Высокие, в черных чулках, с открытыми щиколотками под куцыми, чуть ниже колен, брюками.
Трое других хередим шли к молитвенному дому. Молодые, с пробивавшимся пушком на подбородках. У каждого в руке была книга…
«Разночинцы-демократы…»
«Суров ты был, ты в молодые годы умел рассудку страсти подчинять…» — что-то в таком роде, если память мне не изменяла, писал Некрасов.
Людей в автобусе было немного. Я огляделся. Кто из них ехал в аэропорт, чтобы дальше лететь в Москву, Сказать было трудно.
Моя соседка — молодая женщина со следами угрей на лице — всю дорогу грызла ноготь. Так и заснула с пальцем во рту…
Эта не могла помочь в моем деле.
В аэропорту Бен Гурион меня интересовали соотечественники. Несколько человек, обративших на меня внимание, были явно сотрудниками охраны порта — мятые брюки, куртки с короткими рукавами. На поясе мог быть пистолет.
Прежде я принимал их за сотрудников израильской контрразведки, впрочем, если я и ошибался, то не намного.
Постепенно в аэропорт начали прибывать соотечественники. Они отличались даже внешне. Иначе одевались, иначе себя вели.
Я подождал начала регистрации на московский рейс.
Мне надо было найти человека, который возьмет у меня конверт и по прибытии в Москву позвонит по телефону, который на нем написан.
Не каждый готов был взять конверт в самолет у незнакомца — здесь, где террористические акты часты, как нигде!
Во избежание недоразумений я готов был вручить конверт в присутствии израильского секьюрити…
К материалам Юджина Кейта я присовокупил корреспонденцию о криминальных войнах в стране…
Я долго ходил по залу. Даже заглянул в туалет в поисках достойного человека. Тут было тоже пусто. У соседнего писсуара стояла коротко остриженная тонкая девочка и что-то доставала из джинсиков на подтяжках…
«Ну и дела!»
Наконец рядом с баром я увидел того, кого искал.
Пассажир оказался из Грозного, летел в Москву. Он охотно взялся выполнить мою просьбу…
— Гия, к адвокату! — крикнул надзиратель.
Небольшое, по-казенному оформленное помещение для встреч такого рода находилось тут же, в изоляторе временного содержания на Русском подворье.
Адвокат — крупный рыхлый мужчина в очках в роговой оправе — сидел за столом.
— Шалом. Ты в порядке? Я твой адвокат. Мое имя Йаков.
Разговор предстоял на иврите.
Гия, общаясь в камере с Хитрым Лисом, уже успел малость пообтереться. Это был не тот сбитый с толку подросток, которого Роберт Дов привез в полицию прямо со стройки.
— Тебя наняла моя семья?
— Мне поручил это суд. Если я тебе не понравлюсь, ты можешь отказаться от моих услуг…
— Зачем? Я пока не против!
Йаков поправил очки.
— Прокуратура предъявляет тебе обвинение в шоде …
Хитрый Лис в камере толковал:
— Шод это грабеж. Грабеж с насилием тут всегда идет как покушение на убийство. По старому кодексу РСФСР как статьи 19 и 138 и еще 146…
— …Наказание — пожизненное заключение, то есть восемнадцать лет, из них половина — реальные. В тюрьме…
Йаков поднялся, включил электровентилятор.
Грузность распределялась в нем неравномерно. Основная Тяжесть сосредоточивалась в верхней половине. Тяжелая голова без шеи, длинное туловище, живот. Ноги были от другого человека — нормально развитого…
— Ты меня понял?
— Да.
— Ты признаешь себя виновным?
Гия сдвинул густые черные брови к переносью.
— Я не знаю, как лучше…
— Прокуратура наверняка предложит тебе судебную сделку. Я от твоего имени, разумеется, признаю непреднамеренное убийство, если они, в свою очередь, откажутся от умышленного убийства…
— Ничего не поймешь!
— В результате ты получаешь пятнадцать лет…
За дверью, за окном слышались громкие голоса…
— Суда в этом случае уже не будет?
— Суд только утвердит сделку.
— Выходит, так лучше?
— И я так думаю! Потом получишь свидания, телефон…
— Борьку ты защищаешь?
— У него свой адвокат. Тоже от суда.
Йаков взглянул на часы. Главное было сказано. Гия еще потянул. Ему не хотелось в камеру.
— Когда ты еще придешь?
— Как только мне позвонит прокурор…
— Сигарет нет у тебя?
— Я не курю. Ты хочешь, чтобы я кому-то передал приветы?
— Нет.
— Что сказать матери?
— У меня все в порядке… — В глазах защипало.
После рождения третьего ребенка, два года назад, с ней что-то случилось. Вроде нервного расстройства.
— Что мой брат?
Младший брат жил на севере, в кибуце.
— Я слышал, его полиция допрашивала. Друзья твои все в порядке…
— Не сомневаюсь.
«Ты сидишь, а на воле продолжается жизнь…» Когда вели назад, в камеру, затянул:
— «Что же ты, мама, не зажигаешь огня…»
Иерусалимский паб «Сицилийская мафия» был стилизован под салун золотоискателей в местном варианте. Навес, металлические сетки, затянутые рогожкой, стойка.
Это была идея Макса. Так же, как и амбициозное название: у деревянной коновязи, рядом с традиционным колесом от повозки, прибывшая молодежь ставила мотоциклы, мотороллеры.
Жора — полковник или кто он там был на самом деле — предоставил партнеру полную свободу действий.
Он смотрел сквозь пальцы на наезды, которые Макс совершал на иерусалимских нищих, и даже незаметно поощрял их. Знающие люди были совершенно уверены, что он управляет младшим партнером, как опытный наездник, — едва уловимым движением ноги.
Внутри паба расставили холодильники с напитками. На тротуар перед входом выдвинули столики. За спиной бармена укрепили витрину с экзотическими бутылками.
Для Макса это была счастливая пора.
Организованная им фирма по возврату долгов неожиданно сразу начала раскручиваться. Позвонил темный мужик-сабра: на него работали двое нищих, собиравшие в районе улиц Гилель. Мужик просил поддержки против конкурента.
Макс гарантировал.
Но самые крутые бабки обламывались от приехавшего из Грузии отца сидевшего за убийство нищего Гии. Грузин обратился за помощью лично к нему, к Максу. И они уже встречались и говорили с глазу на глаз…
Тайное становится явным.
Скоро стало известно, что к Максу потянулась ниточка от сильных крутых мужиков из России, которые прибыли в Израиль. Всю свою недолгую жизнь приблатненного Макс мечтал, чтобы кто-нибудь из настоящих авторитетов положил на него глаз.
И вот!..
Бывший израильский полицейский Хариф — представитель здешних блатных — накануне на дискотеке назначил им встречу в ночной час в районе Кейсарии. Полковнику и Максу предстояло участвовать в разборке вместе с русскими…
Приезд крутой российской братвы снял другие проблемы.
Ашдодский авторитет Ибрагим не рискнул забить стрелку. Теперь и команда с Бар Иохай подняла белый флаг…
Команда с Бар Йохай явилась в паб в полном составе.
Макс встретил их подчеркнуто радушно. Приземистый, большеголовый, каждого едва не облобызал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Трое других хередим шли к молитвенному дому. Молодые, с пробивавшимся пушком на подбородках. У каждого в руке была книга…
«Разночинцы-демократы…»
«Суров ты был, ты в молодые годы умел рассудку страсти подчинять…» — что-то в таком роде, если память мне не изменяла, писал Некрасов.
Людей в автобусе было немного. Я огляделся. Кто из них ехал в аэропорт, чтобы дальше лететь в Москву, Сказать было трудно.
Моя соседка — молодая женщина со следами угрей на лице — всю дорогу грызла ноготь. Так и заснула с пальцем во рту…
Эта не могла помочь в моем деле.
В аэропорту Бен Гурион меня интересовали соотечественники. Несколько человек, обративших на меня внимание, были явно сотрудниками охраны порта — мятые брюки, куртки с короткими рукавами. На поясе мог быть пистолет.
Прежде я принимал их за сотрудников израильской контрразведки, впрочем, если я и ошибался, то не намного.
Постепенно в аэропорт начали прибывать соотечественники. Они отличались даже внешне. Иначе одевались, иначе себя вели.
Я подождал начала регистрации на московский рейс.
Мне надо было найти человека, который возьмет у меня конверт и по прибытии в Москву позвонит по телефону, который на нем написан.
Не каждый готов был взять конверт в самолет у незнакомца — здесь, где террористические акты часты, как нигде!
Во избежание недоразумений я готов был вручить конверт в присутствии израильского секьюрити…
К материалам Юджина Кейта я присовокупил корреспонденцию о криминальных войнах в стране…
Я долго ходил по залу. Даже заглянул в туалет в поисках достойного человека. Тут было тоже пусто. У соседнего писсуара стояла коротко остриженная тонкая девочка и что-то доставала из джинсиков на подтяжках…
«Ну и дела!»
Наконец рядом с баром я увидел того, кого искал.
Пассажир оказался из Грозного, летел в Москву. Он охотно взялся выполнить мою просьбу…
— Гия, к адвокату! — крикнул надзиратель.
Небольшое, по-казенному оформленное помещение для встреч такого рода находилось тут же, в изоляторе временного содержания на Русском подворье.
Адвокат — крупный рыхлый мужчина в очках в роговой оправе — сидел за столом.
— Шалом. Ты в порядке? Я твой адвокат. Мое имя Йаков.
Разговор предстоял на иврите.
Гия, общаясь в камере с Хитрым Лисом, уже успел малость пообтереться. Это был не тот сбитый с толку подросток, которого Роберт Дов привез в полицию прямо со стройки.
— Тебя наняла моя семья?
— Мне поручил это суд. Если я тебе не понравлюсь, ты можешь отказаться от моих услуг…
— Зачем? Я пока не против!
Йаков поправил очки.
— Прокуратура предъявляет тебе обвинение в шоде …
Хитрый Лис в камере толковал:
— Шод это грабеж. Грабеж с насилием тут всегда идет как покушение на убийство. По старому кодексу РСФСР как статьи 19 и 138 и еще 146…
— …Наказание — пожизненное заключение, то есть восемнадцать лет, из них половина — реальные. В тюрьме…
Йаков поднялся, включил электровентилятор.
Грузность распределялась в нем неравномерно. Основная Тяжесть сосредоточивалась в верхней половине. Тяжелая голова без шеи, длинное туловище, живот. Ноги были от другого человека — нормально развитого…
— Ты меня понял?
— Да.
— Ты признаешь себя виновным?
Гия сдвинул густые черные брови к переносью.
— Я не знаю, как лучше…
— Прокуратура наверняка предложит тебе судебную сделку. Я от твоего имени, разумеется, признаю непреднамеренное убийство, если они, в свою очередь, откажутся от умышленного убийства…
— Ничего не поймешь!
— В результате ты получаешь пятнадцать лет…
За дверью, за окном слышались громкие голоса…
— Суда в этом случае уже не будет?
— Суд только утвердит сделку.
— Выходит, так лучше?
— И я так думаю! Потом получишь свидания, телефон…
— Борьку ты защищаешь?
— У него свой адвокат. Тоже от суда.
Йаков взглянул на часы. Главное было сказано. Гия еще потянул. Ему не хотелось в камеру.
— Когда ты еще придешь?
— Как только мне позвонит прокурор…
— Сигарет нет у тебя?
— Я не курю. Ты хочешь, чтобы я кому-то передал приветы?
— Нет.
— Что сказать матери?
— У меня все в порядке… — В глазах защипало.
После рождения третьего ребенка, два года назад, с ней что-то случилось. Вроде нервного расстройства.
— Что мой брат?
Младший брат жил на севере, в кибуце.
— Я слышал, его полиция допрашивала. Друзья твои все в порядке…
— Не сомневаюсь.
«Ты сидишь, а на воле продолжается жизнь…» Когда вели назад, в камеру, затянул:
— «Что же ты, мама, не зажигаешь огня…»
Иерусалимский паб «Сицилийская мафия» был стилизован под салун золотоискателей в местном варианте. Навес, металлические сетки, затянутые рогожкой, стойка.
Это была идея Макса. Так же, как и амбициозное название: у деревянной коновязи, рядом с традиционным колесом от повозки, прибывшая молодежь ставила мотоциклы, мотороллеры.
Жора — полковник или кто он там был на самом деле — предоставил партнеру полную свободу действий.
Он смотрел сквозь пальцы на наезды, которые Макс совершал на иерусалимских нищих, и даже незаметно поощрял их. Знающие люди были совершенно уверены, что он управляет младшим партнером, как опытный наездник, — едва уловимым движением ноги.
Внутри паба расставили холодильники с напитками. На тротуар перед входом выдвинули столики. За спиной бармена укрепили витрину с экзотическими бутылками.
Для Макса это была счастливая пора.
Организованная им фирма по возврату долгов неожиданно сразу начала раскручиваться. Позвонил темный мужик-сабра: на него работали двое нищих, собиравшие в районе улиц Гилель. Мужик просил поддержки против конкурента.
Макс гарантировал.
Но самые крутые бабки обламывались от приехавшего из Грузии отца сидевшего за убийство нищего Гии. Грузин обратился за помощью лично к нему, к Максу. И они уже встречались и говорили с глазу на глаз…
Тайное становится явным.
Скоро стало известно, что к Максу потянулась ниточка от сильных крутых мужиков из России, которые прибыли в Израиль. Всю свою недолгую жизнь приблатненного Макс мечтал, чтобы кто-нибудь из настоящих авторитетов положил на него глаз.
И вот!..
Бывший израильский полицейский Хариф — представитель здешних блатных — накануне на дискотеке назначил им встречу в ночной час в районе Кейсарии. Полковнику и Максу предстояло участвовать в разборке вместе с русскими…
Приезд крутой российской братвы снял другие проблемы.
Ашдодский авторитет Ибрагим не рискнул забить стрелку. Теперь и команда с Бар Иохай подняла белый флаг…
Команда с Бар Йохай явилась в паб в полном составе.
Макс встретил их подчеркнуто радушно. Приземистый, большеголовый, каждого едва не облобызал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93