Если бы не они, ему не пришлось бы делить комнату со своей женой.
Он обещал ей невинный брак и связан честью не прикасаться к ней. Даже если этот мягкий, нежный голос открывает в нем бездну желаний и потребностей, которые, как он думал, ушли безвозвратно.
И этот ее запах сводил его с ума.
Чем скорее эта проклятая гроза закончится, чем скорее он сможет отослать Фейт в Англию, а сам отправиться в Испанию, тем счастливее будет.
Они с Маком пошли в конюшню. Стивенс чуть раньше спустился на кухню, чтобы познакомиться со вдовой сестрой трактирщика, прославленной поварихой. Сломав защитные барьеры грозной дамы мольбами открыть источник восхитительного аромата, идущего из кухни, он был с пристрастием допрошен. Его ответы, даже для англичанина, были вполне удовлетворительны, и таким образом ему было милостиво разрешено помогав, выполняя мелкие поручения, пока он постигал ее особый способ приготовления креветок в сметанном соусе.
Чуть погодя Николас вернулся в маленькую комнатку и постучал в дверь.
- Обед будет подан через пятнадцать минут. Хотите, чтобы я распорядился принести поднос наверх, или предпочитаете спуститься?
Фейт открыла дверь.
- Я спущусь.
Столовая была набита битком, но хозяин, несмотря па влияние республиканцев, разделил ее на две части: одну - для представителей знати, а другую - для простого люда. Простолюдины обслуживали себя сами. Аристократам подавали и взимали с них дополнительную плату за привилегию. Стивенс пронесся мимо с огромным подносом блюд и подмигнул Фейт. Он выглядел разгоряченным, но счастливым.
Николас философски покачал головой, усаживая Фейт.
- Он безнадежен. Ни минуты не может сидеть без дела. Любит быть нужным.
Фейт улыбнулась. «Все любят быть нужными», - подумала она.
Леди Бринкэт и ее дочь уже сидели за столом. Хозяин шепнул, что кто-то другой согласился уступить им свою комнату.
Когда Стивенс проходил мимо двух дам, Фейт услышала, как девушка сказала:
- Ой, мама! Посмотрите на его лицо! Какое уродство!
Девушка говорит о Стивенсе, с ужасом поняла Фейт. С жестокостью и презрением разглагольствует о его военных увечьях.
Мать ответила громким, презрительным голосом:
- Отведи глаза, моя дорогая. Такому человеку, как этот, не место в столовой. Имей его хозяин xoть малую толику деликатности, он бы убрал такого безобразно уродливого слугу с глаз долой, чтобы не шокировать дам.
Она использует Стивенса, чтобы отомстить Николасу, дошло до Фейт, и внезапно она разозлилась. Резко отодвинув стул, она встала и подошла к с столу, за которым сидели женщины.
- Как вы смеете! - возмутилась она. - Как смеете вы говорить о человеке, который сражался за короля, за свою страну - и за вас! - так бессердечно, так бесчувственно! И вы еще называете себя леди! Вам бы следовало стыдиться такой своей бесчувственности! Вам бы следовало уважать и чтить такого человека, как Стивенс, и не важно, слуга он или нет! Вам следовало бы уважать всех, кто рисковал своей жизнью ради вас и вашего комфорта!
Две женщины уставились на нее, потрясенные, словно на них напала мышь.
Фейт сверлила их гневным взглядом. Грудь ее нервно вздымалась, а глаза щипало от злых слез.
- И если я еще когда-нибудь - хоть раз! - услышу, что вы говорите гадости про лицо Стивенса, я... я побью вас обеих! - Хотела бы она придумать какую-нибудь более действенную угрозу, но была так расстроена, что плохо соображала.
При одной мысли, что кто-то мог использовать шрамы милого, доброго Стивенса, чтобы отомстить Николасу и ей за отказ поделиться комнатой, у нее в жилах вскипала кровь.
Последовало гнетущее молчание. Фейт приготовилась услышать дальнейшие оскорбления от леди Бринкэт и ее дочки, но те, похоже, были так шокированы ее неподобающей выходкой, что ничего не сказали. Лицо леди Бринкэт побелело, а у ее дочки покраснело.
Раздались аплодисменты. Все повернули головы к угловому столику. Николас Блэклок стоял и аплодировал. Фейт потрясенно воззрилась на него.
Дверь кухни распахнулась, и крупная женщина, одетая в белый передник и поварской колпак застыла в дверях. Мадам, повариха. Уперев руки в пышные бедра, она требовательно спросила по-французски:
- Что случилось?
Ее брат, хозяин гостиницы, торопливо перевел то, что английские леди сказали про Стивенса.
Мадам, придя в ярость, раздулась, казалось, до еще больших размеров и, чеканя шаг, подошла к столику леди Бринкэт. Как раз когда она подходила, ее брат закончил переводить слова Фейт, и повариха резко остановилась. Она обняла Фейт и горячо расцеловала в обе щеки. И тут все в столовой зааплодировали. Фейт вспыхнула от смущения, но убежать не могла.
Наконец мадам перестала обнимать Фейт. Она повернулась к англичанкам и грозно надвинулась на них.
- Вы - старая ведьма и молодая - вон! - Она ткнула пальцем в сторону двери. - Я не кормлю в своей столовой таких свиней, как вы! Убирайтесь, пока я не вышвырнула вас!
Шокированные такой грубой вульгарностью, не говоря уже об угрозе физической расправы со стороны большой, потной, раздраженной француженки, леди Бринкэт и ее дочь поспешно встали и выскочили из комнаты.
- Скатертью дорога! - заявила повариха. - А теперь, моя маленькая тигрица, брат нальет тебе шампанского. - Она с лукавым удовольствием взглянула на Николаса, который все еще стоял, и объявила: - Друзьям Стивенса здесь очень рады.
Стивенс прошептал ей что-то на ухо, и она удивленно округлила глаза, а потом улыбнулась во весь рот.
- Так это свадьба? Что же ты не сказал? - Она обернулась и объявила всем по-французски: - Моя маленькая тигрица и этот красивый молодой человек обвенчались сегодня утром у отца Ансельма. Итак, свадьба, друзья мои! Мы должны отпраздновать!
И празднество началось. Из кухни потек нескончаемый поток, блюдо за блюдом, чудесного угощения, при этом все самое лучшее вначале подавалось немало смущенным молодоженам. На столах появлялось шампанское, бутылка за бутылкой. А как только все угощение было съедено, кем-то из постояльцев были принесены скрипка, аккордеон и флейта, и зазвучала музыка. Столы и стулья были убраны, кто-то вытащил Фейт и Николаса на середину комнаты, и начались танцы. Звуки веселья заглушали звуки грозы, бушующей за стенами.
Наконец Фейт решила, что пришло время идти спать. Она прошептала Николасу, что устала и хочет удалиться к себе.
Голос ее слегка дрожал, когда она говорила ему это. Он понимал, почему она нервничает.
- Идите, - сказал он. - И заприте дверь. Я буду ночевать со Стивенсом и Маком. Не беспокойтесь.
Она посмотрела на него с облегчением и тихо ускользнула.
Но когда Ник примерно час спустя попытался потихоньку улизнуть, его поймали под громкий смех и непристойные шуточки. Казалось, полкомнаты видело, как Фейт ушла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Он обещал ей невинный брак и связан честью не прикасаться к ней. Даже если этот мягкий, нежный голос открывает в нем бездну желаний и потребностей, которые, как он думал, ушли безвозвратно.
И этот ее запах сводил его с ума.
Чем скорее эта проклятая гроза закончится, чем скорее он сможет отослать Фейт в Англию, а сам отправиться в Испанию, тем счастливее будет.
Они с Маком пошли в конюшню. Стивенс чуть раньше спустился на кухню, чтобы познакомиться со вдовой сестрой трактирщика, прославленной поварихой. Сломав защитные барьеры грозной дамы мольбами открыть источник восхитительного аромата, идущего из кухни, он был с пристрастием допрошен. Его ответы, даже для англичанина, были вполне удовлетворительны, и таким образом ему было милостиво разрешено помогав, выполняя мелкие поручения, пока он постигал ее особый способ приготовления креветок в сметанном соусе.
Чуть погодя Николас вернулся в маленькую комнатку и постучал в дверь.
- Обед будет подан через пятнадцать минут. Хотите, чтобы я распорядился принести поднос наверх, или предпочитаете спуститься?
Фейт открыла дверь.
- Я спущусь.
Столовая была набита битком, но хозяин, несмотря па влияние республиканцев, разделил ее на две части: одну - для представителей знати, а другую - для простого люда. Простолюдины обслуживали себя сами. Аристократам подавали и взимали с них дополнительную плату за привилегию. Стивенс пронесся мимо с огромным подносом блюд и подмигнул Фейт. Он выглядел разгоряченным, но счастливым.
Николас философски покачал головой, усаживая Фейт.
- Он безнадежен. Ни минуты не может сидеть без дела. Любит быть нужным.
Фейт улыбнулась. «Все любят быть нужными», - подумала она.
Леди Бринкэт и ее дочь уже сидели за столом. Хозяин шепнул, что кто-то другой согласился уступить им свою комнату.
Когда Стивенс проходил мимо двух дам, Фейт услышала, как девушка сказала:
- Ой, мама! Посмотрите на его лицо! Какое уродство!
Девушка говорит о Стивенсе, с ужасом поняла Фейт. С жестокостью и презрением разглагольствует о его военных увечьях.
Мать ответила громким, презрительным голосом:
- Отведи глаза, моя дорогая. Такому человеку, как этот, не место в столовой. Имей его хозяин xoть малую толику деликатности, он бы убрал такого безобразно уродливого слугу с глаз долой, чтобы не шокировать дам.
Она использует Стивенса, чтобы отомстить Николасу, дошло до Фейт, и внезапно она разозлилась. Резко отодвинув стул, она встала и подошла к с столу, за которым сидели женщины.
- Как вы смеете! - возмутилась она. - Как смеете вы говорить о человеке, который сражался за короля, за свою страну - и за вас! - так бессердечно, так бесчувственно! И вы еще называете себя леди! Вам бы следовало стыдиться такой своей бесчувственности! Вам бы следовало уважать и чтить такого человека, как Стивенс, и не важно, слуга он или нет! Вам следовало бы уважать всех, кто рисковал своей жизнью ради вас и вашего комфорта!
Две женщины уставились на нее, потрясенные, словно на них напала мышь.
Фейт сверлила их гневным взглядом. Грудь ее нервно вздымалась, а глаза щипало от злых слез.
- И если я еще когда-нибудь - хоть раз! - услышу, что вы говорите гадости про лицо Стивенса, я... я побью вас обеих! - Хотела бы она придумать какую-нибудь более действенную угрозу, но была так расстроена, что плохо соображала.
При одной мысли, что кто-то мог использовать шрамы милого, доброго Стивенса, чтобы отомстить Николасу и ей за отказ поделиться комнатой, у нее в жилах вскипала кровь.
Последовало гнетущее молчание. Фейт приготовилась услышать дальнейшие оскорбления от леди Бринкэт и ее дочки, но те, похоже, были так шокированы ее неподобающей выходкой, что ничего не сказали. Лицо леди Бринкэт побелело, а у ее дочки покраснело.
Раздались аплодисменты. Все повернули головы к угловому столику. Николас Блэклок стоял и аплодировал. Фейт потрясенно воззрилась на него.
Дверь кухни распахнулась, и крупная женщина, одетая в белый передник и поварской колпак застыла в дверях. Мадам, повариха. Уперев руки в пышные бедра, она требовательно спросила по-французски:
- Что случилось?
Ее брат, хозяин гостиницы, торопливо перевел то, что английские леди сказали про Стивенса.
Мадам, придя в ярость, раздулась, казалось, до еще больших размеров и, чеканя шаг, подошла к столику леди Бринкэт. Как раз когда она подходила, ее брат закончил переводить слова Фейт, и повариха резко остановилась. Она обняла Фейт и горячо расцеловала в обе щеки. И тут все в столовой зааплодировали. Фейт вспыхнула от смущения, но убежать не могла.
Наконец мадам перестала обнимать Фейт. Она повернулась к англичанкам и грозно надвинулась на них.
- Вы - старая ведьма и молодая - вон! - Она ткнула пальцем в сторону двери. - Я не кормлю в своей столовой таких свиней, как вы! Убирайтесь, пока я не вышвырнула вас!
Шокированные такой грубой вульгарностью, не говоря уже об угрозе физической расправы со стороны большой, потной, раздраженной француженки, леди Бринкэт и ее дочь поспешно встали и выскочили из комнаты.
- Скатертью дорога! - заявила повариха. - А теперь, моя маленькая тигрица, брат нальет тебе шампанского. - Она с лукавым удовольствием взглянула на Николаса, который все еще стоял, и объявила: - Друзьям Стивенса здесь очень рады.
Стивенс прошептал ей что-то на ухо, и она удивленно округлила глаза, а потом улыбнулась во весь рот.
- Так это свадьба? Что же ты не сказал? - Она обернулась и объявила всем по-французски: - Моя маленькая тигрица и этот красивый молодой человек обвенчались сегодня утром у отца Ансельма. Итак, свадьба, друзья мои! Мы должны отпраздновать!
И празднество началось. Из кухни потек нескончаемый поток, блюдо за блюдом, чудесного угощения, при этом все самое лучшее вначале подавалось немало смущенным молодоженам. На столах появлялось шампанское, бутылка за бутылкой. А как только все угощение было съедено, кем-то из постояльцев были принесены скрипка, аккордеон и флейта, и зазвучала музыка. Столы и стулья были убраны, кто-то вытащил Фейт и Николаса на середину комнаты, и начались танцы. Звуки веселья заглушали звуки грозы, бушующей за стенами.
Наконец Фейт решила, что пришло время идти спать. Она прошептала Николасу, что устала и хочет удалиться к себе.
Голос ее слегка дрожал, когда она говорила ему это. Он понимал, почему она нервничает.
- Идите, - сказал он. - И заприте дверь. Я буду ночевать со Стивенсом и Маком. Не беспокойтесь.
Она посмотрела на него с облегчением и тихо ускользнула.
Но когда Ник примерно час спустя попытался потихоньку улизнуть, его поймали под громкий смех и непристойные шуточки. Казалось, полкомнаты видело, как Фейт ушла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75