но, осуждая этот пакт, он продолжал настаивать, что Франция и Советский Союз должны когда-нибудь объединиться. Отстраненный де Голлем после падения Франции в 1940 году, Ко провел несколько лет в США, где совмещал научную работу с пропагандой идей альянса. Позднее из расшифровок «Веноны» стало известно, что он был повторно завербован в 1942 году резидентом НКВД/НКГБ в Вашингтоне Василием Зубилиным (он же Зарубин). С ним, а также с другим советским оператором Ко поддерживал контакт на протяжении последующих двух лет. В конце 1943 года Ко перебрался в Алжир, где вступил в Консультативный совет «Свободной Франции». В марте 1944 года, по поручению временного правительства, он три месяца провел с миссией в Советском Союзе. Вернулся он в восторге от того, насколько Сталин привержен идее ценности человеческой личности – «се culte renouvele de l'humanisme». По его словам, это больше, чем мощь оружия Красной Армии, помогло России выиграть войну. Свой отчет о поездке он закончил так: «Свобода неумолимо угасает при капитализме и столь же неумолимо возрождается при социализме.» После войны Ко получил известность одного из лучших ораторов в Национальном собрании и «самого талантливого попутчика в Европе» за то, что играл видную роль в советских организациях прикрытия, и получил Сталинскую премию в 1953 году.
«Венонские» данные о Лабарте, Ко и других, как и сведения, открывшиеся в ходе последующих расследований, были получены слишком поздно и оперативной ценности не представляли. На допросах в ДСТ Лабарт во всем признался. Из-за того, что огласка дела Ко могла вызвать нежелательные политические последствия и принимая во внимание его преклонный возраст, Ко позволили спокойно умереть. Подробную историю деятельности советской агентуры во Франции еще предстоит написать.

Федеративная Республика Германия с момента своего основания в 1949 году была из всех западноевропейских государств самым уязвимым к деятельности агентов стран советского блока. Один из центральных эпизодов этой деятельности до сих пор вызывает много споров. В июле 1954 года Отто Ион, глава Федерального ведомства по охране конституции (службы безопасности ФРГ) исчез из Западного Берлина, а несколько дней спустя он выступил на пресс-конференции в Восточной Германии с осуждением якобы возрождающегося в ФРГ нацизма. В декабре 1955 года Ион вновь оказался на Западе и заявил, что находился под воздействием наркотиков, которые ему колол работавший на КГБ врач Вольфганг Вольгемут. Верховный суд в Западной Германии скептически отнесся к этому заявлению. По другим сведениям, Ион здорово выпивал; Вольгемут хорошенько накачал его виски, а потом убедил бежать, сыграв на его страхах перед возрождением нацизма. В декабре 1956 года его приговорили к четырем годам тюремного заключения.
Самым продуктивным агентом КГБ, действовавшим в западногерманской разведке, был Хайнц Фельфе, который в 1958 году возглавил в западногерманской разведслужбе БНД отдел контрразведки, занимавшийся Советским Союзом. С помощью фиктивной агентурной сети, специально созданной в Москве Центром, и при поддержке КГБ Фельфе удалось создать себе потрясающую репутацию. Шеф БНД Рейнхард Гелен с гордостью показывал важным гостям кабинет Фельфе, где висела огромная разноцветная карта Карлсхорста, на которой в мельчайших подробностях была изображена штаб-квартира КГБ, вплоть до того, где какая машина стоит и кто каким туалетом пользуется. В ходе карлсхорстской операции (кодовое название «Диаграмма») было написано пять толстых томов, в которых было огромное количество планов отдельных кабинетов, личных характеристик и внутренних телефонных справочников. Штаб-квартира БНД в Пуллахе, неподалеку от Мюнхена, постоянно получала заявки на информацию о Карлсхорсте и от других разведслужб. Эти запросы, как потом похвалялся Фельфе, «высвечивали конкретные интересы всех европейских резидентур ЦРУ» и тем самым давали Центру ценную возможность получать представление об их операциях. Фельфе же удалось сделать так, что БНД и его союзники имели «полностью искаженное представление о Карлсхорсте». Служба А ПГУ, которая руководила подготовкой мемуаров Фельфе, включила в них целые пассажи, в которых ПГУ занималось самовосхвалением. Один из них гласил: «Прошло немного времени, и выяснилось, насколько прозорливы были оперативные планы КГБ.» Одновременно Фельфе снабжал Карлсхорст копиями практически всех важных документов, которые проходили через БНД. Срочные донесения передавались в Карлсхорст по радио, а остальное – в чемоданах с двойным дном, на пленках, спрятанных в банках с детским питанием, через потайные «почтовые ящики», а также через курьера БНД Эрвина Тибеля, который тоже работал на КГБ. В течение двух лет до августа 1961 года, когда была построена Берлинская стена, когда ЦРУ и БНД, по словам Фельфе, строили планы «подрыва экономического и политического развития ГДР», «активизации психологической войны» и «переманивания рабочей силы», «я не раз рисковал, и не всегда риск можно было просчитать. Встреча за встречей, передачи данных следовали одна за другой – все было подчинено одной цели: дать СССР основу для принятия решений. Я прекрасно понимал, что в течение тех двух лет я давал контрразведке противника те нити, с которыми они могли работать. Подтверждением тому стал мой арест.»
Мотивы Фельфе, как и мотивы Пака и Хэмблтона, скорее объяснялись тщеславием, чем идейными соображениями. Его самого, как и его коллег, регулярно поощряли личными поздравлениями от генералов КГБ, и как-то раз даже от самого председателя. Сотрудник ЦРУ, работавший в Германии в пятидесятые годы, после ареста Фельфе в 1961 году заключил: «Отчет о нанесенном БНД ущербе, наверное, составил бы десятки тысяч страниц. Были провалены не только агенты и явки, необходимо было пересмотреть все донесения тайных агентов за десять лет: и те, что были сфабрикованы другой стороной, и те, что были слегка изменены, и те, что были получены из чисто мифических источников.»
КГБ много выиграл и от широкой кампании по внедрению агентов в Западной Германии, которая была организована Главным управлением XV (разведывательным ведомством Восточной Германии), созданным в 1952 году в составе Министерства государственной безопасности ГДР и переименованным в 1956 году в Главное управление разведки (ГУР). С момента основания этого ведомства его главой, а также автором различных программ внедрения агентов на протяжении целого поколения был Маркус Иоганн («Миша») Вольф, сын видного писателя-коммуниста, который был вынужден бежать в Москву после прихода к власти Гитлера. Ко времени выхода в отставку в 1987 году Вольф зарекомендовал себя как один из способнейших начальников разведки в странах советского блока, он продержался на этом посту дольше всех своих коллег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254