«Объект № 2» практически исчерпал свои возможности, но мы еще не готовы свернуть все работы, перебазировать его и ликвидировать следы деятельности. Займись этим сам.
– Хорошо, – меланхолично согласился Мстислав Калинович.
– А кого ты имел в виду под уголовниками? Якобы у нас работают уголовники…
– Я имел в виду зятя Юрия Тарасовича.
– Сватова, майора охраны объекта? Какой же он уголовник?
– Он сидел, а это уже характеристика. Все его приятели – бандиты и уголовники, и связи остались, и действует он, никого не признавая, бандитскими методами. По сути, он и допустил утечку информации, глядя сквозь пальцы на «шалости» своих дебильных мальчиков.
– Я этого не знал. Но Юрий Тарасович не стал бы…
– Он директор Проекта, ему наплевать на проблемы охраны тайны и защиты территории, и слушать меня он не станет.
– Хорошо, я поговорю с ним. А пока готовься к легализации Легиона. – Валягин встал. – Пошли, посидим в парилке еще раз.
Мстислав Калинович с недоумением посмотрел на председателя РВС.
– Не понял. О какой легализации речь? Легион – часть системы…
– Рано или поздно о его создании станет известно не только Совету безопасности и первому вице-премьеру…
– Которому мы заткнули рот взяткой.
– К сожалению, не каждого политика можно купить за деньги.
– Что нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги.
– Лебедева ты не купишь, а профессионал он ушлый, и команда помощников у него грамотная. Так вот, прежде, чем о Легионе узнает оппозиция, надо его проверить в деле и порекомендовать президенту как боевую единицу, способную решать любые проблемы. Что не так уж и далеко от истины.
Валягин вышел. Мстислав Калинович вынужден был присоединиться к нему в парной, температуру которой – сто с лишним градусов по Цельсию – мог выдержать далеко не каждый здоровый человек.
– Я считал, что дело Легиона – поддержка РВС…
– Расслабься, Калиныч, дыши через нос. Легион был и останется в твоем подчинении, в качестве стратегического резерва РВС, хотя это действительно военная основа Реввоенсовета. Что касается первых вице-премьеров и лидеров оппозиции, то у нас родилась идея испытать один из «ЗГ» на них. Если испытания пройдут успешно, получим мощных сторонников, которые помогут нам в «час икс» реализовать революционную ситуацию.
– Вице-премьера можно отправить в отставку с помощью стандартного приема: сформировать «джентльменский набор» улик – взятка, злоупотребление властью и служебным положением, употребление наркотиков, женщины… Проще и надежней.
– Но дольше и дороже, дорогой генерал. С «ЗГ» это будет намного быстрее и дешевле: наставил аппаратик – ты же видел «удав»? – похож на пистолет, – нажал на курок – и человечек твой, со всеми его амбициями, идеями, идеалами и связями. Никакой крови, никаких угроз.
Мстислав Калинович попытался подрегулировать деятельность внутренних органов секреции, чтобы выдавить из себя как можно больше пота, очистить организм от шлаков, но это у него не получилось, сказывалось отсутствие постоянного тренинга, соблюдения режима. Надо заняться собой, подумал он, дыша, как рыба на берегу.
– Что замолчал? – покосился на собеседника мокрый, могучий Валягин, разрисованный ручьями пота. – Или припас еще одну неразрешимую проблему?
– Да нет, думаю…
– Думай, думай, это полезно. Хочешь историю? Мне ее Ицкович рассказал. У него сын работает редактором какого-то военного журнальчика, и решили они объявить конкурс на рассказ из пятисот слов на военную тему. Первое место у них занял рассказ некоего Киселева: «Сержант Иванов приказал построить себе индивидуальный сортир, которым потихоньку пользовались солдаты. Однажды он застукал в туалете одного, влетело всему взводу. Солдаты обиделись и подпилили стойки». Здесь двадцать пять или двадцать шесть, не помню точно, слов, остальные четыреста семьдесят пять, недостающих до пятисот по условию конкурса, произнес сержант Иванов, вылезая из выгребной ямы».
Валягин захохотал.
Улыбнулся и Мстислав Калинович, хотя советника председателя РВС Пашу Ицковича не любил и его истории не слушал. Из парилки Джехангир выбрался первым, организм уже не выносил таких перегрузок.
Жуковский район. 29 июля
ВОРОБЬЕВ
Ночевал Панкрат в Жуковке, в гостинице «Услада», предприняв, конечно, все меры предосторожности. Ночь прошла нормально, никто приезжими «коммерсантами из Тулы», как они себя представили, не интересовался, и все же Панкрат чувствовал какой-то внутренний дискомфорт, который в принципе можно было передать всего двумя словами: идет гроза. Интуиция подсказывала, что впереди «мстителей» ждут нелегкие времена.
В семь утра, после зарядки и водных процедур, Панкрат разбудил Мишу Ларина, бывшего десантника-афганца, и связался с Барковым, который за сутки дважды выходил на связь с командиром, но ничего существенного рассказать не мог. Зона за колючей проволокой выглядела мертвой, безлюдной, если не считать бдительно вышагивающих по периметру часовых да выехавшего из ворот одинокого мотоциклиста.
– Ждите, – приказал Воробьев, – не высовывайтесь, обнюхайте там каждое дерево, каждую кочку. В зону идти пока рано.
– О’кей, – коротко отозвался Барков, на что Панкрат с усмешкой, больше ради психологической поддержки подполковника, нежели ради шутки, произнес:
– Ты своим «океем» напоминаешь одного мужика-пивохлёба, который заказал пиво бармену: пиво энд омары… это ничего, что я по-английски?..
Барков понял, засмеялся и отключил рацию.
Связь с другой группой разведчиков – Родионом и Мишей-вторым также не принесла особо важной информации. Ребята проверили воинскую часть недалеко от Фошни, определили, что она настоящая – радиобатальон со стационарным базированием, и Панкрат послал их в Ковали, чтобы понаблюдать за домом Крутова и выяснить обстановку в деревне после нападения бандитов. Сам же Воробьев начал прикидывать план освобождения полковника из жуковского СИЗО.
– Пошли, погуляем по центру, – сказал он Ларину, сухонькому, низкорослому, невзрачному на вид, но великолепному самбисту.
Они переоделись по местной моде: брюки местной фабрики «Выгода», ковбойки, кроссовки, – и направились из гостиницы мимо школы к вокзалу, ничем не отличаясь от редких пешеходов. Обошли здание милиции, двор, где стоял серый барак СИЗО, осмотрели подходы и подъезды к нему, прикинули высоту забора и его прочность. Потом Панкрат проголодался, и они завернули в кафе возле рынка, почти пустое по причине летней жары и раннего времени.
Ларин был неразговорчив по натуре, поэтому Панкрат обращался к нему редко, но видел, что парня гложет какая-то мысль и настроение у него далеко не радужное.
– Ты не заболел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
– Хорошо, – меланхолично согласился Мстислав Калинович.
– А кого ты имел в виду под уголовниками? Якобы у нас работают уголовники…
– Я имел в виду зятя Юрия Тарасовича.
– Сватова, майора охраны объекта? Какой же он уголовник?
– Он сидел, а это уже характеристика. Все его приятели – бандиты и уголовники, и связи остались, и действует он, никого не признавая, бандитскими методами. По сути, он и допустил утечку информации, глядя сквозь пальцы на «шалости» своих дебильных мальчиков.
– Я этого не знал. Но Юрий Тарасович не стал бы…
– Он директор Проекта, ему наплевать на проблемы охраны тайны и защиты территории, и слушать меня он не станет.
– Хорошо, я поговорю с ним. А пока готовься к легализации Легиона. – Валягин встал. – Пошли, посидим в парилке еще раз.
Мстислав Калинович с недоумением посмотрел на председателя РВС.
– Не понял. О какой легализации речь? Легион – часть системы…
– Рано или поздно о его создании станет известно не только Совету безопасности и первому вице-премьеру…
– Которому мы заткнули рот взяткой.
– К сожалению, не каждого политика можно купить за деньги.
– Что нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги.
– Лебедева ты не купишь, а профессионал он ушлый, и команда помощников у него грамотная. Так вот, прежде, чем о Легионе узнает оппозиция, надо его проверить в деле и порекомендовать президенту как боевую единицу, способную решать любые проблемы. Что не так уж и далеко от истины.
Валягин вышел. Мстислав Калинович вынужден был присоединиться к нему в парной, температуру которой – сто с лишним градусов по Цельсию – мог выдержать далеко не каждый здоровый человек.
– Я считал, что дело Легиона – поддержка РВС…
– Расслабься, Калиныч, дыши через нос. Легион был и останется в твоем подчинении, в качестве стратегического резерва РВС, хотя это действительно военная основа Реввоенсовета. Что касается первых вице-премьеров и лидеров оппозиции, то у нас родилась идея испытать один из «ЗГ» на них. Если испытания пройдут успешно, получим мощных сторонников, которые помогут нам в «час икс» реализовать революционную ситуацию.
– Вице-премьера можно отправить в отставку с помощью стандартного приема: сформировать «джентльменский набор» улик – взятка, злоупотребление властью и служебным положением, употребление наркотиков, женщины… Проще и надежней.
– Но дольше и дороже, дорогой генерал. С «ЗГ» это будет намного быстрее и дешевле: наставил аппаратик – ты же видел «удав»? – похож на пистолет, – нажал на курок – и человечек твой, со всеми его амбициями, идеями, идеалами и связями. Никакой крови, никаких угроз.
Мстислав Калинович попытался подрегулировать деятельность внутренних органов секреции, чтобы выдавить из себя как можно больше пота, очистить организм от шлаков, но это у него не получилось, сказывалось отсутствие постоянного тренинга, соблюдения режима. Надо заняться собой, подумал он, дыша, как рыба на берегу.
– Что замолчал? – покосился на собеседника мокрый, могучий Валягин, разрисованный ручьями пота. – Или припас еще одну неразрешимую проблему?
– Да нет, думаю…
– Думай, думай, это полезно. Хочешь историю? Мне ее Ицкович рассказал. У него сын работает редактором какого-то военного журнальчика, и решили они объявить конкурс на рассказ из пятисот слов на военную тему. Первое место у них занял рассказ некоего Киселева: «Сержант Иванов приказал построить себе индивидуальный сортир, которым потихоньку пользовались солдаты. Однажды он застукал в туалете одного, влетело всему взводу. Солдаты обиделись и подпилили стойки». Здесь двадцать пять или двадцать шесть, не помню точно, слов, остальные четыреста семьдесят пять, недостающих до пятисот по условию конкурса, произнес сержант Иванов, вылезая из выгребной ямы».
Валягин захохотал.
Улыбнулся и Мстислав Калинович, хотя советника председателя РВС Пашу Ицковича не любил и его истории не слушал. Из парилки Джехангир выбрался первым, организм уже не выносил таких перегрузок.
Жуковский район. 29 июля
ВОРОБЬЕВ
Ночевал Панкрат в Жуковке, в гостинице «Услада», предприняв, конечно, все меры предосторожности. Ночь прошла нормально, никто приезжими «коммерсантами из Тулы», как они себя представили, не интересовался, и все же Панкрат чувствовал какой-то внутренний дискомфорт, который в принципе можно было передать всего двумя словами: идет гроза. Интуиция подсказывала, что впереди «мстителей» ждут нелегкие времена.
В семь утра, после зарядки и водных процедур, Панкрат разбудил Мишу Ларина, бывшего десантника-афганца, и связался с Барковым, который за сутки дважды выходил на связь с командиром, но ничего существенного рассказать не мог. Зона за колючей проволокой выглядела мертвой, безлюдной, если не считать бдительно вышагивающих по периметру часовых да выехавшего из ворот одинокого мотоциклиста.
– Ждите, – приказал Воробьев, – не высовывайтесь, обнюхайте там каждое дерево, каждую кочку. В зону идти пока рано.
– О’кей, – коротко отозвался Барков, на что Панкрат с усмешкой, больше ради психологической поддержки подполковника, нежели ради шутки, произнес:
– Ты своим «океем» напоминаешь одного мужика-пивохлёба, который заказал пиво бармену: пиво энд омары… это ничего, что я по-английски?..
Барков понял, засмеялся и отключил рацию.
Связь с другой группой разведчиков – Родионом и Мишей-вторым также не принесла особо важной информации. Ребята проверили воинскую часть недалеко от Фошни, определили, что она настоящая – радиобатальон со стационарным базированием, и Панкрат послал их в Ковали, чтобы понаблюдать за домом Крутова и выяснить обстановку в деревне после нападения бандитов. Сам же Воробьев начал прикидывать план освобождения полковника из жуковского СИЗО.
– Пошли, погуляем по центру, – сказал он Ларину, сухонькому, низкорослому, невзрачному на вид, но великолепному самбисту.
Они переоделись по местной моде: брюки местной фабрики «Выгода», ковбойки, кроссовки, – и направились из гостиницы мимо школы к вокзалу, ничем не отличаясь от редких пешеходов. Обошли здание милиции, двор, где стоял серый барак СИЗО, осмотрели подходы и подъезды к нему, прикинули высоту забора и его прочность. Потом Панкрат проголодался, и они завернули в кафе возле рынка, почти пустое по причине летней жары и раннего времени.
Ларин был неразговорчив по натуре, поэтому Панкрат обращался к нему редко, но видел, что парня гложет какая-то мысль и настроение у него далеко не радужное.
– Ты не заболел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118