Дело было не только в том, что мусульманин в совершенстве владел шпагой, но его стиль принципиально отличался от европейского. В этом мое преимущество, думал я, рассчитывая на то, что он не будет готов к этому.
Но в начале поединка надо постараться не выдать себя. Я должен показаться ему банальным и посредственным, защищаясь изо всех сил, чтобы он уверовал в то, что я неуклюж и неопытен. А затем я совершенно внезапно попробую провести какой-нибудь из неизвестных на Западе приемов.
Трудность могла заключаться в том, что в свое время он мог бывать в мусульманских странах и овладеть теми же приемами. И все же следовало рискнуть. Ожидать подобных выпадов с моей стороны он все равно не будет.
— И часто ты занимаешься этим делом? — спросил я. — Убиваешь людей за деньги, я хотел спросить.
— А за что же еще их убивать? Ведь я не придурок какой-нибудь, чтобы убивать ради забавы или просто так. Я нахожу это занятие более спокойным, чем пиратство, к тому же так намного проще зарабатывать на жизнь. А если же ты тревожишься из-за моей совести, то сразу скажу, что ее у меня нет. Люди приходят в этот мир, чтобы умереть. Я только упрощаю им задачу.
— Пока кто-то другой не упростит ее для тебя.
Он передернул плечами.
— Однако же пока я жив, как видишь.
— Может быть, нам все же заказать что-нибудь из еды? Уж если ты умрешь, меня хоть не смогут упрекнуть в том, что ты помер голодным.
Мы велели принести ужин, и, поудобнее устроившись на стуле, я взглянул на него. Он был как будто совершенно спокоен, но уж я-то знал, что это не так, ибо я вел себя непринужденно, а он этого не ожидал. Он хотел удивить меня, и надо сказать, ему это до некоторой степени удалось, хотя я сумел быстро взять себя в руки.
А теперь в довершение ко всему я еще и предложил ему отобедать вместе, что должно было еще больше его смутить.
— Видишь ли, — продолжал я, — твое замечание на тот счет, что ты вроде как собираешься меня убить, представляет для меня не более чем умеренный интерес. С самого детства, сколько я себя помню, над нашей семьей довлела угроза смерти. Я родился на бизоньей шкуре в разгар боя с индейцами, и один из наших воинов со шпагой в руке стоял над моей матерью, чтобы защитить ее во время родов.
С тех самых пор не было ни дня, когда бы моя жизнь не подвергалась опасности. Так что ты зря надеялся, что заставишь меня волноваться. Это лишь все предельно упрощает.
Он хмуро смотрел на меня. Скорее всего он и в самом деле рассчитывал, что я потеряю душевное равновесие, и мои речи явно раздражали его.
— Упрощает? Что ты хочешь этим сказать?
Вино было хорошим. Конечно, я не знаток и опыта у меня маловато, но вкус у него был очень даже приятный.
— Я бы сказал, что это очевидно. На мою жизнь покушались уже не один раз. Нападали неожиданно из-за угла, когда силы были заведомо неравны и преимущество было не на моей стороне. Теперь же мне больше не придется тревожиться. Своего противника я знаю в лицо. Знаю, с какой стороны ожидать нападения. Так что все предельно просто и ясно.
— Но ты все равно умрешь.
Я рассмеялся.
— С чего ты это взял? Ты знаешь, на что способен, и тебе это может весьма пригодиться. Я ни минуты не сомневаюсь в том, что опыта и умения тебе не занимать — без них ты попросту не дожил бы до сегодняшнего дня. Но, как видишь, я тоже до сих пор жив, хотя, думаю, что мой мир много суровее твоего.
— Мы будем драться на шпагах. Это мое оружие.
— Вот как? Но если это будет дуэль, в таком случае право выбора за мной.
Он свирепо глядел на меня.
— Я уже выбрал оружие. Я убью тебя и сделаю это шпагой.
Нам принесли еду, но, похоже, у Рейфа Богардуса не было настроения поболтать за обедом. А вот у меня, наоборот, язык развязался, хотя обычно я весьма немногословен. Теперь же я болтал без умолку, отчасти и потому, что моя болтовня явно действовала ему на нервы.
— Слушай, Богардус, а тебе доводилось когда-нибудь сражаться с индейцами? Нет? О, они первоклассные воины. Конечно, они не столь мускулисты, как некоторые из нас, зато их люди выносливы, гибки и очень проворны. Им нет равных в ближнем бою, когда они вооружаются томагавком или ножом. Но хотя народы это воинствующие, у них не существует такого понятия, как военная дисциплина. Каждый сражается сам по себе, так что вряд ли им по силам тягаться с нами в затяжном бою. Вот во время атак и в боевых вылазках противостоять им непросто.
— Ты слишком много треплешься. — Он посмотрел на меня с явным неудовольствием. — Я с превеликой радостью прикончу тебя.
Покончив с едой, я отодвинул тарелку и допил остаток вина.
— Ну что, начнем? — Я не сомневался, что мне удалось вывести его из равновесия, и был намерен продолжать в том же духе. — У меня нет больше времени на ерунду. — Порывисто поднявшись, я одним махом смел со стола тарелки прямо ему на колени. От грохота все разом обернулись и посмотрели в нашу сторону, а Богардус, выругавшись, вскочил на ноги, но я тут же с силой задвинул стол, припирая его. Левой рукой я ухватил его за горло и шарахнул головой о стену. — И ты еще рассуждаешь об убийстве! Ты, жалкий придурок! Да я тебя…
Богардус явно не ожидал, что дело примет такой оборот. В мгновение ока он оказался зажатым между стеной и тяжелым столом, а моя левая рука, хватка которой была поистине железной, надежно удерживала его у стены. Правой рукой я достал нож и поднес острие ему под нос.
— Представляю, как бы было здорово поковырять у тебя в носу вот этой штучкой. Засунуть ее туда дюйма этак на четыре… — сказал я. — Да только руки о такую падаль пачкать неохота.
Рядом толпились завсегдатаи, привлеченные необычным зрелищем. Зрителей собралось много.
— Его наняли, чтобы он убил меня, — пояснил я, обращаясь к присутствующим, — но не думаю, что ему это удастся. Я собираюсь выпустить его, потому что, в конце концов, деньги он взял и должен их отработать.
— Прикончи его, — сказал кто-то в толпе, — и дело в шляпе. Я его знаю, второй раз он так не попадется.
— У него есть шанс убежать или же сражаться, — сказал я и поддел его ноздрю кончиком ножа. Пошла кровь, липкая струйка которой медленно поползла вниз, стекая по губам и по подбородку. После этого я отступил назад, убирая нож обратно в ножны.
Рейф Богардус одним ударом оттолкнул стол. Нетрудно было догадаться, что этот человек наделен недюжинной силой. Он был на удивление спокоен.
— Ну ладно, порезвился и хватит. Сейчас я тебя прикончу.
— Я же говорил, — произнес все тот же голос, — кончать его нужно было. Второго такого шанса не будет.
Мужчины расступились перед нами, отходя назад вместе со своими подружками. Светильники горели красноватым пламенем, в помещении царил полумрак. Небольшая комната была до отказа набита людьми. В застоявшемся, спертом воздухе держался стойкий запах пота и грязного, давно не мытого тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Но в начале поединка надо постараться не выдать себя. Я должен показаться ему банальным и посредственным, защищаясь изо всех сил, чтобы он уверовал в то, что я неуклюж и неопытен. А затем я совершенно внезапно попробую провести какой-нибудь из неизвестных на Западе приемов.
Трудность могла заключаться в том, что в свое время он мог бывать в мусульманских странах и овладеть теми же приемами. И все же следовало рискнуть. Ожидать подобных выпадов с моей стороны он все равно не будет.
— И часто ты занимаешься этим делом? — спросил я. — Убиваешь людей за деньги, я хотел спросить.
— А за что же еще их убивать? Ведь я не придурок какой-нибудь, чтобы убивать ради забавы или просто так. Я нахожу это занятие более спокойным, чем пиратство, к тому же так намного проще зарабатывать на жизнь. А если же ты тревожишься из-за моей совести, то сразу скажу, что ее у меня нет. Люди приходят в этот мир, чтобы умереть. Я только упрощаю им задачу.
— Пока кто-то другой не упростит ее для тебя.
Он передернул плечами.
— Однако же пока я жив, как видишь.
— Может быть, нам все же заказать что-нибудь из еды? Уж если ты умрешь, меня хоть не смогут упрекнуть в том, что ты помер голодным.
Мы велели принести ужин, и, поудобнее устроившись на стуле, я взглянул на него. Он был как будто совершенно спокоен, но уж я-то знал, что это не так, ибо я вел себя непринужденно, а он этого не ожидал. Он хотел удивить меня, и надо сказать, ему это до некоторой степени удалось, хотя я сумел быстро взять себя в руки.
А теперь в довершение ко всему я еще и предложил ему отобедать вместе, что должно было еще больше его смутить.
— Видишь ли, — продолжал я, — твое замечание на тот счет, что ты вроде как собираешься меня убить, представляет для меня не более чем умеренный интерес. С самого детства, сколько я себя помню, над нашей семьей довлела угроза смерти. Я родился на бизоньей шкуре в разгар боя с индейцами, и один из наших воинов со шпагой в руке стоял над моей матерью, чтобы защитить ее во время родов.
С тех самых пор не было ни дня, когда бы моя жизнь не подвергалась опасности. Так что ты зря надеялся, что заставишь меня волноваться. Это лишь все предельно упрощает.
Он хмуро смотрел на меня. Скорее всего он и в самом деле рассчитывал, что я потеряю душевное равновесие, и мои речи явно раздражали его.
— Упрощает? Что ты хочешь этим сказать?
Вино было хорошим. Конечно, я не знаток и опыта у меня маловато, но вкус у него был очень даже приятный.
— Я бы сказал, что это очевидно. На мою жизнь покушались уже не один раз. Нападали неожиданно из-за угла, когда силы были заведомо неравны и преимущество было не на моей стороне. Теперь же мне больше не придется тревожиться. Своего противника я знаю в лицо. Знаю, с какой стороны ожидать нападения. Так что все предельно просто и ясно.
— Но ты все равно умрешь.
Я рассмеялся.
— С чего ты это взял? Ты знаешь, на что способен, и тебе это может весьма пригодиться. Я ни минуты не сомневаюсь в том, что опыта и умения тебе не занимать — без них ты попросту не дожил бы до сегодняшнего дня. Но, как видишь, я тоже до сих пор жив, хотя, думаю, что мой мир много суровее твоего.
— Мы будем драться на шпагах. Это мое оружие.
— Вот как? Но если это будет дуэль, в таком случае право выбора за мной.
Он свирепо глядел на меня.
— Я уже выбрал оружие. Я убью тебя и сделаю это шпагой.
Нам принесли еду, но, похоже, у Рейфа Богардуса не было настроения поболтать за обедом. А вот у меня, наоборот, язык развязался, хотя обычно я весьма немногословен. Теперь же я болтал без умолку, отчасти и потому, что моя болтовня явно действовала ему на нервы.
— Слушай, Богардус, а тебе доводилось когда-нибудь сражаться с индейцами? Нет? О, они первоклассные воины. Конечно, они не столь мускулисты, как некоторые из нас, зато их люди выносливы, гибки и очень проворны. Им нет равных в ближнем бою, когда они вооружаются томагавком или ножом. Но хотя народы это воинствующие, у них не существует такого понятия, как военная дисциплина. Каждый сражается сам по себе, так что вряд ли им по силам тягаться с нами в затяжном бою. Вот во время атак и в боевых вылазках противостоять им непросто.
— Ты слишком много треплешься. — Он посмотрел на меня с явным неудовольствием. — Я с превеликой радостью прикончу тебя.
Покончив с едой, я отодвинул тарелку и допил остаток вина.
— Ну что, начнем? — Я не сомневался, что мне удалось вывести его из равновесия, и был намерен продолжать в том же духе. — У меня нет больше времени на ерунду. — Порывисто поднявшись, я одним махом смел со стола тарелки прямо ему на колени. От грохота все разом обернулись и посмотрели в нашу сторону, а Богардус, выругавшись, вскочил на ноги, но я тут же с силой задвинул стол, припирая его. Левой рукой я ухватил его за горло и шарахнул головой о стену. — И ты еще рассуждаешь об убийстве! Ты, жалкий придурок! Да я тебя…
Богардус явно не ожидал, что дело примет такой оборот. В мгновение ока он оказался зажатым между стеной и тяжелым столом, а моя левая рука, хватка которой была поистине железной, надежно удерживала его у стены. Правой рукой я достал нож и поднес острие ему под нос.
— Представляю, как бы было здорово поковырять у тебя в носу вот этой штучкой. Засунуть ее туда дюйма этак на четыре… — сказал я. — Да только руки о такую падаль пачкать неохота.
Рядом толпились завсегдатаи, привлеченные необычным зрелищем. Зрителей собралось много.
— Его наняли, чтобы он убил меня, — пояснил я, обращаясь к присутствующим, — но не думаю, что ему это удастся. Я собираюсь выпустить его, потому что, в конце концов, деньги он взял и должен их отработать.
— Прикончи его, — сказал кто-то в толпе, — и дело в шляпе. Я его знаю, второй раз он так не попадется.
— У него есть шанс убежать или же сражаться, — сказал я и поддел его ноздрю кончиком ножа. Пошла кровь, липкая струйка которой медленно поползла вниз, стекая по губам и по подбородку. После этого я отступил назад, убирая нож обратно в ножны.
Рейф Богардус одним ударом оттолкнул стол. Нетрудно было догадаться, что этот человек наделен недюжинной силой. Он был на удивление спокоен.
— Ну ладно, порезвился и хватит. Сейчас я тебя прикончу.
— Я же говорил, — произнес все тот же голос, — кончать его нужно было. Второго такого шанса не будет.
Мужчины расступились перед нами, отходя назад вместе со своими подружками. Светильники горели красноватым пламенем, в помещении царил полумрак. Небольшая комната была до отказа набита людьми. В застоявшемся, спертом воздухе держался стойкий запах пота и грязного, давно не мытого тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66