К подъезду подкатила машина. Оба, и шеф полиции, и министр, были в приличествующих случаю черных костюмах. Лиза представила их и проследовала в свою комнату, где уже ждал кофе. У порога она потянула Валландера за рукав.
– Они прочитали газету в самолете, – шепнула она. – Шеф очень недоволен.
– А министр?
– Она своего мнения не высказывала. Видимо, прежде чем что-то говорить, хочет узнать, как обстоит все на самом деле.
– А мне следует как-то прокомментировать эту статью?
– Только если они сами поднимут этот вопрос.
Они сели за стол. Валландер принял соболезнования, после чего наступил его черед. Он еще с утра набросал тезисы – о чем он должен говорить, а теперь никак не мог найти эту бумажку. Он точно знал, что держал ее в руке, когда выходил встречать гостей. Скорее всего, забыл в туалете.
Он прикинул, не сбегать ли за тезисами, но оставил эту мысль. Все равно он знает наизусть все, что хотел сказать. Самое главное – теперь у них появился след. Они установили личность убийцы, хотя и не знают пока его имени. Во всяком случае, следствие сдвинулось с мертвой точки.
– Все это очень печально, – сказал шеф полиции, когда Валландер закончил. – Очень печально и очень серьезно. Угроза продолжает существовать. Убит полицейский, беззаботные молодые люди и молодожены. Надеюсь, что вы доберетесь до него. Во всяком случае, если у вас действительно дело сдвинулось, никто этому так не рад, как я.
Валландер понимал, что шеф искренне обеспокоен, а не просто говорит слова, которые он обязан произнести по должности.
– Общество не может защититься от сумасшедших, – сказала министр. – Массовые убийства случаются и в демократических странах, и в тоталитарных, и на всех континентах.
– И еще одно, – сказал Валландер. – Сумасшедшие все разные. Их трудно описать как единую категорию. К тому же они очень часто планируют свои преступления с завидным педантизмом. Они появляются ниоткуда, у них нет криминального прошлого, и они могут с таким же успехом исчезнуть в никуда.
– Местная полиция, – сказал шеф госполиции. – Начинать надо с нее.
Валландер не понял, какая связь существует между сумасшедшими преступниками и местной полицией, но на всякий случай промолчал. И шеф полиции тоже не стал ничего говорить о новых направлениях полицейской стратегии, идеи которых с завидным постоянством вызревают в коридорах государственного полицейского управления. Министр юстиции задала несколько вопросов Турнбергу, и совещание закончилось. Они уже собирались идти обедать, когда шеф полиции вдруг обнаружил, что в его портфеле не хватает каких-то бумаг.
– Это парень, который замещает моего постоянного секретаря, – сказал он с горечью. – Как только появляется заместитель, все идет насмарку. Они появляются и исчезают с такой скоростью, что не успеваешь запомнить, как их зовут.
Они прошлись по зданию полиции.
Валландер старался держаться позади. К нему подошла министр юстиции.
– Я слышала, на вас поступила жалоба, – сказала она. – За ней что-то есть?
– У меня совесть чиста, – сказал Валландер. – Парень находился в зоне оцепления, и к тому же никто его не избивал.
– Я так и думала, – ободряюще сказала министр.
Когда все собрались в приемной, шеф полиции тоже коснулся этой темы.
– Это совершенно ни к чему, – сказал он. – Особенно сейчас.
– Это всегда ни к чему, – ответил Валландер. – Но я скажу вам то же самое, что сказал министру. Никто его не избивал.
– А что это было?
– Ничего особенного. Он находился в зоне оцепления, и его задержали.
– Вы, надеюсь, понимаете, насколько важно для полиции поддерживать хорошие отношения с общественностью и со средствами массовой информации.
– Когда жалоба будет рассмотрена, я прослежу, чтобы о результатах узнали газеты, – пообещал Валландер.
– И не забудьте прислать мне копию.
Он пообещал и это. Обедать с важными гостями он отказался. Вместо этого зашел в кабинет Анн-Бритт Хёглунд. Там никого не было, и он вернулся в приемную. Настроение у всех было подавленное. Эбба сидела вся в черном. Валландер позвонил Анн-Бритт домой:
– Как с речью?
– Я боюсь, – сказала она. – Боюсь, что буду нервничать, заикаться. Или вдруг заплачу.
– Все будет хорошо, – сказал Валландер. – Лучше тебя это никто не сделает.
Он пошел к себе и сел за стол. Никак не мог вспомнить, что такое сказал шеф полиции, что привлекло его внимание. Или это сказала министр?
Так и не вспомнил.
К двум часам в церковь Святой Марии на Главной площади набилось полно народу. Валландер был среди тех, кто вносил в церковь гроб – белый, просто украшенный розами. Он поздоровался с Ильвой Бринк.
– Стуре не придет, – сказала она. – Он не признает похороны.
– Я знаю, – сказал Валландер. – Он считает, что надо развеять прах в ближайшем удобном месте.
Он переходил от группы к группе. Разумеется, Луиза вряд ли сюда придет, но все равно на всякий случай он вглядывался в лица пришедших. Он искал Луи. Но его не было. Зато пришел Брур Сунделиус. Валландер поздоровался, и тот спросил, как продвигается следствие.
– Мы уже многого добились, – сказал Валландер. – Подробности, к сожалению, сообщить не могу.
– Лишь бы вы его поймали.
Сунделиус говорит искренне, подумал Валландер. Он по-настоящему переживает из-за гибели Сведберга. А может быть, Сунделиус тоже знал то, из-за чего убили Сведберга? Или он, как и Сведберг, чего-то боялся?
Зазвонили колокола. Тихими, но мощными аккордами органной прелюдии Баха вступил орган… Валландер сидел в одном из первых рядов, чувствуя, как в нем растет невыносимая тоска. Он представил себе свой собственный конец, увидел себя в заколоченном гробу. Похороны – воистину мучительная процедура, неужели нельзя все это организовать по-другому? Министр юстиции сказала речь о демократии и законности, шеф полиции подчеркнул высокий трагизм ситуации. Валландер испугался, что тот умудрится даже и на панихиде ввернуть что-нибудь насчет местной полиции, но тут же упрекнул себя за несправедливость. У него нет никаких причин не доверять этому начальнику. Потом настала очередь Анн-Бритт. Валландер никогда раньше не видел ее в полицейской форме. Она говорила громко и четко, и Валландер, к своему удивлению, выслушал написанные им слова без особого раздражения. Потом опять зазвучала музыка, появился почетный караул, знамена… а в окно церкви светило на удивление яркое и горячее августовское солнце. Только под конец, когда запели заключительный псалом, Валландеру удалось вспомнить, на какие слова шефа полиции он обратил внимание, когда тот искал какую-то бумагу в своем портфеле. Он говорил о заместителях, которые приходят и уходят так быстро, что он не успевает даже запомнить их имен.
Он сначала не понял, что его насторожило в этой фразе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138