– Обалдеть! Нашли?
– Нет.
У меня упало сердце. Хуже этой новости могла быть только одна: если бы нашли тело Эрин. Дай бог, чтобы она не оказалась следующей.
– Стало быть, вас там не было, – продолжал Лэндри.
– Я же говорила, что буду валяться в постели с книжкой.
– Вы говорили, что залезете с книжкой в ванну, – поправил он. – И это не ответ.
– А вы не задавали вопроса. Интонация была утвердительная.
– Вы были вчера ночью в том доме?
– У вас есть основания полагать, что была? Вы располагаете моими отпечатками пальцев? Или у меня что-нибудь выпало из кармана? Есть видеозапись с камеры слежения? Свидетели?
Я затаила дыхание, не зная даже, какого из ответов боюсь сильнее.
– Нарушение неприкосновенности жилища противозаконно.
– Это я смутно помню с тех пор, как работала сама.
Мое остроумие Лэндри не развеселило.
– Ван Зандт добрался до дома раньше, чем я успел добыть ордер на обыск. Если рубашка там и была, он от нее избавился.
– Что за рубашка?
– Черт побери, Эстес!
Он схватил меня за плечо и развернул к себе лицом, напугав Д’Артаньяна. Мерин шарахнулся назад, на ременную загородку, затем прянул вперед, снова назад и встал на дыбы.
Я с силой толкнула Лэндри ладонью в грудь и прошипела:
– Ради бога, думайте, что делаете!
Он отпустил меня и посторонился, опасливо взглянув на лошадь. Я принялась успокаивать Д’Артаньяна. Тот косился на Лэндри, сомневаясь, разумно ли успокаиваться. Лучше бы ускакать.
– Я не спал ни секунды, – вместо извинения сообщил Лэндри. – Для игры в слова настроения нет. На месте преступления вас не задержали. Ничего из сказанного вами не может быть использовано против вас. И вообще, ни Ван Зандт, ни эта дура не хотят давать делу ход, потому что, как вам наверняка известно, из вещей ничего не пропало. Я хочу знать, что видели вы.
– Если он избавился от улики, это ничего не меняет. В любом случае вы, по видимости, располагали точным описанием того, что там было, иначе не получили бы ордер на обыск. Или Ван Зандт дал вам основания для подозрений на допросе? В этом случае вам должно было хватить ума задержать его вплоть до получения ордера и осуществления обыска.
– Допроса не было. Он потребовал адвоката.
– А кто его адвокат?
– Берт Шапиро.
Поразительно! Берт Шапиро, как и мой отец, имел дело только с очень богатыми клиентами. Интересно, кто из благодарных кормильцев Ван Зандта оплатит ему такой счет?
– Вот незадача, – сказала я. (Для меня – вдвойне. Берт Шапиро знает меня с пеленок. Если Ван Зандт показал ему тот рецепт, мне конец.) – Обидно, что вы задержали его, не дождавшись результатов вскрытия. Можно было бы сыграть на его нервишках, пока он не воспользовался своим конституционным правом.
Видимо, я задела за живое. У Лэндри сжались зубы, под кожей обозначились желваки.
– А на вскрытии что-нибудь выяснилось?
– Если б выяснилось, я бы здесь не стоял. Сидел бы в боксе для допросов и делал из этого подонка котлету – при адвокате или без.
Я накинула на спину Д’Артаньяну белый подседельник с вышитым в углу логотипом «Авадонис», сняла с крюка седло. Лэндри наблюдал за мной, и я физически чувствовала исходящее от него внутреннее напряжение. А может, напряжение было мое собственное.
Я обошла вокруг коня, поправляя подпругу; с Д’Артом это надо делать постепенно, в час по чайной ложке, поскольку он, по словам Ирины, «цветочек нежный». Затянув ремень еще на одну дырочку, я нагнулась зашнуровать наколенники. Лэндри беспокойно переминался с ноги на ногу.
– Сибрайтам снова звонили, – выговорил он наконец. – Похититель сказал, что девушка будет наказана, потому что Сибрайт нарушил правила.
– О боже. – Я опустилась на корточки, будто из меня вдруг выкачали весь воздух. – Когда был звонок?
– Ночью.
Значит, уже после моего провала у Ван Зандта. После того, как Лэндри пришел туда с обыском.
– Постоянное наблюдение за Ван Зандтом установлено?
Лэндри покачал головой.
– Лейтенант не дал бы согласия. Шапиро и так уже разорался о нарушении прав человека – из-за обыска. У нас ни хрена на него нет. Чем обосновать наблюдение?
Я потерла ноющий от напряжения лоб.
– Классно. Просто замечательно!
– Ван Зандт мог поступить, как ему заблагорассудится. Но в любом случае нам известно, что в похищении участвовал не только он. Один человек держал девушку, второй – снимал это на видео. И ничто не помешает тому первому причинить зло Эрин, даже если Ван Зандт окажется под круглосуточным наблюдением.
– Они на ней отыграются за то, что я втянула в это вас, – пробормотала я.
– Во-первых, вы не хуже меня знаете, что девушка, возможно, уже мертва. Во-вторых, вы знаете, что поступили правильно. Брюс Сибрайт вообще ничего предпринимать не собирался.
– Слабое утешение.
Я поднялась на ноги, прислонилась к шкафу, крепко обхватив себя руками. Откуда-то изнутри накатила волна озноба при мысли о том, чем аукнутся Эрин Сибрайт мои действия. Если ее уже не убили.
– Я не собираюсь вас утешать. Но они назначили новую встречу. Если повезет, к концу дня мы вычислим соучастника.
Если повезет…
– Где и когда? – спросила я.
Он молча глянул на меня сквозь темные очки. Лицо каменное.
– Где и когда? – повторила я.
– Елена, вам туда нельзя.
Я на секунду прикрыла глаза, уже зная, как закончится этот разговор.
– Вы меня из дела так просто не уберете.
– Это не от меня зависит. Думаете, лейтенант разрешит вашу самодеятельность? А даже если б решал я, как думаете – допустил бы я вас хоть к чему-нибудь после вашей ночной операции?
– В ходе этой операции нашлась разорванная, перепачканная кровью рубашка подозреваемого в убийстве.
– Которой у нас нет.
– Не по моей вине!
– Вас засекли.
– Ничего этого не случилось бы, если б вам вчера не понадобилось играть мускулами и хватать Ван Зандта за шиворот, – возразила я. – Может, за ужином мне удалось бы из него что-нибудь вытянуть. А вы бы взяли его потом, после вскрытия. Придержали бы его у себя, тем временем получили ордер на обыск и сами нашли бы рубашку. Так нет! Играть по чужим правилам вы не пожелали, и теперь наш мальчик разгуливает на свободе…
– Значит, это я виноват, что вы вломились в чужой дом? – разозлился Лэндри. – И, видимо, Рамирес был виноват, что сунулся под чужую пулю?
Словно со стороны я услышала собственный всхлип – будто он наотмашь меня ударил. Первое побуждение было развернуться и убежать, но я ему не поддалась.
Несколько долгих, жутких секунд мы стояли друг против друга, глаза в глаза. Сказанные слова висели в воздухе тяжелыми тучами.
– Господи, – пробормотал Лэндри. – Простите меня. Зря я это ляпнул.
Ничего не ответив, я снова нагнулась к Д’Артаньяну и начала шнуровать ему вторую ногу. Все мое внимание было сосредоточено лишь на том, чтобы как следует затянуть и выровнять шнуровку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104