- Стелла… паф… и ушла.
- О! - Инес не знала, торжествовать ей над старой соперницей или нет. Безусловно, Ив, этот мужчина в грязной рубашке и с трехдневной щетиной на лице, был когда-то самым красивым щеголем. - Ну а почему она ушла? - спросила Инес.
- Лучше предложили, - горько рассмеялся он. - Более выгодный «мальчик». Он ее гораздо больше возбуждает в постели.
Помимо своей воли Инес покраснела. Ив всегда был великолепным любовником, если не сказать больше.
- Это звучит нелепо, ты же всегда был так хорош в постели. Почему же она ушла?
- Спасибо, дорогая, но, к сожалению, после освобождения нашей большой страны стали возникать небольшие проблемы. - Ошибки быть не могло, в его голосе была настоящая горечь, и Инес заметила, что глаза его печальны. Он залпом выпил свой коньяк и подозвал одетого во все белое официанта, чтобы заказать еще.
- Ты действительно хочешь знать, что со мной произошло?
- Да, - прошептала она, - хочу. Расскажи мне, пожалуйста, Ив.
- Тебе это не понравится, - тяжело глядя на нее, сказал он.
- Неважно, расскажи. Расскажи мне все.
- Когда мы со Стеллой уехали из Лондона в 1944 году, как ты помнишь, война еще не закончилась, хотя Париж уже был освобожден американцами. Мы сняли квартиру, где-то тут поблизости, и Стелла начала работать. У нее хорошо получалось, но время было трудное, и с продуктами было туговато. - Он сделал паузу, и Инес наклонилась вперед, чтобы лучше слышать его голос, который теперь стал тише. - Я занялся делами на черном рынке. Ты же помнишь, что я и в Лондоне этим занимался. У меня, кстати, еще остались там кое-какие связи.
- Да, я знаю. - Инес, сделала глоток коньяку, внимательно слушая Ива и наблюдая, как его тусклые глаза постепенно оживали, пока он рассказывал свою историю.
- Случилось так, что в Париж должен был прийти из Эперни целый грузовик шампанского. Я договорился тут прикупить его по своим каналам. Десять миллионов франков - почти все деньги, какие у меня тогда были. Но это было в канун Нового года, на шампанское и вино был сумасшедший спрос; все хотели отметить его как положено. Не забывай, что, хотя люди и мучились во время войны, многие хорошо нагрели на ней руки.
- Да, я это знаю. Продолжай, Ив, - попросила Инес. Он замолчал, у него побледнело лицо и ужасно затряслись руки. Она протянула ему через стол свою рюмку с коньяком, и он мгновенно ее осушил.
- Я должен был встретить Жино. Ты помнишь Жино? Он был одним из самых моих верных парней. В одиннадцать часов на набережной Орсэ. Он был за рулем грузовика, и я передал ему деньги. Я дал их ему наличными, а затем сам сел за руль и поехал к себе на склад. Я разослал ящики клубам и ресторанам через своих ребят… и только тогда вернулся домой…
Ив снова замолчал, и Инес поняла, что наступил момент, когда ему стало трудно продолжать.
- Ну и что произошло потом? - мягко спросила она. Ив не ответил. Его руки, пока он прикуривал еще одну сигарету, тряслись, как у больного старика. Обе рюмки были уже пусты, и она жестом подозвала официанта, чтобы он принес еще коньяку.
- Не знаю, почему я рассказываю тебе все это. - Он схватил ее за руку и посмотрел на нее налитыми кровью глазами. - Тебе это не понравится, Инес.
- Это не играет никакой роли, Ив. Пожалуйста, расскажи мне, ты должен, может быть, я смогу тебе помочь.
- Помочь мне! Ха-ха-ха! Это уже слишком, отличная шутка, поверь! - Официант принес коньяк, и Ив выпил его одним глотком. Руки перестали дрожать, и он продолжил: - Три дня спустя, когда мы со Стеллой мирно спали, они пришли за мной.
- Кто, кто за тобой пришел? - прошептала Инес.
Ив пожал плечами.
- Они… какие-то парни… шайка бандитов… называй как хочешь. Пси было спланировано, и они пришли явно за мной. Они вытащили меня из кровати прямо посреди ночи. - По его лицу потекли слезы, и он сбился на шепот. - Они засунули меня в сарай, где-то рядом с рынком - я чувствовал отвратительный запах рыбы. - Он замолчал, жилы у него на шее задрожали от напряжения.
- А потом? - быстро спросила Инес.
- Эти ублюдки обвинили меня в том, что я разбавил это проклятое шампанское. Они сказали, что я все это подстроил, чтобы получить побольше прибыли. Понимаешь, Инес? В этих бутылках было совсем не шампанское, там была дешевая подкрашенная газированная вода. Кто-то, я до сих пор не знаю кто, подсунул мне три сотни коробок с этим липовым шампанским, а они обвинили меня, эти подонки во всем обвинили меня, Инес.
Никого не стесняясь, он тихо плакал.
- Ну и что же они с тобой сделали? - Инес совсем не хотела услышать ответ на свой вопрос.
- А ты как думаешь? - Он поднял на нее глаза и цинично усмехнулся. - Какую самую ужасную вещь они могли придумать для сутенера?
- Я… я не знаю, - ответила Инес, загипнотизированная этой душераздирающей трагедией мужчины, которого она когда-то так безумно любила. - О Боже, Ив. Нет, это невозможно. - Инес почувствовала, что сейчас потеряет сознание, когда мозолистые ладони Ива крепко прижали ее руки к железному столику.
- Они кастрировали меня, дорогая. - Он придвинулся к ней совсем близко и неприятно усмехнулся. - Они сделали меня евнухом. Они отрезали мне яйца и сказали, что это самое легкое для меня наказание. Чтоб их всех кастрировали, пропади они пропадом!
У Инес все плыло перед глазами. Этого не может быть, это не могло случиться с Ивом. С Ивом, который учил ее заниматься любовью, который жил тем, что занимался любовью, и который дал ей все то, что она знала о любви.
- Мой бедный Ив, я даже не знаю, что сказать. Мне так жаль… - Она тихо плакала, и люди за соседними столиками с явным любопытством следили за тем, как она, достав платок, вытирает слезы.
- Не надо так убиваться, дорогая. Я совсем не сказочный принц и, наверное, заслужил это.
- Нет! Нет! Этого никто не заслуживает! - в ужасе сказала Инес. - Это же варварство. Ты заявил в полицию?
- Полиция? - Ив горько рассмеялся. - Ты, наверное, шутишь, дорогая. Они же знают, кто я на самом деле. Они презирают тех, кто связан с черным рынком. Я бы мог рассчитывать на такую же симпатию с их стороны, как Адольф Гитлер, окажись он до смерти забитым в концентрационном лагере. Они, конечно же, отвезли меня в госпиталь, и мне там все зашили. Это не так страшно, как ты думаешь, - быть евнухом. Это не угрожает твоей жизни, ничему не мешает, только сексуальная жизнь жопой накрывается. - Он снова засмеялся глухим безжизненным смехом и закурил еще одну «Голуаз». - Член теперь мертв, кастрирован. И я ощущаю приятную вялость. Ты становишься посмешищем, но люди тебя жалеют.
- Чем же ты занимался? Что ты делаешь сейчас? Как ты живешь? - заикаясь, пролепетала Инес, и ее лицо залилось краской.
- У меня еще осталось несколько друзей, - сказал Ив. - Выполняю любую подвернувшуюся работенку, играю на скачках, перепродаю всякий хлам, так, ничего серьезного, конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125