Могут все днище выдрать из корабля, особенно если это пароход, они же гораздо с большей силой налетают. Папа-то реку знает, сколько раз по ней плавал и в кильботах, и в каноэ. Говорит, другой похожей реки нет, а он и на Огайо работал, и на Миссисипи, и на реке Святого Лаврентия.
Ветер не слабел, и мы продолжали идти, даже прибавили немного скорость.
Низкие берега густо заросли деревьями и кустарником. Фарватер ясно просматривался в лунном свете, но течение било сильно.
Что-то на воде впереди, прямо по носу.
— Ивет? — Я шептал, ведь над водой звук разносится далеко. — Что это там?
Она взглянула вдаль.
— Это каноэ. Три человека в нем.
С нашим парусом мы сокращали расстояние, но не очень быстро. Лебре вылез наружу и стоял у поручней с ружьем в руке. Мой пистолет ждал у меня за поясом, рукоять в пределах мгновенной досягаемости.
— Поджидают нас, — неожиданно сказала Ивет. — Гребут ровно настолько, чтобы не снесло течением.
Так оно и было, и вскоре низкий голос окликнул:
— Готовься!
Забыть этот голос не так-то просто, Жобдобва.
— Все в порядке, Лебре, — произнес я. — Одного я знаю.
Его лицо повернулось ко мне.
— А я нет, — врезал он с плеча. — Ивет, встань на руль. Иди сюда, Талон.
Держал людей в каноэ под прицелом винтовки.
— Гляди в оба, — предупредил потихоньку. — Ты одного из них знаешь. Других мы не знаем. — Оглянулся на меня. — А этого одного насколько хорошо ты знаешь?
Вопрос в точку. Насколько хорошо я его знаю, в самом-то деле?
— Талон? — Этот голос я тоже знал. — Здесь Маквори. Можно нам подняться на борт?
Я бросил им конец, они закрепили на нем каноэ, и я подтянул их вплотную. Маквори вскарабкался первым, за ним Жоб. Кол вместо ноги, а лез вполне проворно. Смахивает на то, что ему не раз и не два доводилось попадать на судно через борт.
Следом поднялся третий, его я никогда не видел. Приземистый, крепко сбитый, одет в оленью кожу. Выглядит на горного завсегдатая.
— Черное судно видели? — осведомился Маквори.
— Угу, — подтвердил я. — Пониже отсюда, они шли вверх. Прошмыгнули совсем близко от нас, и хорошо для нас, что прошмыгнули.
— Кто эти люди? — потребовал ответа Лебре.
Объяснения много времени не отняли, но Лебре не спускал глаз с Деревянной Ноги.
— Вот тебя я раньше видел, — заявил наконец.
— Никогда не бывал на Миссури, — возразил Жобдобва. — Перепутал ты.
Лебре глянул на парус. Он торчал тугим пузом вперед, и шли мы неплохо, несмотря на течение.
— Держись на фарватере, — приказал Ивет. — Скоро подымемся.
Повел всех вниз, там повернулся, чтобы рассмотреть одного, потом другого.
— Куда направляетесь?
— Я вот его промышляя. — Жоб ткнул в меня пальцем.
— Его? А откуда было известно, что он живой?
— Ничего мне известно не было. Говорили, что случилась большая драка, и я нашел на набережной его шляпу, так что поспрашивал, и сказали — о ту пору проходило судно. Я кумекать: с его-то везением как раз на борт угодит. Ну и тута.
— А вы?
Маквори пожал плечами.
— Я — британский офицер. Власти в этих местах у меня нет, но я хочу взять Торвиля. Он предатель и убийца.
Человек в оленьей коже сказал:
— Я — Отис Пинкни. Обо мне вы, думаю, слышали.
Лебре кивнул.
— Слышал. И добро пожаловать. Располагайтесь, как дома. Скоро рассветет, и нам следует отыскать нору.
— Маклему тоже, — ответил Пинкни. — По моим соображениям, он не захочет, чтобы весь честной народ видел его днем.
В кофейнике оставался кофе, и мы его разделили. Была вяленая говядина, мы ее отведали. Едва не последняя говядина из купленной Лебре ниже Сент-Луиса. С нынешнего дня придется перейти на бизонье мясо или антилоп, может быть, иногда будет олень.
— У меня кое-что для тебя есть, — сообщил Жобдобва, когда мы находились одни. — Шото прислал.
— Как он доведался, что я не погиб?
Жобдобва довольно выставил зубы.
— Я ему набрехал. Сказал, что ты послал меня за ними, за артиллерией, точнее сказать. — Он развязал мешок и достал винтовку Паули и пару колиэровских пистолетов.
Я взял винтовку в руки. То, что надо. Хорошее скорострельное ружье. И пистолеты вдобавок. Для каждого оружия имелись патроны.
Ко входу подошла Ивет.
— Пристаем. Папе нужна помощь.
Было уже светло. В середину реки вдавалась большая песчаная отмель, на которой росли группами кусты и небольшие деревца, перемежаясь завалами плавника. Мы забрались за островок, лежащий позади отмели, покрытый ивами и густым подлеском: было много других деревьев, включая дикую сливу. Там, в месте, где кильбот ниоткуда увидеть было невозможно, мы пришвартовались к колоссальному патриарху лесов, выброшенному рекой на берег и наполовину погребенному в песке.
Всех нас томила усталость. Каюту мы оставили Ивет и Лебре, сами же растянулись на палубе.
Когда, спустя несколько часов, я проснулся, солнце стояло высоко, и кругом было тихо. Все, кроме меня, спали. Нацепив пистолеты, я взял винтовку и сошел на берег. Поплелся по краю островка, следуя границе зарослей. Дикого винограда висело изобилие, много созрело и малины. То и дело останавливаясь, чтобы поесть, я не забывал вслушиваться в шорохи, стараясь не пропустить ни одного движения окрест.
Как-то надо определить, где находится Чарльз Мейджорибанкс, и выручить его, в случае если он в плену, как мы предполагаем. Следующим номером — разыскать судно-змею и держать под наблюдением. Если Табита больше не имеет власти над ним, придется тем или иным способом захватить пароход и отвести его обратно в Сент-Луис. И между делом умудриться разрушить замыслы Торвиля и Маклема, ведь они орудуют на пару, иначе и быть не может.
Предполуденный час тих и пасмурен. Небо закрыто тучами. Я остановился в очередной раз. Ивы возле меня близко одна к другой. Сквозь листву видно несколько оленей у кромки воды, пьют.
Какое-то время я стоял и смотрел на них. Ветер, очень слабый, дул к тому же от них ко мне. Я был хорошо укрыт, да и дикие животные редко различают неподвижного человека, так что я наблюдал за оленями без помех.
Вдруг голова одной оленухи резко вздернулась. За ней насторожились другие. В тот же миг я раскрыл глаза и навострил уши. Жду… ага, звук еле слышен, но знаком — гребок опускают в воду. Вот и каноэ. В нем четверо индейцев: мужчина, две женщины и маленький мальчик.
Они подплыли прямо ко мне, мужчина направил Нос лодки на песчаный берег, мальчик спрыгнул на сухое и потащил каноэ выше.
Очевидно, переезжавшая семья. Я вышел из-за ив к ним, и меня увидели сразу же. Застыли столбом, глядят на меня во все глаза. Я поднял руку в жесте мира и заговорил:
— Далеко заехали?
Мужчина помедлил и с расстановкой произнес:
— Далеко.
На них были мокасины из шкуры лося, окрашенные дымом в черный цвет, с декоративным швом через подъем и отогнутыми клапанами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Ветер не слабел, и мы продолжали идти, даже прибавили немного скорость.
Низкие берега густо заросли деревьями и кустарником. Фарватер ясно просматривался в лунном свете, но течение било сильно.
Что-то на воде впереди, прямо по носу.
— Ивет? — Я шептал, ведь над водой звук разносится далеко. — Что это там?
Она взглянула вдаль.
— Это каноэ. Три человека в нем.
С нашим парусом мы сокращали расстояние, но не очень быстро. Лебре вылез наружу и стоял у поручней с ружьем в руке. Мой пистолет ждал у меня за поясом, рукоять в пределах мгновенной досягаемости.
— Поджидают нас, — неожиданно сказала Ивет. — Гребут ровно настолько, чтобы не снесло течением.
Так оно и было, и вскоре низкий голос окликнул:
— Готовься!
Забыть этот голос не так-то просто, Жобдобва.
— Все в порядке, Лебре, — произнес я. — Одного я знаю.
Его лицо повернулось ко мне.
— А я нет, — врезал он с плеча. — Ивет, встань на руль. Иди сюда, Талон.
Держал людей в каноэ под прицелом винтовки.
— Гляди в оба, — предупредил потихоньку. — Ты одного из них знаешь. Других мы не знаем. — Оглянулся на меня. — А этого одного насколько хорошо ты знаешь?
Вопрос в точку. Насколько хорошо я его знаю, в самом-то деле?
— Талон? — Этот голос я тоже знал. — Здесь Маквори. Можно нам подняться на борт?
Я бросил им конец, они закрепили на нем каноэ, и я подтянул их вплотную. Маквори вскарабкался первым, за ним Жоб. Кол вместо ноги, а лез вполне проворно. Смахивает на то, что ему не раз и не два доводилось попадать на судно через борт.
Следом поднялся третий, его я никогда не видел. Приземистый, крепко сбитый, одет в оленью кожу. Выглядит на горного завсегдатая.
— Черное судно видели? — осведомился Маквори.
— Угу, — подтвердил я. — Пониже отсюда, они шли вверх. Прошмыгнули совсем близко от нас, и хорошо для нас, что прошмыгнули.
— Кто эти люди? — потребовал ответа Лебре.
Объяснения много времени не отняли, но Лебре не спускал глаз с Деревянной Ноги.
— Вот тебя я раньше видел, — заявил наконец.
— Никогда не бывал на Миссури, — возразил Жобдобва. — Перепутал ты.
Лебре глянул на парус. Он торчал тугим пузом вперед, и шли мы неплохо, несмотря на течение.
— Держись на фарватере, — приказал Ивет. — Скоро подымемся.
Повел всех вниз, там повернулся, чтобы рассмотреть одного, потом другого.
— Куда направляетесь?
— Я вот его промышляя. — Жоб ткнул в меня пальцем.
— Его? А откуда было известно, что он живой?
— Ничего мне известно не было. Говорили, что случилась большая драка, и я нашел на набережной его шляпу, так что поспрашивал, и сказали — о ту пору проходило судно. Я кумекать: с его-то везением как раз на борт угодит. Ну и тута.
— А вы?
Маквори пожал плечами.
— Я — британский офицер. Власти в этих местах у меня нет, но я хочу взять Торвиля. Он предатель и убийца.
Человек в оленьей коже сказал:
— Я — Отис Пинкни. Обо мне вы, думаю, слышали.
Лебре кивнул.
— Слышал. И добро пожаловать. Располагайтесь, как дома. Скоро рассветет, и нам следует отыскать нору.
— Маклему тоже, — ответил Пинкни. — По моим соображениям, он не захочет, чтобы весь честной народ видел его днем.
В кофейнике оставался кофе, и мы его разделили. Была вяленая говядина, мы ее отведали. Едва не последняя говядина из купленной Лебре ниже Сент-Луиса. С нынешнего дня придется перейти на бизонье мясо или антилоп, может быть, иногда будет олень.
— У меня кое-что для тебя есть, — сообщил Жобдобва, когда мы находились одни. — Шото прислал.
— Как он доведался, что я не погиб?
Жобдобва довольно выставил зубы.
— Я ему набрехал. Сказал, что ты послал меня за ними, за артиллерией, точнее сказать. — Он развязал мешок и достал винтовку Паули и пару колиэровских пистолетов.
Я взял винтовку в руки. То, что надо. Хорошее скорострельное ружье. И пистолеты вдобавок. Для каждого оружия имелись патроны.
Ко входу подошла Ивет.
— Пристаем. Папе нужна помощь.
Было уже светло. В середину реки вдавалась большая песчаная отмель, на которой росли группами кусты и небольшие деревца, перемежаясь завалами плавника. Мы забрались за островок, лежащий позади отмели, покрытый ивами и густым подлеском: было много других деревьев, включая дикую сливу. Там, в месте, где кильбот ниоткуда увидеть было невозможно, мы пришвартовались к колоссальному патриарху лесов, выброшенному рекой на берег и наполовину погребенному в песке.
Всех нас томила усталость. Каюту мы оставили Ивет и Лебре, сами же растянулись на палубе.
Когда, спустя несколько часов, я проснулся, солнце стояло высоко, и кругом было тихо. Все, кроме меня, спали. Нацепив пистолеты, я взял винтовку и сошел на берег. Поплелся по краю островка, следуя границе зарослей. Дикого винограда висело изобилие, много созрело и малины. То и дело останавливаясь, чтобы поесть, я не забывал вслушиваться в шорохи, стараясь не пропустить ни одного движения окрест.
Как-то надо определить, где находится Чарльз Мейджорибанкс, и выручить его, в случае если он в плену, как мы предполагаем. Следующим номером — разыскать судно-змею и держать под наблюдением. Если Табита больше не имеет власти над ним, придется тем или иным способом захватить пароход и отвести его обратно в Сент-Луис. И между делом умудриться разрушить замыслы Торвиля и Маклема, ведь они орудуют на пару, иначе и быть не может.
Предполуденный час тих и пасмурен. Небо закрыто тучами. Я остановился в очередной раз. Ивы возле меня близко одна к другой. Сквозь листву видно несколько оленей у кромки воды, пьют.
Какое-то время я стоял и смотрел на них. Ветер, очень слабый, дул к тому же от них ко мне. Я был хорошо укрыт, да и дикие животные редко различают неподвижного человека, так что я наблюдал за оленями без помех.
Вдруг голова одной оленухи резко вздернулась. За ней насторожились другие. В тот же миг я раскрыл глаза и навострил уши. Жду… ага, звук еле слышен, но знаком — гребок опускают в воду. Вот и каноэ. В нем четверо индейцев: мужчина, две женщины и маленький мальчик.
Они подплыли прямо ко мне, мужчина направил Нос лодки на песчаный берег, мальчик спрыгнул на сухое и потащил каноэ выше.
Очевидно, переезжавшая семья. Я вышел из-за ив к ним, и меня увидели сразу же. Застыли столбом, глядят на меня во все глаза. Я поднял руку в жесте мира и заговорил:
— Далеко заехали?
Мужчина помедлил и с расстановкой произнес:
— Далеко.
На них были мокасины из шкуры лося, окрашенные дымом в черный цвет, с декоративным швом через подъем и отогнутыми клапанами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39