– В какие годы Йорген ходил на яхте?
– Я ее подарил ему, по-моему, в девяносто втором году. У них был какой-то неформальный клуб. Они ходили под парусом, веселились. Вели какие-то шутливые протоколы, посылали бутылочную почту. Йорген исполнял обязанности секретаря. Мне даже пришлось ему показывать, как ведется протокол – параграфы и тому подобное.
– А эти протоколы сохранились?
– После его гибели я сложил их в ящик. Они там и лежат.
Имена, подумал Валландер. Все, что нам нужно, – имена.
– Вы можете вспомнить имена кого-либо из его друзей этого периода?
– Кое-кого – да. Но не всех.
– Но ведь эти имена, скорее всего, есть в протоколах?
– Думаю, да.
– Тогда мы за ними съездим, – сказал Валландер. – Это очень важно.
Он сказал это настолько убедительно, что даже если у Эденгрена и были возражения, он предпочел оставить их при себе. Валландер предложил полицейскую машину, но тот сказал, что привезет протоколы сам.
В дверях он обернулся.
– Я потерял детей, – тихо сказал он. – Обоих. Что у меня осталось?
Он не стал дожидаться ответа и вышел. Собственно говоря, ответа, скорее всего, бы и не последовало – Валландер просто не знал, что на это ответить. Он встал и вернулся в совещательную комнату. Эббы не было. Он дошел до приемной – ее никто не видел. Он набрал свой домашний номер. Прошло восемь длинных сигналов, прежде чем он повесил трубку. Значит, Эбба уже на пути сюда.
Через сорок минут приехал Эденгрен и положил перед Валландером большой коричневый конверт.
– Это все, – сказал он. – Одиннадцать протоколов. Ребята не относились к этому особенно серьезно.
Валландер начал листать бумаги. Протоколы были написаны на машинке с множеством опечаток и ошибок. Он насчитал семь имен, и все они были ему неизвестны Он почти наверняка мог сказать, что ни одно из них в следствии не фигурировало. Еще один тупик, подумал он. Я все надеюсь, что Оке Ларстам оставит какой-то след, кончик ниточки, которую потом можно будет размотать. Но нет. Он не оставляет ниточек. Валландер все же пошел и передал протоколы Мартинссону, в двух словах объяснил, что это такое, и уже хотел уйти, как Мартинссон вдруг негромко присвистнул.
Валландер подошел и встал у него за спиной. Мартинссон показывал на одно из имен – Стефан Берг.
– У нас, по-моему, фигурировал почтальон по фамилии Берг. Помнишь? В этой глянцевой почтовой брошюре…
Валландер про него просто забыл. Он мысленно поблагодарил Мартинссона.
– Сейчас же ему позвоню, – сказал Мартинссон и направился к телефону.
Валландер пошел к себе, но перед дверью остановился. Нет ли еще чего-то, о чем он должен спросить Эденгрена? Решил, что нет, и открыл дверь. Эденгрен стоял у окна. Глаза у него, к удивлению Валландера, были красными.
– Вы можете ехать домой. У меня нет причин вас дольше задерживать.
Эденгрен грустно поглядел на него:
– Вы его возьмете? Того, кто убил Ису?
– Да. Мы его возьмем.
– Почему он это сделал?
– А вот на этот вопрос мне нечего ответить. Я не знаю.
Эденгрен протянул ему руку. Валландер проводил его до приемной. Эббы на месте по-прежнему не было.
– Мы останемся в Швеции до похорон, – сказал Эденгрен. – А потом… потом не знаю. Скорее всего, продадим дом в Скорбю и уедем. А о том, чтобы поехать на Бернсё, я даже думать не могу.
И ушел, не дожидаясь ответа.
Вернувшись в комнату для совещаний, Валландер застал Мартинссона беседующим с почтальоном по фамилии Берг. Валландер встал рядом, прислушиваясь к разговору, но никак не мог заставить себя сосредоточиться. Им вновь овладело беспокойство. Он вышел в коридор. Мы ждем, сказал он вслух. Мы, конечно, непрерывно и лихорадочно суетимся, звоним, листаем папки, ведем короткие многозначительные разговоры, делаем выводы. Но если все это постараться объединить одним словом, то слово это будет именно таким: мы ждем. Мы все время на шаг позади Ларстама и никак не можем его настичь.
Он услышал из коридора, что Мартинссон повесил трубку.
– И что? – спросил он, входя.
– Все сходится, – сказал Мартинссон. – Стефан Берг его сын. Сейчас он учится в университете в Кентукки.
– И куда это нас ведет?
– По-моему, никуда. Берг говорит, что на работе всегда охотно рассказывал о своей семье, так что Оке Ларстам много раз имел возможность услышать рассказы о Стефане и его парусном клубе.
Валландер уселся на свое обычное место.
– И что это все значит? Есть здесь за что зацепиться?
– Похоже, нет.
Валландер внезапно потерял самообладание. Он отшвырнул лежащие перед ним бумаги.
– Мы его упустим! – заорал он. – Где он прячется? Кто этот девятый?
Все смотрели на него, не произнося ни слова. Он сложил руки чуть не в молитвенном жесте, выскочил из комнаты и заметался по коридору – уже в который раз за этот бесконечный день. Вышел в приемную – Эббы все еще не было. Так и не нашла чистую рубашку, решил он. Поехала купить новую.
Было уже семь минут четвертого. Эта среда будет тянуться еще девять часов. Пятьсот сорок минут они будут ждать, что Оке Ларстам в любую из них выполнит свою угрозу.
Наконец, он принял решение. Ему надо посоветоваться с ближайшими сотрудниками. В комнате для совещаний, больше напоминающей сейчас военный штаб, ему никак не удавалось сосредоточиться. Он встал в дверях и подождал, пока Анн-Бритт обратит на него внимание.
– Захвати Мартинссона, – сказал он, – и приходите ко мне в кабинет. Посидим у меня.
Через три минуты они были у него. Мартинссон предусмотрительно притащил стул.
– Еще раз, – произнес Валландер как заклинание, – давайте посмотрим на все это еще раз. Втроем. Два вопроса как были, так и остаются: где он прячется и кого собирается убить. Если даже предполагать, что он настигнет свою жертву без одной минуты двенадцать, все равно у нас только девять часов. Но это совершенно нереальная ситуация. Времени у нас гораздо меньше. А может быть, мы уже опоздали. Просто мы не знаем, может быть, он уже сделал, что обещал. Нашел девятого.
Он прекрасно понимал, что и Мартинссон и Анн-Бритт тоже допускали такую возможность. Но все равно, как ему показалось, они лишь теперь осознали ее в полной мере.
– Где Ларстам? – продолжал Валландер. – Что он думает? Мы, сами того не ожидая, накрыли его в квартире Сведберга. Он, конечно, не думал, что его там найдут. Далее, мы обнаружили его лодку. Но мы вовсе не уверены, что он собирается ее использовать в качестве убежища. Может быть, он уже знает, что лодка засвечена. Или, во всяком случае, предполагает. Что он станет делать тогда?
– Он словно мерится с нами силами, – сказал Мартинссон. – Если он действует согласно своим привычкам, он уже выбрал жертву и выбрал ситуацию, в которой он на нее нападет. Ситуацию, где все происходит очень быстро, почти мгновенно, и у жертвы нет ни малейшего шанса защититься или даже как-то помешать ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138