Брюс зашагал по кабинету, стараясь успокоиться. Нельзя было брать в жены Кристал. Это была ошибка. Знал ведь, что с ее старшей дочкой будут проблемы, решать которые придется ему, – и вот оно!
Он открыл дверцу телевизионной тумбы, взял с полки кассету, вставил в магнитофон, включил.
На экране возникла Эрин. Голая, прикованная к постели, пытается прикрыть наготу.
– В камеру смотри, сука! Говори текст!
Она трясет головой, прячет лицо.
– Говори! Хочешь, чтоб я заставил?
Она смотрит в объектив.
– Помогите!
Брюс вынул кассету и убрал в картонный футляр. Потом подошел к спрятанному в стене за полкой литературы по недвижимости маленькому потайному сейфу, открыл его, положил кассету, запер. Больше никто ее не увидит. Это его решение. К которому он подготовлен лучше всех.
20
Никогда не обманывалась сказками о том, что люди по своей природе хорошие. По опыту знаю: изначально они эгоистичны, а зачастую еще и жестоки.
Три часа я поспала, ибо организм не оставлял мне иного выбора. И проснулась, поскольку мозг не желал отдыхать. Встала, задала корму коням, приняла душ, в майке и трусах села к компьютеру и принялась искать по Интернету номера с определителя телефона Брюса Сибрайта.
Шесть из тринадцати оказались с кодом Уэллингтона, но имена абонентов не определились; к четырем нашлись имена – один принадлежал ресторанчику «Домино Пицца»; два звонка, сделанные с одного и того же номера в Ройял-Палм-Бич, остались безымянными. Сибрайт утверждал, что похититель звонил всего один раз, но я не поверила. Преступник ведь не шутки шутил, когда послал видеокассету. После этого непременно должен был отметиться вторично.
Я набрала номер в Ройял-Палм и долго слушала гудки в трубке. Надо же, а я-то надеялась, что услышу радостное: «Здравствуйте, мы похитители!»
Затем один за другим стала набирать остальные безымянные номера, нарываясь то на автоответчик, то на прислугу; разбудила двух страшно недовольных типов, которые, несомненно, позвонят Брюсу Сибрайту на работу и пожалуются на бестолковую новую секретаршу.
Позвонила в полицию, где меня долго футболили от одного секретаря к другому, пока не вышла на автоответчик Лэндри. Записала себе номер его пейджера, подумала, не позвонить ли Армеджану, чтобы поторопить с ответом, но решила не пытать судьбу лишний раз. Любая информация из-за границы лишь подтвердит мои догадки. Я уже и так знаю, что Ван Зандт – мошенник мирового размаха.
Вопрос в том, довольно ли у него смелости для похищения людей. А почему нет? С подругой Ирины, Сашей Кулак, он был весьма к этому близок. Если Брюс Сибрайт устраивал Эрин на работу через Трея Хьюза, напрашивается вывод: Ван Зандт мог выяснить, что Эрин в родстве с главой риелторской фирмы. «Торговцы недвижимостью гребут деньги лопатой, – мог подумать он, – и почему бы к ним не примазаться?» Итак, мотив есть: алчность. С девушкой он знаком, территорию ипподрома знает хорошо, прекрасно представляет себе, когда там много народу, а когда – никого. Вот и возможность.
Средства? Видеокамера у Ван Зандта есть, значит, пленку отснять он мог. Бельгийский акцент легко убрать при помощи приставки для изменения голоса. А белый фургон? Откуда он взялся? И если на камеру снимал Ван Зандт, кто тогда тот тип в маске?
Свинья грязь найдет. Вокруг ипподрома вертится много сброда, за деньги готового на что угодно. Порядочным людям на них выйти непросто, но Томас Ван Зандт не из порядочных.
Вернемся к Брюсу Сибрайту. Если он замешан в похищении Эрин, легко объяснить его бездействие после получения кассеты с требованием выкупа. Но почему тогда кассета была адресована Кристал? И зачем ему было скрывать от нее пленку? Если в результате планировалось избавиться от Эрин, но представить это как похищение с неудачным исходом, жена должна знать хоть что-то. Бессмысленно держать в тайне абсолютно все.
Однако, каковы бы ни были мотивы, бездействие очевидно. Готова спорить, действовать он еще начнет, несмотря на мои угрозы.
Я сбросила Лэндри на пейджер свой номер телефона. Вместе с телефоном у него должно высветиться имя Шона Авадона, но так оно и лучше – авось перезвонит все-таки. А то увидел бы мое имя и, не раздумывая, стер сообщение.
Ожидая звонка, я налила себе кофе и принялась ходить по комнате, обдумывая другие подробности дела. Эрин ухаживала за Звездным, а Звездный погиб; эта ниточка тянется к Джейду, точнее, к его темному прошлому. Связь Эрин с Чедом Сибрайтом, их ссора за два дня до ее исчезновения… Она бросила его – ради какого-то взрослого мужчины, как сказал Чед. А Молли говорила, что Эрин была неравнодушна к своему шефу…
Зазвонил телефон. Я схватила трубку.
– Говорит детектив Джеймс Лэндри. Я получил сообщение с этого номера.
– Лэндри, это Эстес. Эрин Сибрайт похитили. Ее родители получили видеозапись с требованием выкупа.
Молчание. Видимо, переваривает новость.
– Вы по-прежнему считаете, что здесь нечего делать? – спросила я.
– Когда они получили кассету?
– В среду. Ее отчим должен был вчера передать деньги. Но не передал.
– Как-как?
– Это долгая история. Давайте встретимся. Я вам все расскажу, а потом отвезу к ним.
– В этом нет необходимости, – сказал он. – Я сам узнаю подробности у родителей. Спасибо за помощь и совет, но вы мне там не нужны.
– Плевать мне, нужна я вам там или нет! – отрезала я. – Я там буду.
– Сорвете официальное расследование.
– До сих пор срыв расследования был вашей прерогативой, – возразила я. – Если б не я, и расследования никакого не было бы. Отчим не желает ничего предпринимать. Он с радостью скажет «Что ж теперь делать?» – и будет ждать, пока девушку найдут в какой-нибудь канаве с камнем на шее. А я уже три дня занималась этим делом и щупаю тех, у кого она работала.
– Вы больше не полицейский.
– Не хватало, чтобы вы мне об этом напоминали! Идите вы к черту, Лэндри!
– Я так, к слову. Насколько я знаю, Эстес, вы не склонны принимать огонь на себя. Предпочитаете подставлять под пули других. Так что ни с вами, ни на вас я работать не буду.
– Отлично. Тогда и я оставлю при себе то, что знаю. Пока, говнюк!
Я швырнула трубку и пошла одеваться.
Таких упертых кретинов, как легавые, на свете очень мало. Это я говорю с уверенностью, потому что сама оттуда. Может, у меня и нет больше служебного жетона, но дело не в жетоне. Полицейский – это диагноз, это характер. Независимо от чина, мундира, места службы и возраста.
Я понимала Лэндри, потому что мы с ним одной крови. Не любила, но понимала. Подозреваю, что и он понимал меня на том же уровне, как и любой другой из наших. Он не признал бы этого, и я ему неприятна, но ход моих мыслей ему ясен.
Я влезла в бежевые брюки и черную майку без рукавов. Когда застегивала на руке часы, опять зазвонил телефон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104