И пришлось перешагнуть, почти перепрыгнуть на горой скорчившегося в дверном проеме первого парня, которого спецназовец уже уложил. Вот этот слалом, скорее всего, Лоскуткова и подвел.
В неудобном положении, на широком и высоком перескоке он и появился в коридоре.
А там даже пистолет поднять не успел, только увидел, как кто-то с поднятой ногой разворачивается по оси в довольно узком коридоре.
И — провал в памяти. В себя пришел уже стоящим на четвереньках в комнате, в которую он влетел, перевернув по дороге стоявшего за спиной лейтенанта. Хорошо еще, что пистолет из рук не выпал. Не хватало бы еще утерять служебное оружие и вооружить уголовника.
Хотя пистолет Паше не нужен. Он — домушник, он не захочет цеплять лишние статьи.
Лоскутков включил холодную воду, подождал, пока она стечет и станет совсем ледяной, и, набирая эту ледяную воду горсточкой, стал осторожно прикладывать к больному месту. Вода лицо обжигала, но боль проходила.
И только после такой пятиминутной процедуры майор начал умываться. Зубы чистить было просто невозможно, и он отказался от попыток сразу. А вот с бритьем вообще возникли проблемы. Бриться он привык ежедневно, терпеть не мог свою рыжую клочкастую щетину на подбородке. Сейчас процедура эта злила и выматывала силы. Но он выдержал все до конца и осторожно вытирался полотенцем, когда раздался телефонный звонок.
— Слушаю. Майор Лоскутков.
— Слушай, майор, мне сейчас сводки с районов передают, — сообщил дежурный. — Есть одна интересная вещь. Ночью ограблен предвыборный штаб одного из кандидатов в депутаты. Почти пятьдесят тысяч долларов из сейфа выбрали. Как раз тот штаб, откуда ты ребят вчера повязал. И Гальцев там был с ними вместе — деньги в сейфе видел. Начальник штаба обещал ему тысячу баксов, если винчестер принесет. Так вор остальные деньги забрал, а этот конверт оставил и написал на нем печатными буквами — “Юрию Юрьевичу”.
— Откровенный почерк Гальцева... — сказал Лоскутков и с болью скрипнул зубами. — Совсем обнаглел.
— Нет, почерк не определишь. Печатными, говорю же, буквами...
— Я не про тот почерк, я — про почерк ограбления. Все. Выезжаю. Запроси материалы дела к нам. Только для ознакомления...
Выходки домушника одновременно и злили, и чем-то импонировали майору. Но злость свою он всем показывал привычно.
А симпатию выставить напоказ, конечно же, не мог. Не позволял служебный долг.
2
— Развяжите меня, — попросил Гоша Осоченко.
Я не слишком поторопился исполнить его просьбу, несмотря на то, что Гоша выплатил мне за работу солидный аванс. Но эта работа — уже совсем иного рода. За нее, может быть, мне заплатил Вениамин Вениаминович...
Я подобрал с пола связку ключей — почти такую же большую и тяжелую, как и у меня в кармане. Разве что в этой — на пару ключей поменьше. Интересно, как связка попала в руки к Гоше? Теперь у меня может возникнуть к нему ряд вопросов, на которые он не сможет дать вразумительный ответ. Скорее всего, просто не захочет дать, как не хотел раньше рассказать все точно и в подробностях, путая меня в следствии.
— Развяжите... — попросил он вторично, но уже более требовательно.
А ведь я собрался встретиться с ним несколькими часами позже и даже надумал купить у своего клиента компьютер. А клиент опять сам поспешил ко мне навстречу. Ну что же, обижать парня я не собираюсь. Кто знает, авось, да еще поработаем вместе. Можно и развязать.
Паша Гальцев — вот уж народный умелец — постарался на славу. Не знаю, служил ли он в армии, но вот во флоте не служил — это точно. Морской узел не только надежный, он еще и легко развязывается. А с этим мне пришлось несколько минут провозиться.
Еле справился и чуть не переломал себе все пальцы.
Гоша встал решительно, встрепенулся, словно молодой петушок, которого только что отлупил петушок посолиднее, пыль с перьев стряхнул.
Не надо было ерепениться против классного бойца.
— Рассказывайте, — я устало плюхнулся в кресло, в котором, судя по тому, что оно было в квартире единственное, и пришла в себя Санька Чанышева на утро после убийства. — Что привело вас сюда, и каким образом вы попали в квартиру?
— Это что — допрос?
А у него даже гонор появился.
— Считайте, что — да.
— А по какому праву вы будете меня допрашивать?
— Пока договоримся, что по праву более сильного. Вот просто так я пришел сюда, заочно победил вас, развязал и приступил к допросу.
— Но...
— Никаких “но”... Если вы возражаете, вас будет допрашивать майор Лоскутков из городского уголовного розыска. У того методы более жесткие, а вам придется в этом случае посидеть несколько суток в подвале у майора.
А потом вам предъявят обвинение по статье сто сорок четыре УК России. Года четыре получите, могу вам обещать.
Растерянно забегали глаза. У него не всегда так явно проявляется астигматизм. Вероятно, в моменты особого волнения нервная система дает сбой, и симптомы болезни обостряются.
— Кто тот человек, который на меня напал?
— Сторож. Квартиру охранял.
— А почему он убежал?
— Дела у него есть неотложные. Вас вместо себя оставил. Итак, я повторяю вопрос — что привело вас сюда?
Он помолчал, показывая характер.
— Мне позвонить Лоскуткову или еще раз повторить вопрос?
Гоша сложил руки на коленях. Эта поза означала, должно быть, что он смирился с положением допрашиваемого. Хотя оно ему и не нравилось.
— Я занимаюсь вопросом похорон Валентина. И заехал поискать записные книжки, где есть адреса родственников. Такой ответ вас устроит?
Гонор еще не потерял... Ничего, и не таких обламывали.
— Меня — вполне. Но не устроит майора Лоскуткова. Я просто горю от нетерпения позвонить ему.
— Чем такой ответ не устроит вашего Лоскуткова?
— Временем суток. Ночью...
— Уже утро.
— Нет. Утро наступит только через час.
А вы пришли сюда ночью. Следовательно, вы желали быть незамеченным. Незамеченным желает быть или сыщик, или преступник. На роль сыщика вы пригласили меня. Так какую роль вы себе уготовили?
Он теряется. Не находит ответа. Глаза начинают бегать сильнее. Значит, нервничает.
Эх, а еще компьютерщик! Не добавляет компьютер сообразительности, в этом я убедился на примере своего заказчика.
Заказчик... Вот с этого мне и надо начинать.
— Ладно, Гоша, — сказал я мягко. Только что по коленке его успокаивающе не потрепал. — Ситуация складывается не в вашу пользу. Но в данном случае я не представляю интересы милиции. И это уже само по себе хорошо. Более того, я представляю ваши интересы.
А это хорошо вдвойне. И я не верю, что вы пришли сюда обокрасть квартиру вашего убитого товарища. Это, конечно, глупости. Но зачем-то вы сюда пришли. Мне нужен вразумительный ответ, потому что сам факт, так или иначе, но дойдет до майора Лоскуткова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71