Злывой бушевал вовсю, с ревом заметая телеги и загоняя обратно в будки глупых выскочивших собак. Зиму Дебову не любила – холодно, вьюжно и ненастно – за что ее любить-то?
Трактир, как всегда, встретил знакомым полумраком. Дебову отстучала каблучками положенные двенадцать ступенек, спускаясь в пряную полутьму, и радостно встряхнула волосами, оказавшись внутри. Сверкающая морось слетевших с прядей снежинок разлетелась по залу. Дебову никогда не носила шапок или капюшонов – даже в самые сильные морозы.
Не по статусу. Ее профессия – неизменно быть молодой, красивой, модной, роковой львицей, непринужденно присевшей в центре зала и всегда готовой скрасить чье-нибудь одиночество. И она дорого брала за свои услуги. Впрочем, считавшие ее достойной таких денег всегда находились, так что и в этот вечер Дебову рассчитывала на приятную или высокооплачиваемую компанию.
Рассеянно оглядевшись по сторонам, Дебову чуть поморщилась от разочарования: нечего было торопиться. Пришла бы попозже – и уже трактир был полон, глядишь, и не пришлось бы сидеть в одиночестве за столиком, с отвращением потягивая низкосортный мартини. Сейчас же трактир был почти пуст: пяток завсегдатаев, несколько парочек, трепетно держащихся за руки, да три незнакомые девушки, что-то заказывающие у стойки.
Разочарованно вздохнув, Дебову пошла к стойке, кивая по пути знакомым.
– Отбивную, гарнир – желательно, картофель, салат… – неспешно перечисляла белокурая, загибая пальцы. Ее спутницы молча разглядывали зал полуленивым взглядом человека, давно уже все знающего, но желающего лишний раз освежить в памяти.
– Мне как всегда! – привычно-высокомерно перебила девушку Дебову, ослепительно улыбнувшись молодому официанту. Блондинка спокойно смерила ее равнодушным взглядом и все так же невозмутимо продолжила:
– А еще бутылку вина и что-нибудь сладкое.
В первый раз на памяти Дебову официант не бросился стремглав выполнять приказ ее-великолепного-величества, а продолжил записывать заказ.
– Добрый вечер, – мягко улыбнулась черноволосая девушка с озорными искринками в глазах.
– Добрый! – раздраженно рыкнула Дебову.
– Как там на улице? Без шапки не холодно?
– Не ваше дело! – вспыхнула Дебову, не раз уже простывавшая из-за своего глупого комплекса, что шапка ее старит.
– Не мое, конечно, – с улыбкой согласилась девушка.
Дебову не понравился этот улыбчиво-снисходительный тон:
– Между прочим, красота требует жертв! – Как назло, у девушки не было таких недостатков, на которые при такой фразе очень хотелось насмешливо кивнуть головой. Длиннющие блестящие черные волосы, такие же черные глаза и белая, почти бледная кожа. Чуточку усталый вид, но это уже мелочи. Естественная, неприкрытая и не выставляемая напоказ красота девушки жутко раздражала Дебову.
– Даже в виде менингита? – удивленно-насмешливо вскинула брови черноволосая, улыбаясь.
Дебову рыкнула, раздраженно встала с высокого табурета и отошла от стойки. Раздражение накатывало злыми белыми волнами. Если так будет продолжаться и дальше, то клиенты попросту испугаются ее клокочущего вида, и вечер пройдет впустую.
– Ну уж нет! – прорычала Дебову сама себе, «поселяя» на лице приветливую улыбку и направляясь к любимому столику в центре зала. Мартини принесли через десять минут.
– С каких это пор ты стал меня столь нагло игнорировать?! – возмущенно прошипела Дебову, забирая из рук официанта высокий бокал с прозрачной жидкостью.
– Ты просто не знаешь, кто эти леди! – шепотом ответил он, ничуть не смущаясь, и отошел, не обращая внимания на ее обиженно-детский вид: оттопыренная нижняя губка, трогательно алеющие щечки и невинно хлопающие ресницы.
– Йыр! – шепотом рыкнула Дебову, начиная сомневаться в сегодняшней своей неотразимости.
Обычно она здесь правила бал, любой ее каприз становился законом, а при виде ее обиженного личика любой мужчина был готов луну с неба достать – только бы перестала расстраиваться. Сегодня же столь четко выверенные и проверенные временем приемы не срабатывали. И, главное, из-за чего? Из-за каких-то трех девиц самого обычного вида.
Ну ладно, пусть не очень обычного. Пусть даже совсем необычного и весьма красивого – ну и что? Разве это повод сразу же забывать ее, Дебову Великолепную и Неотразимую? Да что в них такого прям-таки особенного?
Девушки между тем дождались своего заказа, расплатились вперед и неспешно пошли вдоль рядов, выбирая себе столик. Как назло, больше всего им приглянулся соседний.
– Девушка, вы не против? – мило осведомилась черноволосая, ее рука вспорхнула на спинку стула и вопросительно замерла, не выдвигая его.
– Нет! – грубо отрезала Дебову, размашисто прикладываясь к бокалу с мартини. Огненный напиток обжег гортань, тонким пламенным следом отмечая свой путь. Девушке потребовалось огромное усилие, чтобы не раскашляться.
– Вот и чудно! – улыбнулась вынужденная собеседница, легко присаживаясь на стул и опуская поднос, уставленный аппетитно дымящимися тарелками.
Ее спутницы молчаливо расселись, придвинув к себе отбивную. Пару минут за столом царило практически полное молчание, не прерываемое даже чавканьем или случайно брякнувшей ложкой. Дебову сидела за соседним столом и медленно закипала. Ну надо же, какая вежливость! «Девушка, вы не против?» – Можно подумать, если бы она была против, то она имела бы право это честно высказать!
Постепенно Дебову начинало раздражать абсолютно все: чуть приглушенная музыка, ненавязчиво играющая на заднем плане, мягкий полумрак, теплым покрывалом опускавшийся на плечи, прохладное стекло бокала в руке и похотливые взгляды, которые бросали на нее все посетители, даже заглянувшие на минутку. Словом, все то, за что она прежде так любила «Черное пристанище», теперь казалось глупым, надоедливым и безвкусным.
Даже она сама, сидящая в центре, словно елочное украшение, – ничего неестественнее просто придумать нельзя было! Еще чуть-чуть – и она плюнула бы на все это и ушла, отговорившись головной болью, – тем паче голова и вправду начинала болеть; но тут вдруг за соседним столом раздалось мелодичное бульканье глиняной бутыли, щедро оделяющей тонкостенные пузатые бокалы темно-багровой жидкостью, и звенящий от смеха голос воскликнул:
– За нас с вами – и за кворр с ними!
Девушки, смеясь, стакнулись фужерами, пролив немного вина на вызывающе белеющую скатерть, и пригубили вино.
– Итак, что же у нас дальше в планах? – спросила рыжеволосая отсмеявшись. – Где будем ночевать?
– Что значит – что у нас в планах? И где мы будем ночевать? – удивилась белокурая, натыкая на вилку крошечный кусочек отбивной. – Едем к Храму – до него же всего полверсты осталось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Трактир, как всегда, встретил знакомым полумраком. Дебову отстучала каблучками положенные двенадцать ступенек, спускаясь в пряную полутьму, и радостно встряхнула волосами, оказавшись внутри. Сверкающая морось слетевших с прядей снежинок разлетелась по залу. Дебову никогда не носила шапок или капюшонов – даже в самые сильные морозы.
Не по статусу. Ее профессия – неизменно быть молодой, красивой, модной, роковой львицей, непринужденно присевшей в центре зала и всегда готовой скрасить чье-нибудь одиночество. И она дорого брала за свои услуги. Впрочем, считавшие ее достойной таких денег всегда находились, так что и в этот вечер Дебову рассчитывала на приятную или высокооплачиваемую компанию.
Рассеянно оглядевшись по сторонам, Дебову чуть поморщилась от разочарования: нечего было торопиться. Пришла бы попозже – и уже трактир был полон, глядишь, и не пришлось бы сидеть в одиночестве за столиком, с отвращением потягивая низкосортный мартини. Сейчас же трактир был почти пуст: пяток завсегдатаев, несколько парочек, трепетно держащихся за руки, да три незнакомые девушки, что-то заказывающие у стойки.
Разочарованно вздохнув, Дебову пошла к стойке, кивая по пути знакомым.
– Отбивную, гарнир – желательно, картофель, салат… – неспешно перечисляла белокурая, загибая пальцы. Ее спутницы молча разглядывали зал полуленивым взглядом человека, давно уже все знающего, но желающего лишний раз освежить в памяти.
– Мне как всегда! – привычно-высокомерно перебила девушку Дебову, ослепительно улыбнувшись молодому официанту. Блондинка спокойно смерила ее равнодушным взглядом и все так же невозмутимо продолжила:
– А еще бутылку вина и что-нибудь сладкое.
В первый раз на памяти Дебову официант не бросился стремглав выполнять приказ ее-великолепного-величества, а продолжил записывать заказ.
– Добрый вечер, – мягко улыбнулась черноволосая девушка с озорными искринками в глазах.
– Добрый! – раздраженно рыкнула Дебову.
– Как там на улице? Без шапки не холодно?
– Не ваше дело! – вспыхнула Дебову, не раз уже простывавшая из-за своего глупого комплекса, что шапка ее старит.
– Не мое, конечно, – с улыбкой согласилась девушка.
Дебову не понравился этот улыбчиво-снисходительный тон:
– Между прочим, красота требует жертв! – Как назло, у девушки не было таких недостатков, на которые при такой фразе очень хотелось насмешливо кивнуть головой. Длиннющие блестящие черные волосы, такие же черные глаза и белая, почти бледная кожа. Чуточку усталый вид, но это уже мелочи. Естественная, неприкрытая и не выставляемая напоказ красота девушки жутко раздражала Дебову.
– Даже в виде менингита? – удивленно-насмешливо вскинула брови черноволосая, улыбаясь.
Дебову рыкнула, раздраженно встала с высокого табурета и отошла от стойки. Раздражение накатывало злыми белыми волнами. Если так будет продолжаться и дальше, то клиенты попросту испугаются ее клокочущего вида, и вечер пройдет впустую.
– Ну уж нет! – прорычала Дебову сама себе, «поселяя» на лице приветливую улыбку и направляясь к любимому столику в центре зала. Мартини принесли через десять минут.
– С каких это пор ты стал меня столь нагло игнорировать?! – возмущенно прошипела Дебову, забирая из рук официанта высокий бокал с прозрачной жидкостью.
– Ты просто не знаешь, кто эти леди! – шепотом ответил он, ничуть не смущаясь, и отошел, не обращая внимания на ее обиженно-детский вид: оттопыренная нижняя губка, трогательно алеющие щечки и невинно хлопающие ресницы.
– Йыр! – шепотом рыкнула Дебову, начиная сомневаться в сегодняшней своей неотразимости.
Обычно она здесь правила бал, любой ее каприз становился законом, а при виде ее обиженного личика любой мужчина был готов луну с неба достать – только бы перестала расстраиваться. Сегодня же столь четко выверенные и проверенные временем приемы не срабатывали. И, главное, из-за чего? Из-за каких-то трех девиц самого обычного вида.
Ну ладно, пусть не очень обычного. Пусть даже совсем необычного и весьма красивого – ну и что? Разве это повод сразу же забывать ее, Дебову Великолепную и Неотразимую? Да что в них такого прям-таки особенного?
Девушки между тем дождались своего заказа, расплатились вперед и неспешно пошли вдоль рядов, выбирая себе столик. Как назло, больше всего им приглянулся соседний.
– Девушка, вы не против? – мило осведомилась черноволосая, ее рука вспорхнула на спинку стула и вопросительно замерла, не выдвигая его.
– Нет! – грубо отрезала Дебову, размашисто прикладываясь к бокалу с мартини. Огненный напиток обжег гортань, тонким пламенным следом отмечая свой путь. Девушке потребовалось огромное усилие, чтобы не раскашляться.
– Вот и чудно! – улыбнулась вынужденная собеседница, легко присаживаясь на стул и опуская поднос, уставленный аппетитно дымящимися тарелками.
Ее спутницы молчаливо расселись, придвинув к себе отбивную. Пару минут за столом царило практически полное молчание, не прерываемое даже чавканьем или случайно брякнувшей ложкой. Дебову сидела за соседним столом и медленно закипала. Ну надо же, какая вежливость! «Девушка, вы не против?» – Можно подумать, если бы она была против, то она имела бы право это честно высказать!
Постепенно Дебову начинало раздражать абсолютно все: чуть приглушенная музыка, ненавязчиво играющая на заднем плане, мягкий полумрак, теплым покрывалом опускавшийся на плечи, прохладное стекло бокала в руке и похотливые взгляды, которые бросали на нее все посетители, даже заглянувшие на минутку. Словом, все то, за что она прежде так любила «Черное пристанище», теперь казалось глупым, надоедливым и безвкусным.
Даже она сама, сидящая в центре, словно елочное украшение, – ничего неестественнее просто придумать нельзя было! Еще чуть-чуть – и она плюнула бы на все это и ушла, отговорившись головной болью, – тем паче голова и вправду начинала болеть; но тут вдруг за соседним столом раздалось мелодичное бульканье глиняной бутыли, щедро оделяющей тонкостенные пузатые бокалы темно-багровой жидкостью, и звенящий от смеха голос воскликнул:
– За нас с вами – и за кворр с ними!
Девушки, смеясь, стакнулись фужерами, пролив немного вина на вызывающе белеющую скатерть, и пригубили вино.
– Итак, что же у нас дальше в планах? – спросила рыжеволосая отсмеявшись. – Где будем ночевать?
– Что значит – что у нас в планах? И где мы будем ночевать? – удивилась белокурая, натыкая на вилку крошечный кусочек отбивной. – Едем к Храму – до него же всего полверсты осталось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129