Нам и преподавали все – вплоть до начальной сексологии. Единственным упущением было то, что «алкоголизм» начинали изучать только в старших классах... А в остальном нас сумели поднатаскать так, что я с первого же дня на Земле чувствовал себя гораздо увереннее, чем всякие там Тарзаны и Маугли – этакие чистые душой, диковатые ребята, попадающие в губительный и растленный мир ужасной Цивилизации...
– И вы будете вкручивать мне, что, впервые попав в эту самую Цивилизацию, вы не совершили ни одной ошибки?! – усомнился В.В.
– Ошибок я совершил массу! – сказал Ангел. – Но не от незнакомства с Земными реалиями, а в силу своего мальчишеского экстремизма, непонимания простых Человеческих истин, до которых я в то время элементарно не дорос... Все мои промахи и ошибки того периода квалифицировались одним, ставшим уже классическим, выражением известного российского государственного мыслителя: «Хотели – как лучше, а получилось – как всегда».
– Ну, хорошо, – устало проговорил В.В. и допил чай. – А быт? Где вы жили, что вы ели?..
– Что касается быта – тут все было в полном порядке. В Наземной командировке ангсл-хранитель независимо от ранга находится на полном Всевышнем Обеспечении и повседневная житейская бытовуха ничуть не отвлекает его от задания.
– Как у вас там все гладко, Наверху, – завистливо сказал В.В.
– Отнюдь, – возразил Ангел. – Почитайте внимательно Библию, загляните в Священное Писание – и вы найдете там кучу несообразностей и противоречий. И уйму ошибок...
– Ох, Ангел! Неужели вы думаете, что небольшой остаток своей неверующей жизни я посвящу чтению Библии? Давайте про ошибки! Ошибки – основа драматургии. Обожаю ошибки!
– Вам рассказать или вы хотели бы посмотреть сами?
– Все зависит от того, что вы собираетесь мне поведать.
– О том, как я сам, жестоко и радикально, додумался избавить Лешку от пьянства. Я не нашел ничего лучшего и сотворил ему страшную кровоточащую язву желудка...
– Да вы просто были маленьким мерзавцем! Ангел-мерзавец... Ну надо же! – возмутился В.В.
– Дети неосознанно жестоки, Владимир Владимирович, – холодно заметил Ангел. – Особенно когда они волей случая получают некую власть над взрослым. Наверное, я не был исключением.
– Ну и ну! – вздохнул В.В.
– Я сознательно обострил ситуацию до крайности. Моей задачей было как можно сильнее испугать Лешку и не дать ему умереть!..
конец пятой серии
Шестая серия
НОЧЬ. БОЛОГОЕ...
Состав «Красной стрелы» медленно подкатывал к перрону единственной остановки за все время пути между Москвой и Санкт-Петербургом.
Все медленнее и медленнее двигались вагоны с черными спящими окнами. В каждом вагоне слабо светилось только одно крайнее окошко – купе проводника.
И наконец «Красная стрела» остановилась. Словно силы кончились у могучего состава после длительного перегона...
Только в одном вагоне освещены были два окна – купе проводника и...
... КУПЕ АНГЕЛА И В.В.
–... Я сознательно обострил ситуацию до крайности, Владимир Владимирович! Моей задачей было как можно сильнее напугать Лешку и не дать ему умереть...
УЛИЦЫ ЗАПАДНОГЕРМАНСКОГО ГОРОДА – ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР
С лающим воем мчится по улицам тревожно сверкающая «скорая помощь».
Одна улица, другая, третья...
Прижимаются к краям проезжей части автомобили, замирают на перекрестках поздние пешеходы...
Проскакивает «скорая помощь» на красный свет светофора и мчится дальше, виртуозно лавируя в вечернем потоке автомобилей и автобусов, обгоняя их то справа, то слева, ни на секунду не прекращая своего жутковатого лающего воя...
ВНУТРИ МАШИНЫ «СКОРОЙ ПОМОЩИ»
На носилках, скорчившись, лежал на боку Леша Самошников.
Голова его свешивалась с носилок – Лешку рвало в пластмассовый тазик. Рвало чем-то красно-коричневым, мучительно и безудержно...
Один из бригады врачей считал Лсшкин пульс и следил за давлением, второй держал на весу прозрачный мешочек капельницы. Игла уходила в вену обнаженной руки Лешки...
А за головой у него, НИКЕМ НЕ ВИДИМЫЙ, сидел маленький Ангел в кроссовках и джинсах.
Он держал свои мальчишеские ладошки над Лешиной головой, что-то шептал про себя и делал руками волнообразные движения над Лешкой.
Третий из врачебной бригады говорил по рации с больницей, куда они везли Лешку. Говорил в микрофон по-немецки, тревожно поглядывая на пациента:
– Очень большая потеря крови. Возможен перитонит...
Тот, который считал Лешкин пульс и следил за давлением, тревожно проговорил:
– Давление падает! Пульс почти не прослушивается...
– Довезем? – спрашивает фельдшер с капельницей.
– Не уверен... Он, кажется, уходит! Мы теряем его!.. Быстрее!!!
НИКЕМ НЕ ВИДИМЫЙ маленький Ангел услышал это, положил ладони на лоб Алексея Самошникова...
...и уже через три секунды раздался торжествующий голос врача:
– Есть пульс! Давление стабилизируется!..
Двенадцатилетний Ангел победно оглядел врачебную бригаду и даже погладил Лешку по мокрому изможденному лицу.
– Мама!.. Мамочка... – в забытьи прошептал Лешка.
ПРИЕМНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ЗАПАДНОГЕРМАНСКОЙ КЛИНИКИ
В приемном отделении стояли трое – дежурный врач, Гриша Гаврилиди и хозяин кафе «Околица Френкеля» – сам Френкель.
За столом работала с документами пожилая медсестра.
Френкеля Гриша привез в качестве переводчика, и сейчас Френкель трудился не за страх, а за совесть. Он почти синхронно переводил то, что достаточно раздраженно говорил врач:
– У него огромная кровоточащая язва задней стенки желудка – пять сантиметров на семь! Такие язвы, наверное, могут быть только у русских...
– Скажи ему, что Лешка – наполовину еврей... – попросил Гриша.
– Ай, не морочь мне голову! Это там мы – греки, евреи, я знаю кто?.. А здесь, как ни странно, мы все – русские, – сказал Френкель Грише.
– Вы что-то еще хотите узнать? – спросил врач. – У меня очень мало свободного времени...
Стеклянно-матовая дверь неожиданно приоткрылась, и в отделение неслышно проскользнул маленький Ангел с рюкзачком.
Кроме нас, на него никто не обратит внимания. Ни врач, ни медсестра, ни Френкель, ни Гриша не увидят его...
А врач даже еще скажет медицинской сестре, сидящей за столом:
– Эту дверь когда-нибудь наконец отрегулируют? То она открывается, то закрывается, когда хочет...
– Я сейчас запишу вызов техника на завтра, – сказала сестра.
– Я слушаю вас, – врач снова повернулся к Грише и Френкелю.
– Он нас слушает, – перевел Френкель.
– Это я и сам понял! – огрызнулся Гриша. – Спроси его – где он сейчас и что с ним будет? Только честно!
Маленький Ангел подошел к ним совсем близко, чтобы не упустить ни единого слова...
– Успокойся, – сказал Френкель Грише. – Здесь всё говорят с безжалостной прямотой. Здесь никто никого не жалеет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– И вы будете вкручивать мне, что, впервые попав в эту самую Цивилизацию, вы не совершили ни одной ошибки?! – усомнился В.В.
– Ошибок я совершил массу! – сказал Ангел. – Но не от незнакомства с Земными реалиями, а в силу своего мальчишеского экстремизма, непонимания простых Человеческих истин, до которых я в то время элементарно не дорос... Все мои промахи и ошибки того периода квалифицировались одним, ставшим уже классическим, выражением известного российского государственного мыслителя: «Хотели – как лучше, а получилось – как всегда».
– Ну, хорошо, – устало проговорил В.В. и допил чай. – А быт? Где вы жили, что вы ели?..
– Что касается быта – тут все было в полном порядке. В Наземной командировке ангсл-хранитель независимо от ранга находится на полном Всевышнем Обеспечении и повседневная житейская бытовуха ничуть не отвлекает его от задания.
– Как у вас там все гладко, Наверху, – завистливо сказал В.В.
– Отнюдь, – возразил Ангел. – Почитайте внимательно Библию, загляните в Священное Писание – и вы найдете там кучу несообразностей и противоречий. И уйму ошибок...
– Ох, Ангел! Неужели вы думаете, что небольшой остаток своей неверующей жизни я посвящу чтению Библии? Давайте про ошибки! Ошибки – основа драматургии. Обожаю ошибки!
– Вам рассказать или вы хотели бы посмотреть сами?
– Все зависит от того, что вы собираетесь мне поведать.
– О том, как я сам, жестоко и радикально, додумался избавить Лешку от пьянства. Я не нашел ничего лучшего и сотворил ему страшную кровоточащую язву желудка...
– Да вы просто были маленьким мерзавцем! Ангел-мерзавец... Ну надо же! – возмутился В.В.
– Дети неосознанно жестоки, Владимир Владимирович, – холодно заметил Ангел. – Особенно когда они волей случая получают некую власть над взрослым. Наверное, я не был исключением.
– Ну и ну! – вздохнул В.В.
– Я сознательно обострил ситуацию до крайности. Моей задачей было как можно сильнее испугать Лешку и не дать ему умереть!..
конец пятой серии
Шестая серия
НОЧЬ. БОЛОГОЕ...
Состав «Красной стрелы» медленно подкатывал к перрону единственной остановки за все время пути между Москвой и Санкт-Петербургом.
Все медленнее и медленнее двигались вагоны с черными спящими окнами. В каждом вагоне слабо светилось только одно крайнее окошко – купе проводника.
И наконец «Красная стрела» остановилась. Словно силы кончились у могучего состава после длительного перегона...
Только в одном вагоне освещены были два окна – купе проводника и...
... КУПЕ АНГЕЛА И В.В.
–... Я сознательно обострил ситуацию до крайности, Владимир Владимирович! Моей задачей было как можно сильнее напугать Лешку и не дать ему умереть...
УЛИЦЫ ЗАПАДНОГЕРМАНСКОГО ГОРОДА – ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР
С лающим воем мчится по улицам тревожно сверкающая «скорая помощь».
Одна улица, другая, третья...
Прижимаются к краям проезжей части автомобили, замирают на перекрестках поздние пешеходы...
Проскакивает «скорая помощь» на красный свет светофора и мчится дальше, виртуозно лавируя в вечернем потоке автомобилей и автобусов, обгоняя их то справа, то слева, ни на секунду не прекращая своего жутковатого лающего воя...
ВНУТРИ МАШИНЫ «СКОРОЙ ПОМОЩИ»
На носилках, скорчившись, лежал на боку Леша Самошников.
Голова его свешивалась с носилок – Лешку рвало в пластмассовый тазик. Рвало чем-то красно-коричневым, мучительно и безудержно...
Один из бригады врачей считал Лсшкин пульс и следил за давлением, второй держал на весу прозрачный мешочек капельницы. Игла уходила в вену обнаженной руки Лешки...
А за головой у него, НИКЕМ НЕ ВИДИМЫЙ, сидел маленький Ангел в кроссовках и джинсах.
Он держал свои мальчишеские ладошки над Лешиной головой, что-то шептал про себя и делал руками волнообразные движения над Лешкой.
Третий из врачебной бригады говорил по рации с больницей, куда они везли Лешку. Говорил в микрофон по-немецки, тревожно поглядывая на пациента:
– Очень большая потеря крови. Возможен перитонит...
Тот, который считал Лешкин пульс и следил за давлением, тревожно проговорил:
– Давление падает! Пульс почти не прослушивается...
– Довезем? – спрашивает фельдшер с капельницей.
– Не уверен... Он, кажется, уходит! Мы теряем его!.. Быстрее!!!
НИКЕМ НЕ ВИДИМЫЙ маленький Ангел услышал это, положил ладони на лоб Алексея Самошникова...
...и уже через три секунды раздался торжествующий голос врача:
– Есть пульс! Давление стабилизируется!..
Двенадцатилетний Ангел победно оглядел врачебную бригаду и даже погладил Лешку по мокрому изможденному лицу.
– Мама!.. Мамочка... – в забытьи прошептал Лешка.
ПРИЕМНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ЗАПАДНОГЕРМАНСКОЙ КЛИНИКИ
В приемном отделении стояли трое – дежурный врач, Гриша Гаврилиди и хозяин кафе «Околица Френкеля» – сам Френкель.
За столом работала с документами пожилая медсестра.
Френкеля Гриша привез в качестве переводчика, и сейчас Френкель трудился не за страх, а за совесть. Он почти синхронно переводил то, что достаточно раздраженно говорил врач:
– У него огромная кровоточащая язва задней стенки желудка – пять сантиметров на семь! Такие язвы, наверное, могут быть только у русских...
– Скажи ему, что Лешка – наполовину еврей... – попросил Гриша.
– Ай, не морочь мне голову! Это там мы – греки, евреи, я знаю кто?.. А здесь, как ни странно, мы все – русские, – сказал Френкель Грише.
– Вы что-то еще хотите узнать? – спросил врач. – У меня очень мало свободного времени...
Стеклянно-матовая дверь неожиданно приоткрылась, и в отделение неслышно проскользнул маленький Ангел с рюкзачком.
Кроме нас, на него никто не обратит внимания. Ни врач, ни медсестра, ни Френкель, ни Гриша не увидят его...
А врач даже еще скажет медицинской сестре, сидящей за столом:
– Эту дверь когда-нибудь наконец отрегулируют? То она открывается, то закрывается, когда хочет...
– Я сейчас запишу вызов техника на завтра, – сказала сестра.
– Я слушаю вас, – врач снова повернулся к Грише и Френкелю.
– Он нас слушает, – перевел Френкель.
– Это я и сам понял! – огрызнулся Гриша. – Спроси его – где он сейчас и что с ним будет? Только честно!
Маленький Ангел подошел к ним совсем близко, чтобы не упустить ни единого слова...
– Успокойся, – сказал Френкель Грише. – Здесь всё говорят с безжалостной прямотой. Здесь никто никого не жалеет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87