- спросила жена Льюлема.
- Мы объясним это твоему мужу, - ответила Шара.
- Хорошо. Следуйте за мной. - Женщина убрала кинжалы. - Мы отведем вас к нему.
Брофи поднял девочку и положил на перевязь.
По каньону шли молча. В какой-то момент, когда их скрыла завеса густого тумана, Шара наклонилась к Брофи:
- Ты как?
- Я чувствую, что оно растет, - прошептал в ответ юноша. - Пытаюсь сдерживать, как сдерживал твою магию в Гнилых клетях. Думаю, помогает камень. Когда я убираю руку с рукояти, тьма во мне как будто поднимается.
- Сколько у нас времени?
- Не знаю. Рана небольшая. Может быть, неделя. Но может, и час. Трудно сказать.
Туман рассеялся.
- Покажи мне девочку.
Шара приподняла перевязь. На макушке ребенка расползалось черное пятно. Оно уже было величиной с монету. Черные щупальца, как дорожки от пролитых чернил, вели к лицу и затылку.
Брофи оглянулся на солдат.
- Ей хуже, - прошептал он. - Если дитя умрет, моя жизнь уже не будет иметь никакого значения. - Он вытащил из кармана два камня, отцовский и Селинора, и приложил их к голове ребенка. Девочка вздрогнула. - Пусть они будут рядом с ней. - Брофи снял цепочку с подвеской и повесил на шею ребенку.
Жена Льюлема настороженно покосилась на них, но промолчала.
- Ты уверен, что продержишься? - обеспокоенно спросила Шара.
- Какое-то время да, - сдержанно ответил он. - Если Селинор залечил твои раны, сестры сумеют помочь девочке. Но ее нужно как можно скорее отвезти в Огндариен.
Шара кивнула. В памяти прозвучали слова Беландры: «Ему здесь не место… Оно слишком опасно. Уж лучше пусть падет Огндариен».
Оставив свои мысли при себе, она молча последовала к выходу из ущелья за вытянувшимися в длинную шеренгу бледнолицыми солдатами.
Спустившись с горы, жена Льюлема повернула в сторону разбитого на берегу лагеря. Возвестивший об их приближении предупредительный сигнал рога привлек внимание солдат. Шеренга увеличилась. Все работы прекратились. Вынырнув из палаток, черноволосые огоггимцы с удивлением и страхом наблюдали за процессией. Супруга Льюлема направилась к стоящим у берега лодкам.
- Ты можешь пойти со мной, - сказала она, обращаясь к Шаре, и, кивнув в сторону Брофи, добавила: - Он должен остаться.
- Нет. - Брофи сжал рукоять меча. - Я пойду с ней.
- Не спорь. - Шара остановила его движением руки. - И не беспокойся за меня. Все будет хорошо.
- А если…
- Что? Убьют меня? Или тебя? Пойми, от этой встречи зависит все.
Он нахмурился.
- Я не могу…
- Жди меня здесь. - Девушка шагнула к лодке. - Я вернусь.
В полном молчании шесть солдат сели за весла. Заскрипели уключины. Лодка отошла от берега.
Пока четверо солдат гребли, двое сторожили пленницу, держа у ее горла обнаженные клинки. Стоило лодке качнуться, как острия мечей касались ключицы. Не обращая на них внимания, Шара крутила ручку шкатулки.
Вскоре в тумане проступили очертания громадных кораблей с сияющими наподобие отшлифованного обсидиана бортами. Лодка проскользнула между ними и подошла к флагманскому, отличавшемуся от других еще большими размерами.
- Дочь моего сердца, какая радость видеть тебя снова во второй раз! - воскликнул отец Льюлем, наклоняясь через перила. Одет он был попроще, чем при их первой встрече, церемониальное платье сменили свободные черные штаны. - Владения императора огромны, и для меня большой сюрприз встретить тебя здесь.
- Отец моего сердца, я всегда вспоминаю вас с нежностью и теплотой, хотя со дня нашей встречи и прошло много дней.
С корабля сбросили канат с петлей на конце. Шара осторожно проскользнула между мокрых скамеек и, продев петлю под мышки, поставила шкатулку на край перевязи, рядом с головой ребенка. Через несколько мгновений ее уже подняли на борт. Моряки помогли освободиться от петли и торопливо отступили, опасливо поглядывая на спящую девочку.
Снизу, из-под палубы, донесся рев, напоминающий звериный. Шара вздрогнула, однако остальные как будто ничего не услышали.
Супруга Льюлема тоже поднялась на корабль и сразу же встала за спиной мужа, опустив голову и почтительно держась за его рукав. Ее муж в изумлении взирал на серебряную шкатулку в руках гостьи.
- Это и есть наследие? - негромко спросил он.- Это и есть дитя, которое спит?
Шара откинула покрывальце.
Старик отшатнулся. Лицо его исказила гримаса ужаса.
- Что ты сделала с ней? Что ты сделала с наследием?
Шара взглянула на девочку. Черное пятно расползлось на половину головы.
- Ты напустила на нее порчу! Ты отравила ее своей черной магией!
Шара отступила к бортику.
- Нет. На нас напали порченые. Девочка заражена. Ее нужно излечить.
Ужас на лице старика сменился отчаянием.
- Но она же наследие. Она не подвержена порче.
Черноволосая женщина шепнула что-то ему на ухо.
Посланник опустил голову и сжал кулаки, пытаясь взять под контроль чувства. Шара чувствовала устремленные на нее полные ненависти взгляды.
- Этого я не ожидал, - пробормотал наконец отец Льюлем. Из-под палубы донесся еще один приглушенный рев. Шара оглянулась. Похоже, эти жуткие крики слышала только она.
- Идем. - Отец Льюлем сделал приглашающий жест. - Я распорядился подать закуски и напитки. - Он повернулся к трапу. Супруга, держась за рукав, последовала за ним. Толпа матросов неохотно расступилась перед Шарой.
Спустившись на несколько ступенек, они вошли в каюту.
В центре ее стоял привинченный к полу круглый деревянный стол. Его окружали три стула. На большом блюде лежали дымящиеся куски жареной рыбы. Угощение дополняли хлеб и кувшин с вином.
- Пожалуйста, садись.
Отец Льюлем опустился на один из стульев. Женщины сделали то же самое. Старик положил пару кусков рыбы в глиняную чашку и пододвинул ее гостье. Руки его дрожали. Отец Льюлем положил рыбу жене, потом себе. Мать Льюлем налила каждому вина.
- Спасибо, - пробормотала Шара.
Есть никто не спешил.
Старик сложил руки на коленях.
- Прошу извинить меня за несдержанность и грубость. Нам нужно во всем разобраться.
- Наследие оказалось не тем, что вы ожидали, - заметила Шара.
- Да.
- Но что вы рассчитывали найти?
- Дитя, похожее на то, что ты носишь. Музыкальную шкатулку, похожую на ту, что у тебя в руке. Но не то, что я вижу на этой перевязи.
- И кто она, та, которую вы ищете?
- Вместилище всей утраченной магии Эффтена. Великий сосуд целительной силы. Инструмент для исправления вреда, причиненного миру вождями Огндариена.
Шаре потребовалось некоторое время, чтобы понять, что имеет в виду ее собеседник.
- Четырнадцать лет назад…
- Мы знаем, что случилось в Пустоши. Великое зло вырвалось на волю, но ребенок и юная девушка, хранительница дитя, которое спит, сумели спастись. Женщины Пустоши все нам рассказали. Они видели пришедших из порченого мира четырех огндариенских ведунов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
- Мы объясним это твоему мужу, - ответила Шара.
- Хорошо. Следуйте за мной. - Женщина убрала кинжалы. - Мы отведем вас к нему.
Брофи поднял девочку и положил на перевязь.
По каньону шли молча. В какой-то момент, когда их скрыла завеса густого тумана, Шара наклонилась к Брофи:
- Ты как?
- Я чувствую, что оно растет, - прошептал в ответ юноша. - Пытаюсь сдерживать, как сдерживал твою магию в Гнилых клетях. Думаю, помогает камень. Когда я убираю руку с рукояти, тьма во мне как будто поднимается.
- Сколько у нас времени?
- Не знаю. Рана небольшая. Может быть, неделя. Но может, и час. Трудно сказать.
Туман рассеялся.
- Покажи мне девочку.
Шара приподняла перевязь. На макушке ребенка расползалось черное пятно. Оно уже было величиной с монету. Черные щупальца, как дорожки от пролитых чернил, вели к лицу и затылку.
Брофи оглянулся на солдат.
- Ей хуже, - прошептал он. - Если дитя умрет, моя жизнь уже не будет иметь никакого значения. - Он вытащил из кармана два камня, отцовский и Селинора, и приложил их к голове ребенка. Девочка вздрогнула. - Пусть они будут рядом с ней. - Брофи снял цепочку с подвеской и повесил на шею ребенку.
Жена Льюлема настороженно покосилась на них, но промолчала.
- Ты уверен, что продержишься? - обеспокоенно спросила Шара.
- Какое-то время да, - сдержанно ответил он. - Если Селинор залечил твои раны, сестры сумеют помочь девочке. Но ее нужно как можно скорее отвезти в Огндариен.
Шара кивнула. В памяти прозвучали слова Беландры: «Ему здесь не место… Оно слишком опасно. Уж лучше пусть падет Огндариен».
Оставив свои мысли при себе, она молча последовала к выходу из ущелья за вытянувшимися в длинную шеренгу бледнолицыми солдатами.
Спустившись с горы, жена Льюлема повернула в сторону разбитого на берегу лагеря. Возвестивший об их приближении предупредительный сигнал рога привлек внимание солдат. Шеренга увеличилась. Все работы прекратились. Вынырнув из палаток, черноволосые огоггимцы с удивлением и страхом наблюдали за процессией. Супруга Льюлема направилась к стоящим у берега лодкам.
- Ты можешь пойти со мной, - сказала она, обращаясь к Шаре, и, кивнув в сторону Брофи, добавила: - Он должен остаться.
- Нет. - Брофи сжал рукоять меча. - Я пойду с ней.
- Не спорь. - Шара остановила его движением руки. - И не беспокойся за меня. Все будет хорошо.
- А если…
- Что? Убьют меня? Или тебя? Пойми, от этой встречи зависит все.
Он нахмурился.
- Я не могу…
- Жди меня здесь. - Девушка шагнула к лодке. - Я вернусь.
В полном молчании шесть солдат сели за весла. Заскрипели уключины. Лодка отошла от берега.
Пока четверо солдат гребли, двое сторожили пленницу, держа у ее горла обнаженные клинки. Стоило лодке качнуться, как острия мечей касались ключицы. Не обращая на них внимания, Шара крутила ручку шкатулки.
Вскоре в тумане проступили очертания громадных кораблей с сияющими наподобие отшлифованного обсидиана бортами. Лодка проскользнула между ними и подошла к флагманскому, отличавшемуся от других еще большими размерами.
- Дочь моего сердца, какая радость видеть тебя снова во второй раз! - воскликнул отец Льюлем, наклоняясь через перила. Одет он был попроще, чем при их первой встрече, церемониальное платье сменили свободные черные штаны. - Владения императора огромны, и для меня большой сюрприз встретить тебя здесь.
- Отец моего сердца, я всегда вспоминаю вас с нежностью и теплотой, хотя со дня нашей встречи и прошло много дней.
С корабля сбросили канат с петлей на конце. Шара осторожно проскользнула между мокрых скамеек и, продев петлю под мышки, поставила шкатулку на край перевязи, рядом с головой ребенка. Через несколько мгновений ее уже подняли на борт. Моряки помогли освободиться от петли и торопливо отступили, опасливо поглядывая на спящую девочку.
Снизу, из-под палубы, донесся рев, напоминающий звериный. Шара вздрогнула, однако остальные как будто ничего не услышали.
Супруга Льюлема тоже поднялась на корабль и сразу же встала за спиной мужа, опустив голову и почтительно держась за его рукав. Ее муж в изумлении взирал на серебряную шкатулку в руках гостьи.
- Это и есть наследие? - негромко спросил он.- Это и есть дитя, которое спит?
Шара откинула покрывальце.
Старик отшатнулся. Лицо его исказила гримаса ужаса.
- Что ты сделала с ней? Что ты сделала с наследием?
Шара взглянула на девочку. Черное пятно расползлось на половину головы.
- Ты напустила на нее порчу! Ты отравила ее своей черной магией!
Шара отступила к бортику.
- Нет. На нас напали порченые. Девочка заражена. Ее нужно излечить.
Ужас на лице старика сменился отчаянием.
- Но она же наследие. Она не подвержена порче.
Черноволосая женщина шепнула что-то ему на ухо.
Посланник опустил голову и сжал кулаки, пытаясь взять под контроль чувства. Шара чувствовала устремленные на нее полные ненависти взгляды.
- Этого я не ожидал, - пробормотал наконец отец Льюлем. Из-под палубы донесся еще один приглушенный рев. Шара оглянулась. Похоже, эти жуткие крики слышала только она.
- Идем. - Отец Льюлем сделал приглашающий жест. - Я распорядился подать закуски и напитки. - Он повернулся к трапу. Супруга, держась за рукав, последовала за ним. Толпа матросов неохотно расступилась перед Шарой.
Спустившись на несколько ступенек, они вошли в каюту.
В центре ее стоял привинченный к полу круглый деревянный стол. Его окружали три стула. На большом блюде лежали дымящиеся куски жареной рыбы. Угощение дополняли хлеб и кувшин с вином.
- Пожалуйста, садись.
Отец Льюлем опустился на один из стульев. Женщины сделали то же самое. Старик положил пару кусков рыбы в глиняную чашку и пододвинул ее гостье. Руки его дрожали. Отец Льюлем положил рыбу жене, потом себе. Мать Льюлем налила каждому вина.
- Спасибо, - пробормотала Шара.
Есть никто не спешил.
Старик сложил руки на коленях.
- Прошу извинить меня за несдержанность и грубость. Нам нужно во всем разобраться.
- Наследие оказалось не тем, что вы ожидали, - заметила Шара.
- Да.
- Но что вы рассчитывали найти?
- Дитя, похожее на то, что ты носишь. Музыкальную шкатулку, похожую на ту, что у тебя в руке. Но не то, что я вижу на этой перевязи.
- И кто она, та, которую вы ищете?
- Вместилище всей утраченной магии Эффтена. Великий сосуд целительной силы. Инструмент для исправления вреда, причиненного миру вождями Огндариена.
Шаре потребовалось некоторое время, чтобы понять, что имеет в виду ее собеседник.
- Четырнадцать лет назад…
- Мы знаем, что случилось в Пустоши. Великое зло вырвалось на волю, но ребенок и юная девушка, хранительница дитя, которое спит, сумели спастись. Женщины Пустоши все нам рассказали. Они видели пришедших из порченого мира четырех огндариенских ведунов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140