Имперская Германия была единственной державой, с которой у большевистского режима были установлены официальные дипломатические отношения и с кем он обменялся послами после подписания мирного договора в Брест-Литовске. 23 апреля 1918 года в Москве открылось германское посольство во главе с графом Вильгельмом Мирбахом. Шесть дней спустя один из сотрудников миссии Мирбаха писал в своем дневнике: «Здесь мы должны быть начеку, вокруг нас шныряют агенты и провокаторы. Советские власти смогли быстро возродить бывшую царскую „охранку“, хотя и в другой форме, но, по крайней мере, не меньшую по размерам и более жестокую по характеру.»
Задача проникновения в германское посольство была возложена на контрразведывательный отдел, созданный в мае 1918 года в Управлении по борьбе с контрреволюцией ЧК. В 1921–22 годах контрразведывательный отдел был расширен и на его основе создано отделение контрразведки, сокращенно КРО, предшественник Второго главного управления КГБ. Во главе этого отдела стал двадцатилетний левый эсер Яков Блюмкин, возможно, самый молодой начальник отдела в истории КГБ. Блюмкин успешно провел операцию по проникновению в германское посольство, вступив в контакт с графом Робертом Мирбахом, австрийским родственником немецкого посла, который попал в русский плен во время войны. В июне Блюмкин получил от него письменное обязательство снабжать ЧК секретной информацией о Германии и деятельности германского посольства.
Однако Дзержинский поступил неразумно, поручив эту операцию Блюмкину, поскольку левые эсеры продолжали активно выступать против Брестского мира. 4 июля Центральный комитет левых эсеров одобрил план покушения на немецкого посла. Левые эсеры считали, что, убив его, они заставят большевиков прекратить «умиротворение» немцев и возобновить военные действия на Восточном фронте, что, по их мнению, будет способствовать делу развития мировой революции. Покушение было поручено Блюмкину и его сотруднику, фотографу, левому эсеру, Николаю Андрееву. Утром 6 июля Блюмкин подготовил документ на бланке ЧК, на котором стояла подделанная подпись Дзержинского и секретаря ЧК, поручающий ему и Андрееву провести переговоры с послом Германии. Помощник Дзержинского, левый эсер Александрович, втянутый в этот заговор Блюмкиным, поставил на этот документ официальную печать ЧК. После полудня того же дня Блюмкин и Андреев приехали в германское посольство и договорились о встрече с послом под предлогом необходимости обсудить вопрос, связанный с его родственником графом Робертом Мирбахом. Впоследствии Блюмкин утверждал, что именно он застрелил посла из своего револьвера, однако, по свидетельству сотрудников посольства, все три выстрела, произведенных Блюмкиным, не достигли цели, а граф Вильгельм Мирбах был застрелен Андреевым.
Таким образом, миссия ЧК как «щита и меча революции» чуть было не закончилась катастрофой. Вместо того чтобы защищать новое коммунистическое государство, в июле 1918 года ЧК чуть было не сыграло роль инструмента его разрушения. В телеграмме на имя Сталина Ленин писал, что покушение на Мирбаха поставило Россию на «волосок от возобновления войны с Германией». За покушением последовало восстание левых эсеров, в результате которого здание ЧК на Лубянке было захвачено, а Дзержинский арестован. Но у левых эсеров не было четкого плана действий, и их мятеж был подавлен в течение 24 часов преданными коммунистам латышскими войсками. 8 июля по собственному желанию Дзержинский ушел с поста руководителя ЧК. Была создана комиссия по расследованию обстоятельств восстания, а ЧК была очищена от левых эсеров. 22 августа Дзержинский был вновь назначен на пост председателя ЧК. К этому времени ЧК состояла исключительно из коммунистов. Сдерживающее влияние левых эсеров потеряло силу, а политика террора против политических врагов начала набирать обороты. Дзержинский говорил: «Мы представляем собой организованный террор. Это должно быть сказано совершенно ясно».
Ленин проявлял активный, хотя и немного наивный интерес к использованию различных технических средств и методов, в том числе террора, для охоты за контрреволюционерами. Ему чрезвычайно понравилась идея использовать большие электромагниты для обнаружения во время обысков спрятанного в домах оружия. Он всячески настаивал на рассмотрении этой идеи в ЧК. Однако Дзержинский занял другую позицию, он говорил Ленину: «Магниты вряд ли можно использовать при обысках, мы уже пытались это сделать». Но в качестве эксперимента он все-таки согласился с тем, чтобы во время обысков использовались большие магниты, главным образом для того, чтобы испугать контрреволюционеров и заставить их добровольно сдать спрятанное оружие. Вскоре от подобных экспериментов отказались.

Действия ЧК, направленные на внедрение агентов в миссии Антанты и ее разведывательные сети в Россию, оказались более успешными, чем операция против посольства Германии.
До сих пор КГБ считает своей крупнейшей победой операцию ЧК по разоблачению летом 1918 года так называемого «заговора Локкарта», в которой участвовали британские, французские, американские дипломаты и тайные агенты. Роберт Брюс Локкарт, бывший исполняющий обязанности генерального консула Великобритании в дореволюционной Москве, был способным, но не самым надежным сотрудником консульской службы. На протяжении своей карьеры ему дважды приходилось начинать все с начала после того, как его весьма запутанные любовные похождения становились достоянием гласности. В начале 1918 года после того, как британский посол был отозван, Локкарта направили в Россию для вступления в неофициальный контакт с большевистским режимом. Он не смог добиться больших результатов. Главная цель его миссии заключалась в том, чтобы убедить большевиков продолжить войну с Германией, пообещав помощь армии Антанты. Несмотря на то, что Локкарт потерпел неудачу и мирный договор в Брест-Литовске был подписан, он не оставлял надежды на лучшее. В своих докладах в Лондон он писал, что, несмотря на мирный договор, «существуют значительные возможности для организации сопротивления Германии». Военный комиссар Троцкий и сменивший его на посту комиссара иностранных дел Георгий Чичерин, будучи чрезвычайно заинтересованными в установлении связи с Лондоном, всячески пытались убедить Локкарта в том, что Брестский мир не продлится долго. Но Локкарт не пользовался большим доверием у своего правительства. Один из чиновников Министерства иностранных дел Великобритании язвительно заметил: «Может быть, г-н Локкарт и давал нам плохие советы, но нас нельзя обвинить в том, что мы им следовали».
После того, как Локкарт потерял всякую надежду на возобновление войны на Восточном фронте, он быстро поменял свое амплуа пробольшевистского дипломата на антибольшевистского заговорщика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254