами, начав со своих сосков. Они возбудились и отвердели.
Уэбб едва заметно вздрогнул, когда коснулся своего мужского естества, ощутив удовольствие и жар, подобный тому, какой испытывала Мэри Фрэнсис. Его плоть вздрогнула вместе с ним и стала еще тверже под действием снадобья. Эта плоть была ЖИВОЙ и мощной, Мэри Фрэнсис еще никогда не видела подобной красоты.
Глубоко внутри Мэри Фрэнсис словно что-то оборвалось, когда она представила, как входит в нее его твердая плоть, ощутила, как раскрываются мышцы, принимая ее. Потом мышцы опять сжались. Тело ее жаждало Уэбба. Каждая клеточка взывала к нему.
Невозможно ждать дольше. Он сильно переоценил ее способность к послушанию, ведь она всего лишь человеческое существо, хоть и пыталась стать монахиней. Во имя духовного совершенства ее очень долго заставляли усмирять свою плоть, Но то, что происходит с ней, сейчас, больше, чем томление плоти, больше, чем физическое желание. Это порыв души, пробуждение спящей в ней женщины. Любовь свята. Страх внушает почтение. К этому человеку она испытывает оба чувства.
Уэбб отложил в сторону кинжал и взял в ладони свою восставшую мужскую плоть. Мэри Фрэнсис показалось, что он подготавливает себя к чему-то, но не знала к чему. Возможно, он ждет, чтобы снадобье распространилось по всему телу. Весь опыт общения Мэри Фрэнсис с мужчинами сводился к уходу за ними в больнице, и уж, конечно, она никогда не видела, чтобы мужчина выделывал что-то подобное. У нее заныло все тело.
– Теперь? – слабым голосом спросила она. – Что бы это ни было, но если оно освободит меня от боли и позволит испытать блаженство, пусть оно случится сейчас.
Он посмотрел на нее как-то очень особенно, по мужски. В глазах заиграли веселые искорки. Судя по виду, он был совершенно готов, хотя на самом деле это было не так. Потому что он опять взял кинжал и обмакнул его в снадобье. На этот раз он провел сверкающим лезвием по губам и даже по кончику языка. Именно тогда Мэри Фрэнсис поняла, что он собирается сделать.
– Боже, – прошептала она, – о Божеl..
Волна наслаждения неожиданно приподняла ее на кровати. Он еще не дотронулся до нее, не сделал ничего, о чем она подумала, но воображение уже не подчинялось Мэри Фрэнсис, она не могла успокоить его. Ее реакция была такой острой, сладостной и бурной, что, когда он опустился между ее ног и приподнял ее бедра к своим губам, она выкрикнула его имя, а глаза наполнились горячи слезами.
Язык Уэбба ласкал ее нежно, как атлас. Легко и быстро, как кинжал, скользил вдоль складок и лепестков, вызывая мурашки, нырял в ее «тайный сад», находя путь к ее сердцу. А к тому моменту, когда он коснулся губами ее набухшего бутона и принялся легко посасывать его, Мэри Фрэнсис содрогнулась от изумления и стыда. Разве дозволительно испытывать такое огромное наслаждение?
Наслаждение накатывало на нее волна за волной. И хотя Мэри Фрэнсис никогда раньше не испытывала острого блаженства, она поняла, что именно его испытывает сейчас. Оно сотрясало ее тело, разрывало его на части, напряжение не спадало, наоборот, мышцы до боли жаждали принять и затянуть внутрь что-то твердое и горячее. Так вот как действует «Цин Куэй»! Возносит к небесам? Она натянула жгуты.
– Ты закончил с кинжалом? Теперь можно развязать меня?
– Я еще не закончил, Ирландка, – ласково отозвался он. Он внезапно выпрямился, склонился к ее лицу и припал к ее губам в поцелуе. Мэри Фрэнсис различила в этом поцелуе собственные интимные запахи. – Мы подходим к самому важному. Сейчас ты должна довериться мне полностью. Ты способна на это?
– Да!
Она согласилась прежде, чем он закончил вопрос.
Тело не оставляло ей выбора. Никакого. Она никогда не верила, что демоны могут овладеть человеком, но начинала верить этому сейчас. У нее было ощущение, что какая-то сверхъестественная сила заставляет ее обещать что угодно, лишь бы получить желаемое. Его. Этого мужчину. И то прекрасное, твердое у него между ног.
Кальдерон вложил кинжал в ножны, и она поняла: все, что он делал до сих пор, было лишь подготовкой к этому мгновению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97