Пешеходов вокруг почти не было. Сбоку, по соседней Элиягу Голомб, несмотря на поздний час, проносились машины.
Двое приехавших в такси мужчин в какой-то момент неожиданно оказались впереди меня. Они шли в том же направлении. Дальше улица была пуста. Время от времени с соседних улиц сюда сворачивал какой-нибудь припозднившийся израильтянин на своей «японке».
Как и прежде, в моде тут были «мазды», «даятсу», «дейху». Хотя угонщики предпочитали им «мицубиси-лансер» и «субару», а остальные марки брали, когда уже нечего было прихватить.
Я рассмотрел шедших впереди. Один высокий, второй — ниже на голову. На ногах кроссовки, рубахи поверх джинсов. Израильтяне по большей части не заправляли в брюки ни рубах, ни маек…
И все же эти оба были моими соотечественниками. Я ни на секунду в этом не усомнился. Своих я безошибочно узнавал даже со спины. По фигуре, походке, одежде.
Они проходили как раз мимо мусорного контейнера с четырьмя люками поверху. Совсем еще новый матрас стоял сбоку… Тут же на каменном заборчике стояли совсем еще новые кроссовки.
По взгляду на чужие вещи железнодорожная милиция безошибочно срисовывала вокзальных воров… Таким же образом тут вычислялся недавний репатриант.
Я внимательно следил.
Эти двое не повернулись к вещам. Мысли их были заняты. Старательно обходили освещенные участки.
Я не мог решить, откуда они вынырнули и как оказались впереди меня.
«Неужели это Муса и Король? И они случайно увидели меня в такси у Яффских ворот в Старом городе?!»
Я никак не мог их рассмотреть.
Они шли небыстро.
Через несколько минут я должен был их догнать. Мы направлялись к моему дому. Кроме нас на улице никого не было.
Кто бы они ни были, я решил не рисковать.
Сбоку, за низким ограждением тянулся необихоженный, заросший кустарником участок сквера. Он отделял улицу, по которой мы шли, от Элиягу Голомб, магистрали, которая словно притягивала к себе автотранспорт со всего города.
В глубине кустарника находилось невидимое в темноте каменистое ложе безымянного иерусалимского ручья, засыпавшего летом и просыпавшегося в период зимних проливных дождей. Бурный поток нырял в широкую бетонную трубу под Элиягу Голомб. Дальнейшие следы его терялись…
Улучив момент, когда очередная лавина машин с шумом рванула от перекрестка, я осторожно переступил невысокое ограждение, поднырнул под колючки кустарника. Замер. Несколько минут ничего не было слышно, кроме шума машин.
Потом раздались шаги.
Мои попутчики потеряли меня.
Они возвращались.
Я больше не сомневался. Это были Муса и Король, которых я видел в лютеранском отеле в Старом городе.
Я не стал медлить.
Неглубокий крутой спуск вел на сухое дно ручья. Внизу, в гуще дикой растительности, начиналась труба…
«Рэмбо прав: тут тоже становится жарко… Совсем как в Москве…»
Оба дела — по убийству Марины на Кутузовском проспекте и Воловца в Староконюшенном переулке на Арбате — формально не были объединены, но никто не сомневался в том, что за обоими преступлениями стоят одни и те же заказчики…
Контрольно-ревизионная служба Минфина, привлеченная к анализу деятельности «Босса Новы» и «Пеликана», привычно фиксировала массу нарушений бухгалтерского учета, абсолютно одинаковых в той и другой фирме.
И там и там действовала одна рука.
В розыске убийц Марины и Воловца это не могло помочь.
Следователи документировали все скорее по привычке.
Не собирались же они привлечь к ответственности оставшихся в живых членов совета учредителей и политиков!
Спекуляции «Пеликана» напоминали скандальное дело «МММ», который прекратил выплату в июле 94-го, когда обнаружилось с полной очевидностью, что старые вклады выдаются за счет новых — так называемая структура пирамиды.
Только вот судьба руководителей «МММ» была иной.
Бизнесменов не убили.
Г-н Мавроди, арестованный в августе и затем освобожденный из-под стражи, в октябре того же года был избран депутатом Государственной Думы.
С Воловцом этого не произошло.
— Не занялся вовремя политикой… Мельче фигура. Не тот размах, и покровители рангом ниже…
— Вот именно. — Рэмбо был согласен с коллегой из МВД, высказавшим крамольную эту мысль.
— …Из Балтимора дважды выходил на связь господин Курагин, — доложила Рэмбо девочка-секретарь. — Наверное, сейчас снова позвонит.
Вызов пришел через несколько минут.
Отчим Марины был совершенно обескуражен.
— Звонил некий молодой человек из Москвы. Он представился законным мужем Марины! Девочка никогда мне о нем не говорила. Я уверен, что никакого мужа не существует…
— Какова цель его звонка?
— Речь шла об имуществе Марины. Иными словами, о наследстве. У него будто бы какие-то нерешенные материальные вопросы, общая с Мариной собственность. Я хочу поручить вам ведение этого дела… Он показался мне наглецом. Хотя и желал произвести впечатление человека интеллигентного…
— Вы что-нибудь говорили о наследственной массе? О тратах?
— Я сказал, и, как я понимаю, делать этого не следовало, о гибели ее родного отца в Иерусалиме…
— Да-а…
Было поздно что-либо предпринимать.
— Что мы оплачиваем адвоката, который должен помочь нам найти настоящих убийц. Я заподозрил его в том, что он, может статься, один из них. Хотел припугнуть.
— Вам известны его данные?
— У меня телефон и адрес.
— Записываю…
— Яцен Владимир Ильич…
— Да.
— Живет в Крылатском… Я просил его связаться с вами, поскольку вы представляете интересы нашей семьи в Москве…
«Лайнс» все-таки столкнулся лоб в лоб со Шрамом!
— По-видимому, он позвонит в ассоциацию уже сегодня.
— Я сообщу результаты.
— Что вы обо всем этом думаете?
— То же, что и вы. Это афера! Да!.. Попытка завладеть чужой собственностью людей и так в достаточной степени обеспеченных…
Рэмбо вспомнил:
«Детский дом…»
В самом начале становления фирмы они привезли туда мягкие игрушки. Потом был отремонтированный катер… «Там деньги действительно пойдут на детей…»
— Вы по-прежнему хотите пожертвовать часть денег Марины на благотворительные цели в России?
— Безусловно.
— Мне известен детский дом под Москвой. Там нуждаются в благотворительности и ценят ее…
Профессор задал еще несколько вопросов, которые его там, в Балтиморе, взволновали.
— До нас докатились волны российских разборок…
Оказалось, что нью-йоркская газета «Новое русское слово» напечатала корреспонденцию из Москвы с описаниями подробностей убийства Воловца.
— Он был близким другом Марины. Может, это прольет свет на несчастье с девочкой… Но вот… — Профессор был удивлен. — Неужели милиция в Москве до сих пор никого не задержала?
— Подозреваемую соучастницу… — Рэмбо имел в виду Любку.
— Но сейчас ее отпустили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93