Горы и камни. Дикая, неприветливая местность.
– Туда, – показал рукой старший.
На горы показал.
– Далеко еще? – спросил Пакит, скрывая безнадежность. Не уйти.
– Прилично, – со вздохом ответил монах. Тоже скрывая безнадежность.
Все устали. И все всё понимали.
– Садитесь. По двое на коня. Я сзади. Постараюсь вас прикрыть. – И сразу поправился. – Прикрою.
Видно было, что монах колеблется. Тоже решил драться? Голыми-то руками? А ведь не мальчишка уже.
– Быстрее!
– На, – наконец решился он, что-то протягивая на ладони. Маленькое, белое и круглое. Жемчужина? Только почему плоская?
– Не надо.
– Съешь.
Это он спрятать так хочет, что ли? Или волшебство? Да хотя какая разница. Пакит взял это с ладони и положил в рот. Сделал усилие, собрав вязкую слюну, и проглотил.
– Надо было разжевать, – с сожалением проговорил монах. – Ладно! Погнали.
И они погнали. Луна очень некстати вышла. Самая пора ей спрятаться и спрятать беглецов, видных теперь, как муха на блюде.
С жизнью воин должен расставаться с гордостью, потому что жизнь ему дана для того, чтобы служить господину, которому она принадлежит без остатка и до конца. Смерть в бою почетна, ибо свидетельствует о доблести воина, которой станут гордиться. Подвиг во имя господина есть служение ему, а служение – высшая доблесть воина. Один дворцовый воин стоит любых десятерых солдат.
Повторяя это про себя, Пакит почувствовал, как силы возвращаются к нему. Никакой усталости! Даже странно, что кони такие вялые. Потому, наверное, что не знают таких простых, но важных заповедей. Знай они их – летели бы сейчас стрелой.
Оглядываясь через плечо, он видел приближение погони. Кони горцев тоже устали, поэтому преследователи растянулись, как говорится, в кишку.
– Далеко еще?! – крикнул он.
– Вон скала! С двумя вершинами. Нам правее нее.
Далеко. Очень далеко. Горцы настигнут раньше. Уже видны белые пятна их лиц. А он правильно сделал, что выбрал лучших коней. Пусть друзья принца Тари не обижаются.
Нужно задержать. Он это сумеет. А потом прорваться в сторону. Конь хороший, вынесет. Должен вынести. Пакит чувствовал себя так, будто ничего не весит. Как перышко. Как слинявшая кожа дракона. Пух. Воздух. Вздохни поглубже – и улетишь.
– Я вас догоню!
Он попридержал скакуна, потихоньку разворачивая. Тот всхрапнул, расставаясь с товарищами, но поддался, переходя на шаг. Отдохни, подыши. Скоро тебе... и мне потребуются все твои силы. Без остатка. Сколько бы там их ни было.
Пакит шагом ехал навстречу погоне, поправляя на себе одежду и оружие. Все должно быть готово к схватке. Его дух, его тело, его оружие.
Горцев было много. Слишком много на него одного. Но сейчас дворцовый воин Пакит готов был с ними сразиться. Со всеми. Со всеми, сколько их здесь, в горах, есть. Количество не имело значения.
Не глядя сунув руку в кошель, нащупал замшевый мешочек с порошком. Достал и щедро посыпал на ладонь. Еще осталось. Это не имело смысла, но он убрал оставшееся, растерев между ладоней мелкую пыль. Теперь его руки стали сухими и хваткими, способными прочно держать оружие.
Когда до первого горца – молодой, едва усы пробились – осталось локтей тридцать, вбил каблуки в бока своего скакуна.
Перекрывая стук копыт, раздался клич дворцовых:
– За честь властителя!
Звучало это как «зачвалля» или, иногда, «залля», допускалось и так, и так, но сейчас Пакит постарался произнести каждое слово четко, раздельно. «За честь властителя!»
Сдернув из-за спины щит – легкий, почти невесомый, маленький, – обратным движением взял в левую руку кинжал, выбрав оборонительную стойку, которая всегда вводит противника в заблуждение. Правой, хлестко ударив коня по крупу, выхватил из-за пояса метательный нож. Расстояние великовато, но темп дороже.
Страшно вспомнить, как ему, совсем еще молодому, тогда только кандидату в дворцовые, ставили руку на бросок. Ночами, сутками! С присяда, со сна, на бегу, на разных расстояниях, через кувырок. Пот был кровавым.
Молодой горец, открывший было рот в боевом кличе, захлебнулся железом. И мешком свалился на землю, на камни.
Второй нож полетел вслед за первым и угодил в предплечье крепкого и немолодого горца со злым сосредоточенным лицом. Тот вскрикнул и выронил длинный кривой меч, который держал на отлете. Сталь, упав на камень, отозвалась звоном. Больше на броски времени не оставалось, хотя в запасе имелось еще два ножа. Выхватив свой меч, Пакит ринулся на горца в надвинутой на самые глаза меховой шапке. Теперь луна, до этого мешавшая Пакиту, должна была сослужить ему свою службу. Не солнце, конечно, но все же она светила из-за его спины и, соответственно, в глаза нападавшим.
Горец, уходя от удара, перегнулся в седле и нанес коварный удар сбоку, целя под короткий щит, но Пакит не дал прорубить себе селезенку, подставив окованное ребро щита, и, проскакивая мимо, наотмашь полоснул кинжалом по ноге горца, а мечом в это время уже замахивался над очередным нападавшим. Работать одновременно против двух противников сложно, может, поэтому клинок лишь скользнул по его плечу. Хорошо, что никто из наставников не видит, как он тут позорно мажет.
Следующий оказался куда более подготовлен, поэтому в его руках блеснули сразу два узких клинка. Но и Пакит достаточно разозлился. Он пришел к своему последнему шагу, когда уже нечего и некого жалеть. Он ткнул жалом своего меча в морду лошади, та резко прянула в сторону и выбросила из седла седока вместе с обоими его клинками. Дворцовый не стал даже смотреть на него, потому что следом несся еще один, привстав в стременах для нанесения разящего, разваливающего удара. И Пакит дал ему этот удар провести, подставив под него щит так, что клинок скользнул по нему, уходя в сторону, а дворцовый сунул свой меч из-под него, попал в мягкое и посчитал это достаточным.
А потом началась мешанина. На него наскакивали, рубились, он рубил, отбивая удары и нападая, уворачиваясь и подставляясь. Будь их трое или даже пятеро, он мог бы рассчитывать уйти живым. Их подготовка куда слабее его. Численными понятиями подобная разница не определяется, нельзя сказать, например, вдвое либо впятеро. Просто он каждый день занимался тем, что готовил себя к выполнению долга. Они же кроме ратного дела заняты еще и добыванием пищи, что отнимает много сил и времени. Только сейчас их оказалось просто слишком много против него одного.
Вскоре его кто-то ранил в спину – он даже не заметил кто, только отмахнулся вслепую, ударив железом о железо. Потом подсекли коня, рубанув по его задней левой ноге. В последнем прыжке измотанное животное вынесло Пакита за круг нападавших, после чего упало, едва не подмяв его под себя.
Пакит еще успел увидеть, как три человека на двух конях едут к скалам и их никто пока не преследует, после чего стал сражаться пешим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94