– Я не знаю, – сказал Валландер. – Я думаю, что и в самом деле что-то случилось только по одной причине – мать говорит, что открытки, посланные ей, подделаны. Мотив подделки совершенно непонятен. Зачем подделывать открытки?
– Чтобы скрыть преступление, – неожиданно сказал до этого почти все время молчавший Нюберг.
Стало тихо. Валландер внимательно посмотрел на Нюберга и медленно кивнул.
– И не просто преступление, – сказал он. – Исчезнувшие люди или возвращаются, или исчезают навсегда. Поэтому за этими открытками может стоять только одно. Мне, во всяком случае, ничего иного в голову не приходит – их подделали для того, чтобы скрыть, что Буге, Норман и Хильстрём давно мертвы.
– И еще один вывод, – сказала Анн-Бритт. – Тот, кто посылал открытки, прекрасно знает, что произошло на самом деле.
– И не только это, – добавил Валландер. – Он не просто знает, что произошло, он их и убил. Преступник знает их имена и домашние адреса, умеет имитировать их почерк.
Он готовил окончательный вывод.
– Эти подделанные открытки ведут нас к убийству. Есть все основания думать, что эти трое ребят стали жертвой спланированного и хладнокровного убийства.
В комнате воцарилось тяжелое молчание. Валландер знал уже, что скажет, но выжидал, может быть, у кого-то есть иные соображения.
В коридоре кто-то громко засмеялся. Нюберг звучно высморкался. Ханссон уставился на стол, Мартинссон барабанил пальцами по столу. Анн-Бритт и Лиза Хольгерссон молча смотрели на него. Мои союзницы, подумал Валландер.
– Будем рассуждать, – сказал он наконец. – Попробуем представить себе все возможные версии. Одна из них очень неприятна и даже трудновообразима. Но мы не можем умалчивать о роли Сведберга в этой истории. Мы знаем, что у него была фотография Астрид Хильстрём с друзьями, мы знаем, что он почему-то хранил ее в тайнике. Мы также знаем, что он втихомолку занимался этими ребятами. Правда, что именно заставляло его это делать, мы не знаем. Ребят по-прежнему нет, а Сведберг убит. Это мог быть обычный взлом, но не исключено, что кто-то что-то искал. Может быть, именно эти фотографии. Но есть и еще одна возможность, и мы не имеем права о ней забывать – Сведберг сам был как-то замешан в этой истории.
Ханссон с силой швырнул ручку на стол.
– Этого не может быть! – сказал он с возмущением. – Нашего ближайшего сотрудника зверски убили. Мы сидим здесь и пытаемся додуматься, кто это сделал. А ты говоришь, Сведберг сам был замешан в преступлении, может быть, еще более тяжком.
– Именно так мы и должны рассуждать, – жестко сказал Валландер. – Это одна из версий.
– Ты, конечно, прав, – сказал Нюберг, – как это ни тяжело. Но после той истории в Бельгии никто не гарантирует, что подобное не может случиться и у нас.
Нюберг знал, о чем говорит. Расследование дела группы бельгийских педофилов, насиловавших и убивавших малолетних детей, показало, что банда укоренилась и в политических, и в полицейских кругах. Пока еще не все было ясно, но никто не сомневался, что в процессе расследования вскроются еще более чудовищные факты.
Он кивком попросил Нюберга продолжать.
– Мне непонятно, – сказал тот, – какова роль во всей истории этой женщины, Луизы.
– И никому не понятно, – сказал Валландер. – Нам надо сейчас идти вперед как можно более широким фронтом и попытаться получить ответ на самые важные вопросы. Один из таких вопросов – кто эта женщина.
С тяжелой душой они распределили задания. Всем было понятно, что работать придется круглые сутки. Лиза Хольгерссон обещала выделить для следственной группы еще несколько человек.
В половине одиннадцатого они разошлись, договорившись еще раз собраться к вечеру. Мартинссон уже звонил жене и объяснял, что он не сможет сегодня пойти в гости. Валландер сидел неподвижно. Ему хотелось в туалет, но он чувствовал себя таким усталым, что не мог подняться. Охота началась, подумал он. Каждое расследование убийства – это как прочесывание леса. Только ищем мы не заблудившегося в этом лесу. Мы ищем ясность.
Он знаком попросил Анн-Бритт задержаться. Когда они остались одни, она прикрыла дверь – тоже по его просьбе.
– Хотелось бы услышать твое мнение, – сказал он.
– Кое о чем я даже думать не хочу.
– И никто не хочет. Несколько часов назад Сведберг был для нас близким сотрудником, зверски убитым неизвестным преступником. Теперь вся перспектива изменилась. Теперь может оказаться, что он и сам как-то замешан в еще худшем преступлении.
– Неужели ты так считаешь?
– Нет. Но я должен проверить и эту, на первый взгляд совершенно немыслимую версию.
– А что могло случиться?.
– Это я и хотел у тебя спросить.
– Ясно, что между Сведбергом и пропавшими есть какая-то связь.
– Не так. Есть связь между Сведбергом и Астрид Хильстрём. Пока ничего другого мы не знаем.
Она кивнула:
– Ты прав. Сведберг и Астрид Хильстрём. Дочка беспокойной мамы.
– А что ты видишь еще?
– Я вижу, что мы не знали Сведберга. Он был не таким, как мы о нем думали.
Валландер прицепился к ее фразе.
– А как мы о нем думали?
Она подумала, прежде чем ответить:
– Мы думали, что он такой, каким казался.
– А каким он казался?
– Доступным, открытым. Надежным.
– То есть он вдруг оказался недоступным, замкнутым и ненадежным? Ты это имеешь в виду?
– Не совсем. Но что-то вроде этого.
– У него была тайная любовная связь. Женщина, которую, скорее всего, зовут Луиза. Мы теперь знаем, как она выглядит.
Валландер тяжело поднялся и включил проектор. На экране возникло женское лицо.
– Мне кажется, в этом портрете есть что-то странное, только не могу понять что.
Анн– Бритт задумалась, и ему показалось, что его высказывание ее не удивило.
– Что-то с волосами. Не знаю что.
– Мы должны ее найти, – сказал Валландер. – И мы ее найдем.
Он сменил снимок и посмотрел на нее.
– Мне почему-то кажется, что это шестнадцатый век, – сказала она неуверенно. – У меня дома есть про это книга – как менялась мода. Но я могу и ошибаться.
– А что ты еще видишь?
– Молодые ребята. Веселые, под хмельком.
Валландер вдруг вспомнил фотографию, показанную ему накануне Стеном Виденом. Они тогда ездили в Германию. Он сам с бутылкой пива в руке, изрядно под мухой.
Точно как эти юнцы.
– А еще что?
– Парень, второй слева, что-то кричит фотографу.
– Где они?
– Где-то на природе. На заднем плане кусты, даже деревья. Тень падает слева.
– Перед ними скатерть с едой. Они в костюмах. Что это значит?
– Маскарад. Праздник.
– Давай предположим, что это летом. Даже на снимке видно, что жарко. Это вполне может быть день летнего солнцестояния. Иванов день. Но не в этом году. Норман на снимке нет. Только Астрид Хильстрём.
– По-моему, она даже выглядит здесь помладше.
– Мне тоже так кажется, – согласился Валландер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138