Так называемая русская партия требовала облегчения процедуры для въезда в страну соотечественников своих избирателей. Этому противился министр безопасности, принадлежавший к партии «Третий путь», полагавшей, что часть въезжающих под видом туристов устраиваются нелегально на работу, увеличивая процент безработицы среди местных.
Сведения Юджина Кейта были весомым доводом в пользу «Третьего пути».
В этот же день Юджин Кейт предстал перед ясными очами Генерального комиссара Всеизраильского штаба полиции, который приказал немедленно истребовать назад его личное дело из полиции Иерусалимского округа.
Возвращенный на прежнее место Юджин Кейт тут же получил приказ возглавить полицейские мероприятия в Беер-Шеве. В этом южном городке отмечался невиданный по здешним меркам разгул преступности…
— Где этот говнюк, Роберт Дов? Я бы с удовольствиием набил ему морду… — Юджин счастливо улыбался. — Выпить у тебя есть, Алекс?
— Молдавский «Калараш»…
— Давай…
Я наполнил рюмки.
Мы выпили не закусывая.
Беатрис пересела Кейту на колени. Я видел, как она шарит глазами вокруг. Ей захотелось уединиться с Юджином в моей спальне. Поэтому я не удивился, когда она попросила разрешения воспользоваться ванной.
Мы еще немного выпили.
Кейт рассказал, что звонил своей радиожурналистке.
— Она так обрадовалась. «Как раз ломаю голову, с кем ехать на тусовку в бикту. Там будет клево сегодня. Ты как?» — «У меня горло болит…» — «И ты звонишь, чтобы мне это сообщить?»
Я вздохнул.
Хорошие отношения всегда проигрывают, когда начинают делиться сугубо личным с людьми неблизкими.
Юджин Кейт быстро это понял. Перешел к делу.
— Одно плохо, Алекс!..
Он не мог участвовать в задуманной нами операции вечером на железнодорожном полотне в Тальпиоте.
— Шмулик объявил: «Ты теперь у нас не работаешь! Ты в командировке от Матэ Арцы. Там сложная оперативная обстановка…» Короче, они, по-моему, хотят реабилитировать этого говнюка Роберта Дова. Я еле смог вырваться на эти полчаса. Обстановка в Беер-Шеве действительно непростая…
Кейт был уже далеко от меня. В Беер-Шеве. В новой ипостаси.
— Проститутки и наркоманы захватили центральную часть города…
— Кто же будет в Тальпиоте? Роберт Дов?
— Начальство послало его. Он и Джерри готовят план мероприятий. Потом они утвердят у начальника отдела…
Железная дорога была слабо освещена.
Весь участок мог легко контролироваться приборами ночного видения. Место было выбрано мною достаточно пустынное, чтобы полиция могла призадержании применить оружие, не опасаясь, что причинит вред случайным прохожим.
Кроме того, Роберт Дов и его люди могли снять всю группу еще на подходе.
Тут тоже был супермаркет и — выше — торговый центр.
Он возвышался над железнодорожным полотном. Я постоял на его открытом балконе перед входом.
Вокруг был промышленный район. Жилых домов вблизи, по эту сторону полотна, почти не было. Только склады, автосвалки. Камнерезки.
Я услышал знакомую мелодию.
Какой-то человек, несмотря на поздний час, не глядя по сторонам, клал плитку вдоль парапета. Чуть поодаль, на пандусе, стояла его машина. Дверца была открыта, магнитофон нключсн. Пела Лайма Вайкуле.
«Заброшенная таверна…»
Я взглянул внимательно.
Это мог быть мой союзник.
Полиции всего мира действовали одинаково. Вместо плиточника у нас бы, наверное, поставили пару вооруженных оперов под видом работяг с теодолитом.
Так или иначе, я был не один.
Внизу, между площадкой супера и металлическими шпалами, в кювете даже в сушь стояли непросыхающие зловонные лужи. Я подозревал, что на дне их разлагается труп сбитого поездом животного.
«Может, осла…»
Запах гниющего мяса обозначил границу полосы отчуждения железной дороги.
До сих пор я не слышал поблизости никакого шума.
Это могло означать, что Король и Муса угадали ловушку и не прибыли…
«Не могли же их повязать без единого выстрела…»
В стене супермаркета темнела витрина. Позади был тусклый светильник над автостоянкой. Пара-тройка машин…
Несколько израильтян перегружали в багажники содержимое наполненных снедью стандартных магазинных тележек.
Внезапно я скорее почувствовал, чем увидел в витрине какое-то движение позади…
Я замер!
Это меня спасло!
Стрелок выстрелил на упреждение…
Это была его ошибка.
Они начали стрельбу раньше, чем я вышел на путь.
Кроме того, они не учли, что в этой маленькой стране, находящейся в состоянии перманентной войны со своими могочисленными грозными соседями, почти все мужики вооружены!
Израильтяне у машин мгновенно открыли ответный огонь.
Взлетели куски разбитых арбузов, клочки капустных кочанов…
Рядом был выступ стены.
Я прыгнул за него.
Плиточник, слушавший Вайкуле, что-то там забубнил в микрофон. Это действительно был полицейский. Он получил приказ не вмешиваться. А только информировать о происходящем.
Израильской полиции чужая головная боль была ни к чему…
Стрелок вновь обнаружил меня. Переместился. Я присел.
Пуля ударила в стену, где только что была моя голова…
Почти одновременно со стороны центра послышался гудок. Приближавшийся тепловоз засвистел, ударил светом по новому мосту и арабской деревне Бейт-Сафафа за ним…
Не раздумывая, я бросился через путь.
Меня должно было неминуемо сбить.
Сколько трупов видел я на «железке» в Москве, когда обслуживал свой двухсоткилометровый участок! Сколько поднял с насыпи туфель, сапог, которые обязательно слетали в мгновение страшного удара…
От супера успели еще ударить очередью из автоматического оружия, но я был уже по другую сторону состава!
Тепловоз прокричал снова, далеко, у арабской деревни!
Я быстро шел в сторону от железнодорожного полотна маленькими узкими улочками, пока не вышел на Азу — тесную, скудно освещенную. У тротуара в открытых витринах разложены были зелень, авокадо, виноград. Немногочисленные покупатели упаковывали овощи в целлофановые пакеты, которые срывали тут же с гвоздиков. Манекен с проваленным носом стоял посреди тротуара — все натыкались на него в зыбких огнях крохотных магазинчиков и огромных автобусов…
Оказалось, все это время я повторял слова песни, которую мы пели в отряде на Памире. Я даже не знал, что ее помню.
«Вышел в степь донецкую парень молодой…»
Сколько наворотов в башке!
Почему я ее не забыл, почему вспомнил в минуту опасности?!
Мы пели се на узбекском. Рядом были Киргизия, Таджикистан. Тогда казалось: какая разница? Русский, узбек, сирей, киргиз. В отряде мы не разбирали, кто есть кто… Это было до того, как узбеки и киргизы сошлись насмерть в Ошской области!
«Господи! Какую же страну просрали!..»
У меня в ушах еще стояла автоматная очередь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93