Такое своеобразное выходное пособие, что ли... – сказал Ангел.
– Но об этом же можно только мечтать! – воскликнул В.В. – Если бы вы знали, сколько сотен анкет я заполнил в своей жизни!.. На сколько тысяч дурацких вопросов я отвечал разборчивым почерком!..
– Но мне пришлось ждать документы два месяца. А именно в это время мне нужно было находиться в Ленинграде рядом с Самошниковыми!..
– Кто им сообщил о гибели Леши? – спросил В.В.
– Никто... Они сами узнали об этом. Сначала из «Комсомолки», а потом из молодежной ленинградской газетки «Смена»...
– Как?!
– А очень просто. Советского консульства в этом городе не было, и криминальная полиция сообщила о смерти гражданина Советского Союза Алексея Самошникова, находившегося на территории ФээРГэ в статусе беженца, прямо в Бонн, в посольство СССР. Там это сообщение провалялось месяц, а когда тот самый дипломат, который запросил за возвращение Леши домой десять тысяч марок, наконец вернулся из отпуска, в куче завалявшихся бумажек на своем рабочем столе он нашел и это письмо...
ПОСОЛЬСТВО СССР В БОННЕ
Отдохнувший и посвежевший дипломат разбирал почту, накопившуюся за время его отсутствия.
Раздался телефонный звонок.
Дипломат нажал всего лишь одну кнопку на пульте многосложного телефона и, не снимая трубки, сказал:
– Слушаю вас, Николай Александрович!
– Как отдохнул, Василий Михайлович? – спросил телефон.
– Вашими молитвами, Николай Александрович!
– Ну-ну... – покровительственно проворковал динамик громкой связи. – У тебя там – никого?
– Один, Николай Александрович. С бумажками разбираюсь...
– Ты вот что, Василий Михайлович... Тут по заданию ЦеКа из Москвы корреспондент «Комсомольской правды» прилетел. Собирается писать о тяжелой и мужественной работе советской дипслужбы во враждебно-реваншистском окружении, понимаешь... Так я пошлю его к тебе. Ты-то знаешь – что можно говорить, а что можно и не говорить...
– Слушаюсь, Николай Александрович! Все будет в ажуре.
– А потом, Вася, проводи его в нашу посольскую лавку – пусть хоть немного отоварится по дешевке. Нам сейчас, в период усилившейся эмиграции, его статейка ой как не помешает!..
– Нет вопроса, Николай Александрович! Сделаем в лучшем виде!..
– Ну-ну... Потом зайдешь ко мне, доложишь, – сказал динамик и отключился.
* * *
Спустя некоторое время Василий Михайлович принимал журналиста.
На рабочем столе стояли чашечки с кофе и рюмки.
Как только рюмки пустели, Василий Михайлович доставал из шкафа «представительский» коньяк, наливал его в рюмки и прятал бутылку обратно в шкаф.
Журналист пил коньяк, запивал его кофе и держал диктофон чуть ли не под носом у дипломата.
А Василий Михайлович привычно вещал:
– Сначала, понимаешь, бегут за длинной бундесмаркой в эту эмиграцию – думают, что для них тут все медом намазано... А потом приползают к нам в посольство, в ногах у нас валяются: «Отправьте на Родину! Верните нас в Советский Союз!..» Десятки тысяч марок суют, только бы мы им помогли! Вот недавно... Перед самым моим отпуском... Заявляются два таких субчика: «Василий Михайлович, помогите домой в Ленинград уехать...» Артисты, между прочим! Ну, я говорю: «Подождите, ребятки, проверим – нет ли за вами каких-нибудь антисоветских действий... Если нет, так поможем! Не звери же!» Только я их и видел... Из отпуска возвращаюсь...
Василий Михайлович снова наполнил рюмки, а журналист быстро посмотрел в окошечко диктофона – не кончилась ли кассета...
– Ну, будем здоровы! Тоже очень, очень важное дело делаете! – сказал дипломат журналисту и выпил. – Да... Значит, возвращаюсь из отпуска, а на столе у меня сообщение из полиции! Так, мол, и так – играли эти два деятеля на бегах или скачках там... Не знаю, врать не буду. На что играли, спрашивается?! На какие шиши?.. Выиграли больше двух миллионов марок!!!
Дипломат не сумел притушить в голосе открытую зависть...
–...а потом на радостях – то ли нанюхались какой-то гадости, то ли напились как свиньи, понимаешь, и попали в автомобильную катастрофу!.. И где они сейчас, спрашивается?.. Да вот вы сами почитайте...
И дипломат протянул журналисту письмо криминальной полиции.
– Я по-немецки не очень-то... – смутился журналист.
– А там русский перевод подколот. – Дипломат наполнил рюмки. – Там все вам будет ясненько! Только вот куда эти два миллиона марочек девались – там не написано...
– А что вы по этому поводу думаете?
– А чего мне думать? Я и так по опыту знаю. Наверняка нелегально переслали эти миллиончики своим родственникам в Союз через какие-нибудь там еврейские или еще какие организации...
ЛЕНИНГРАД. ОСЕНЬ. УТРО
«... Печальный конец погони за длинной бундесмаркой...» – читает Лидочка через плечо молодого человека, сидящего в троллейбусе.
Невыспавшаяся Лидочка едет в школу. Сидячего места ей не досталось, и Лидочка нависла над молодым человеком с «Комсомольской правдой» в руках...
От нечего делать Лидочка вглядывается в строчки статьи и вдруг окончательно просыпается!..
Она наклоняется к молодому человеку и почти интимно шепчет ему:
– Простите меня, пожалуйста, вы не могли бы дать мне вашу газетку?..
Молодой человек оборачивается, видит склонившуюся к нему прехорошенькую Лидочку, с ласковыми зовущими глазами, и тут же сдается.
– Пожалуйста... – улыбается он и протягивает Лидочке «Комсомолку».
– Я вам так благодарна!..
Лидочка цепко хватает газету, на всякий случай «делает глазки» молодому человеку...
...и начинает решительно и беспардонно протискиваться к выходу.
На остановке Лидочка выскакивает из троллейбуса.
Бежит к телефону-автомату, на ходу проглядывая статью...
Влетает в прозрачную, загаженную изнутри будку с выбитыми стеклами, плотно закрывает за собой дверь, опускает монетку и начинает набирать номер...
Ждет соединения, вчитываясь в строки статьи...
– Любовь Абрамовна? – взволнованно говорит Лидочка.
КВАРТИРА САМОШНИКОВЫХ
– Это ты, Лидуня? – спрашивает Любовь Абрамовна.
– Я... Я, Любовь Абрамовна!..
– А что ты хотела?
УЛИЧНАЯ ТЕЛЕФОННАЯ БУДКА
– Что я хотела?.. – Лидочка мгновенно меняет свое решение: – Ничего. Я просто хотела узнать – как вы себя чувствуете?
– Спасибо, деточка. С этими погодными скачками – неважненько...
– Ой, Любовь Абрамовна!.. С мамой абсолютно то же самое!.. Я сегодня вечерком забегу к вам... Можно?
– Конечно, детка. Конечно, приходи. Мы будем тебе очень рады!
– До вечера, Любовь Абрамовна! – говорит Лидочка и вешает трубку.
И опускает еще одну монетку. Набирает номер, ждет... И наконец:
– Папа! Я сейчас приеду к тебе.
– Почему не в школе? – с интересом спросил подполковник Петров.
– Мотаю, па. Но по жутко уважительной причине. Можно мне взять такси?
– У тебя так много денег?
– Ни копеечки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Но об этом же можно только мечтать! – воскликнул В.В. – Если бы вы знали, сколько сотен анкет я заполнил в своей жизни!.. На сколько тысяч дурацких вопросов я отвечал разборчивым почерком!..
– Но мне пришлось ждать документы два месяца. А именно в это время мне нужно было находиться в Ленинграде рядом с Самошниковыми!..
– Кто им сообщил о гибели Леши? – спросил В.В.
– Никто... Они сами узнали об этом. Сначала из «Комсомолки», а потом из молодежной ленинградской газетки «Смена»...
– Как?!
– А очень просто. Советского консульства в этом городе не было, и криминальная полиция сообщила о смерти гражданина Советского Союза Алексея Самошникова, находившегося на территории ФээРГэ в статусе беженца, прямо в Бонн, в посольство СССР. Там это сообщение провалялось месяц, а когда тот самый дипломат, который запросил за возвращение Леши домой десять тысяч марок, наконец вернулся из отпуска, в куче завалявшихся бумажек на своем рабочем столе он нашел и это письмо...
ПОСОЛЬСТВО СССР В БОННЕ
Отдохнувший и посвежевший дипломат разбирал почту, накопившуюся за время его отсутствия.
Раздался телефонный звонок.
Дипломат нажал всего лишь одну кнопку на пульте многосложного телефона и, не снимая трубки, сказал:
– Слушаю вас, Николай Александрович!
– Как отдохнул, Василий Михайлович? – спросил телефон.
– Вашими молитвами, Николай Александрович!
– Ну-ну... – покровительственно проворковал динамик громкой связи. – У тебя там – никого?
– Один, Николай Александрович. С бумажками разбираюсь...
– Ты вот что, Василий Михайлович... Тут по заданию ЦеКа из Москвы корреспондент «Комсомольской правды» прилетел. Собирается писать о тяжелой и мужественной работе советской дипслужбы во враждебно-реваншистском окружении, понимаешь... Так я пошлю его к тебе. Ты-то знаешь – что можно говорить, а что можно и не говорить...
– Слушаюсь, Николай Александрович! Все будет в ажуре.
– А потом, Вася, проводи его в нашу посольскую лавку – пусть хоть немного отоварится по дешевке. Нам сейчас, в период усилившейся эмиграции, его статейка ой как не помешает!..
– Нет вопроса, Николай Александрович! Сделаем в лучшем виде!..
– Ну-ну... Потом зайдешь ко мне, доложишь, – сказал динамик и отключился.
* * *
Спустя некоторое время Василий Михайлович принимал журналиста.
На рабочем столе стояли чашечки с кофе и рюмки.
Как только рюмки пустели, Василий Михайлович доставал из шкафа «представительский» коньяк, наливал его в рюмки и прятал бутылку обратно в шкаф.
Журналист пил коньяк, запивал его кофе и держал диктофон чуть ли не под носом у дипломата.
А Василий Михайлович привычно вещал:
– Сначала, понимаешь, бегут за длинной бундесмаркой в эту эмиграцию – думают, что для них тут все медом намазано... А потом приползают к нам в посольство, в ногах у нас валяются: «Отправьте на Родину! Верните нас в Советский Союз!..» Десятки тысяч марок суют, только бы мы им помогли! Вот недавно... Перед самым моим отпуском... Заявляются два таких субчика: «Василий Михайлович, помогите домой в Ленинград уехать...» Артисты, между прочим! Ну, я говорю: «Подождите, ребятки, проверим – нет ли за вами каких-нибудь антисоветских действий... Если нет, так поможем! Не звери же!» Только я их и видел... Из отпуска возвращаюсь...
Василий Михайлович снова наполнил рюмки, а журналист быстро посмотрел в окошечко диктофона – не кончилась ли кассета...
– Ну, будем здоровы! Тоже очень, очень важное дело делаете! – сказал дипломат журналисту и выпил. – Да... Значит, возвращаюсь из отпуска, а на столе у меня сообщение из полиции! Так, мол, и так – играли эти два деятеля на бегах или скачках там... Не знаю, врать не буду. На что играли, спрашивается?! На какие шиши?.. Выиграли больше двух миллионов марок!!!
Дипломат не сумел притушить в голосе открытую зависть...
–...а потом на радостях – то ли нанюхались какой-то гадости, то ли напились как свиньи, понимаешь, и попали в автомобильную катастрофу!.. И где они сейчас, спрашивается?.. Да вот вы сами почитайте...
И дипломат протянул журналисту письмо криминальной полиции.
– Я по-немецки не очень-то... – смутился журналист.
– А там русский перевод подколот. – Дипломат наполнил рюмки. – Там все вам будет ясненько! Только вот куда эти два миллиона марочек девались – там не написано...
– А что вы по этому поводу думаете?
– А чего мне думать? Я и так по опыту знаю. Наверняка нелегально переслали эти миллиончики своим родственникам в Союз через какие-нибудь там еврейские или еще какие организации...
ЛЕНИНГРАД. ОСЕНЬ. УТРО
«... Печальный конец погони за длинной бундесмаркой...» – читает Лидочка через плечо молодого человека, сидящего в троллейбусе.
Невыспавшаяся Лидочка едет в школу. Сидячего места ей не досталось, и Лидочка нависла над молодым человеком с «Комсомольской правдой» в руках...
От нечего делать Лидочка вглядывается в строчки статьи и вдруг окончательно просыпается!..
Она наклоняется к молодому человеку и почти интимно шепчет ему:
– Простите меня, пожалуйста, вы не могли бы дать мне вашу газетку?..
Молодой человек оборачивается, видит склонившуюся к нему прехорошенькую Лидочку, с ласковыми зовущими глазами, и тут же сдается.
– Пожалуйста... – улыбается он и протягивает Лидочке «Комсомолку».
– Я вам так благодарна!..
Лидочка цепко хватает газету, на всякий случай «делает глазки» молодому человеку...
...и начинает решительно и беспардонно протискиваться к выходу.
На остановке Лидочка выскакивает из троллейбуса.
Бежит к телефону-автомату, на ходу проглядывая статью...
Влетает в прозрачную, загаженную изнутри будку с выбитыми стеклами, плотно закрывает за собой дверь, опускает монетку и начинает набирать номер...
Ждет соединения, вчитываясь в строки статьи...
– Любовь Абрамовна? – взволнованно говорит Лидочка.
КВАРТИРА САМОШНИКОВЫХ
– Это ты, Лидуня? – спрашивает Любовь Абрамовна.
– Я... Я, Любовь Абрамовна!..
– А что ты хотела?
УЛИЧНАЯ ТЕЛЕФОННАЯ БУДКА
– Что я хотела?.. – Лидочка мгновенно меняет свое решение: – Ничего. Я просто хотела узнать – как вы себя чувствуете?
– Спасибо, деточка. С этими погодными скачками – неважненько...
– Ой, Любовь Абрамовна!.. С мамой абсолютно то же самое!.. Я сегодня вечерком забегу к вам... Можно?
– Конечно, детка. Конечно, приходи. Мы будем тебе очень рады!
– До вечера, Любовь Абрамовна! – говорит Лидочка и вешает трубку.
И опускает еще одну монетку. Набирает номер, ждет... И наконец:
– Папа! Я сейчас приеду к тебе.
– Почему не в школе? – с интересом спросил подполковник Петров.
– Мотаю, па. Но по жутко уважительной причине. Можно мне взять такси?
– У тебя так много денег?
– Ни копеечки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87