– настороженно спросил полицейский.
– Да... – хрипло сказал Лешка. – Какое сегодня число?
Полицейский придвинулся к Лешке, принюхался к нему, внимательно заглянул в глаза и, не учуяв ни алкоголя, ни наркотиков, ответил:
– Сегодня ДЕВЯТОЕ августа.
– А день?
Тут полицейский для верности посмотрел на свои часы:
– Пока еще ПЯТНИЦА. Без двух минут двенадцать. А почему это вас интересует?
Лешка снова очумело глянул в газетную «шапку», увидел дату – «10 августа. Суббота», и, заглянув на последнюю страницу газеты...
...увидел там то, что уж совсем поразило его воображение!!!
Полицейский напряженно следил за Лешкой.
– Что-нибудь случилось? – спросил он строго. Но Лешка быстро сунул газету в карман куртки и не задумываясь ответил полицейскому:
– Какой ужас! Я совсем забыл поздравить свою подружку с днем рождения!..
Абсолютно лживое, но блистательно сыгранное Лешкино заявление разрядило напряженную обстановку.
Полицейский облегченно ухмыльнулся и стал забираться в свой желто-зеленый автомобиль, говоря Лешке:
– Если вы немедленно примчитесь к ней, она вас простит, уверяю. Но где вы в это время достанете цветы – даже представить себе не могу. Не вздумайте рвать их на чьей-то клумбе. Хотя я на вашем месте – сделал бы именно так...
Лешка смотрел вослед уезжавшим полицейским, и как только их проблесковые фонари свернули с моста на набережную...
... Лешка выхватил газету из кармана и развернул ее трясущимися пальцами.
На последней полосе ЗАВТРАШНЕЙ газеты он снова увидел то, что так поразило его три минуты назад.
Это была информация городского ипподрома о результатах еще не состоявшихся завтрашних рысистых испытаний!!!
Десять заездов!..
Десять имен жокеев!..
Десять кличек лошадей, выигравших каждый заезд!!!
Сегодня, в начале ночи, Лешка держал в руках список всех победителей завтрашнего ипподромного дня...
Лешка медленно пошел к набережной, держа в руках эту газету.
... А потом одиноко шел по чужому ночному пустынному городу и очень...
... СОСРЕДОТОЧЕННО РАЗМЫШЛЯЛ:
«Так... Лори хотела отвезти меня на ипподром в среду... Она сказала, что там играют в среду и субботу. Так?.. Тогда же я позвонил в Ленинград... Ни о каком ипподроме уже не могло быть и речи... В четверг Лори улетела в Италию, а мы поехали в Бонн... Это было восьмого. Вернулись в тот же день – вчера. Это все еще был четверг – восьмое... Сегодня с утра – пятница... девятое... Следовательно, суббота – завтра. А в руках у меня... Значит, я уже сегодня, в пятницу, знаю, кто выиграет в субботу во всех десяти завтрашних заездах?! Ах, жаль, что нет Лори... Может быть, самому попробовать?.. Главное – выучить весь список победителей, чтобы завтра не засвечивать эту потрясающую газетку!.. Лори говорила, что там крутятся очень большие деньги! Десятки тысяч... Тогда и тому посольскому хватит, и Гришку можно будет обеспечить на будущее... Самому не с пустыми руками домой вернуться... Взять Гришку с собой на ипподром... Только о газетке ему – ни слова! А то этот „грек с-под Одессы“ наверняка по запарке что-нибудь ляпнет не вовремя...»
* * *
Лешка стоял в слабо освещенной телефонной будке. После шестого или седьмого гудка услышал кашляющий, хриплый со сна голос Гаврилиди:
– Алло... Слушаю...
– Гришаня, – сказал Лешка, – у меня две новости. Одна хорошая, одна плохая.
– Леха, ты, что ли? – сонно спросил Гриша.
– Я. С какой начать?
– Валяй с плохой. Что сегодня может быть хорошего? Ну, уже!.. Не тяни кота за хвост.
– Вышел прогуляться перед сном – потерял ключи от квартиры, не могу попасть домой.
– Приезжай. В одной камере на одной параше сидели, что же, Гриша тебе места не найдет?
– Спасибо. А хорошую новость я тебе расскажу при встрече.
– Могу себе представить... – кисло проговорил Гриша. – Давай двигай.
КВАРТИРА ГРИШИ ГАВРИЛИДИ. ГЛУБОКАЯ НОЧЬ...
Сидели в одних трусах друг против друга – Гриша на своей кровати, Лешка на узеньком диванчике.
Пили горячий чай из толстых фаянсовых кружек.
–...а перед самой моей вечерней прогулкой, мать ее за ногу, вдруг позвонила из Италии Лори, – вдохновенно сочинял Лешка. – И говорит: завтра суббота, на ипподроме скачки... Или бега – понятия не имею.
И у меня, говорит, там есть один знакомый паренек-жокей. Зовут его Клаус Вальтершпиль. Он будет ехать...
– «Скакать», наверное... – неуверенно предположил Гриша.
– Один хрен... Он будет скакать на кобыле по кличке Дженифер.
– Как лошадь зовут? – вдруг переспросил Гриша.
– Дженифер.
– Надо же! – удивился Гриша.
– Не перебивай. И Лори сказала, что это будет самый первый заезд. А этот ее Клаус обещал ей этот заезд выиграть! У них там своя кухня... Как в любом бизнесе. И Лори мне и говорит...
– Слушай, Леха! Какая она для нас Лори? Лариска она...
– Ты можешь заткнуться?! – рявкнул Лешка. – Тебе какая разница? Слушай дальше! Если, говорит она, у вас остались деньги от тех пятисот марок – поезжайте в субботу на ипподром и поставьте их на этого Клауса и его Дженифер. Проиграете – хрен с ним, выиграете – все ваше! Вот такие пирожки, герр Гаврилиди. Ты когда нибудь играл на бегах?
– Не-а... В буру играл, в очко шпилил, в дурака, естественно... В рамс... Я ж с-под Одессы, а у нас – море, пляжи, пароходы... С лошадями у нас было не очень. Как-то не уважали мы это. То ли дело – берешь лодочку, сажаешь в нее такую классную отдыхающую чувиху, пудришь ей мозги, загребаешь в камыши и... Объяснять дальше?
– Не надо. Давай спать.
* * *
... Гриша уже давно храпел, а Лешка заучивал наизусть очередность победных заездов и клички выигравших лошадей, постоянно сверяясь с завтрашним газетным отчетом.
ВОТ И ОПЯТЬ МЫ УСЛЫШИМ ЛЕШКИН ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС:
«...первая – Дженифер... Второй – Шагал. Ничего себе кликуха для жеребца! Третий – Клиф, четвертый... Кто же четвертый?! Мать-перемать...»
Зажигать свет не рискнул. Осторожно глянул на храпящего Гришу, приподнял газету так, чтобы на нее падала полоска лунного света из окна, и, с трудом различая буквы, прочитал в информационном отчете: «Четвертый – Бобо!.. Ну, правильно же! Черт бы его побрал... Четвертый – Бобо...»
Сложил газету и, глядя в потолок, стал повторять то, что уже выучил:
–...пятый – Вилли, шестой – Адонис, седьмой – Чарли-Браун, восьмая – Пикулина. Девятый – Тимбер, десятый – Томми... Уф... Итак, сначала: первая – Дженифер, второй – Шагал... Простите, дорогой Марк Захарович, я тут совершенно ни при чем... Третий – Клиф... Господи! Где же я видел этого белобрысенького пацана?.. Эти голубые глаза... Этот рюкзачок... И как он странно бежал по мосту!.. Будто летел над ним!.. Словно какой-то маленький Ангел... Уж не он ли удержал меня за шкирку на этом свете?..
Наверное, именно с этой мыслью Лешка и заснул.
Луна по своим ночным законам куда-то сдвинулась, и в комнате стало совсем темно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Да... – хрипло сказал Лешка. – Какое сегодня число?
Полицейский придвинулся к Лешке, принюхался к нему, внимательно заглянул в глаза и, не учуяв ни алкоголя, ни наркотиков, ответил:
– Сегодня ДЕВЯТОЕ августа.
– А день?
Тут полицейский для верности посмотрел на свои часы:
– Пока еще ПЯТНИЦА. Без двух минут двенадцать. А почему это вас интересует?
Лешка снова очумело глянул в газетную «шапку», увидел дату – «10 августа. Суббота», и, заглянув на последнюю страницу газеты...
...увидел там то, что уж совсем поразило его воображение!!!
Полицейский напряженно следил за Лешкой.
– Что-нибудь случилось? – спросил он строго. Но Лешка быстро сунул газету в карман куртки и не задумываясь ответил полицейскому:
– Какой ужас! Я совсем забыл поздравить свою подружку с днем рождения!..
Абсолютно лживое, но блистательно сыгранное Лешкино заявление разрядило напряженную обстановку.
Полицейский облегченно ухмыльнулся и стал забираться в свой желто-зеленый автомобиль, говоря Лешке:
– Если вы немедленно примчитесь к ней, она вас простит, уверяю. Но где вы в это время достанете цветы – даже представить себе не могу. Не вздумайте рвать их на чьей-то клумбе. Хотя я на вашем месте – сделал бы именно так...
Лешка смотрел вослед уезжавшим полицейским, и как только их проблесковые фонари свернули с моста на набережную...
... Лешка выхватил газету из кармана и развернул ее трясущимися пальцами.
На последней полосе ЗАВТРАШНЕЙ газеты он снова увидел то, что так поразило его три минуты назад.
Это была информация городского ипподрома о результатах еще не состоявшихся завтрашних рысистых испытаний!!!
Десять заездов!..
Десять имен жокеев!..
Десять кличек лошадей, выигравших каждый заезд!!!
Сегодня, в начале ночи, Лешка держал в руках список всех победителей завтрашнего ипподромного дня...
Лешка медленно пошел к набережной, держа в руках эту газету.
... А потом одиноко шел по чужому ночному пустынному городу и очень...
... СОСРЕДОТОЧЕННО РАЗМЫШЛЯЛ:
«Так... Лори хотела отвезти меня на ипподром в среду... Она сказала, что там играют в среду и субботу. Так?.. Тогда же я позвонил в Ленинград... Ни о каком ипподроме уже не могло быть и речи... В четверг Лори улетела в Италию, а мы поехали в Бонн... Это было восьмого. Вернулись в тот же день – вчера. Это все еще был четверг – восьмое... Сегодня с утра – пятница... девятое... Следовательно, суббота – завтра. А в руках у меня... Значит, я уже сегодня, в пятницу, знаю, кто выиграет в субботу во всех десяти завтрашних заездах?! Ах, жаль, что нет Лори... Может быть, самому попробовать?.. Главное – выучить весь список победителей, чтобы завтра не засвечивать эту потрясающую газетку!.. Лори говорила, что там крутятся очень большие деньги! Десятки тысяч... Тогда и тому посольскому хватит, и Гришку можно будет обеспечить на будущее... Самому не с пустыми руками домой вернуться... Взять Гришку с собой на ипподром... Только о газетке ему – ни слова! А то этот „грек с-под Одессы“ наверняка по запарке что-нибудь ляпнет не вовремя...»
* * *
Лешка стоял в слабо освещенной телефонной будке. После шестого или седьмого гудка услышал кашляющий, хриплый со сна голос Гаврилиди:
– Алло... Слушаю...
– Гришаня, – сказал Лешка, – у меня две новости. Одна хорошая, одна плохая.
– Леха, ты, что ли? – сонно спросил Гриша.
– Я. С какой начать?
– Валяй с плохой. Что сегодня может быть хорошего? Ну, уже!.. Не тяни кота за хвост.
– Вышел прогуляться перед сном – потерял ключи от квартиры, не могу попасть домой.
– Приезжай. В одной камере на одной параше сидели, что же, Гриша тебе места не найдет?
– Спасибо. А хорошую новость я тебе расскажу при встрече.
– Могу себе представить... – кисло проговорил Гриша. – Давай двигай.
КВАРТИРА ГРИШИ ГАВРИЛИДИ. ГЛУБОКАЯ НОЧЬ...
Сидели в одних трусах друг против друга – Гриша на своей кровати, Лешка на узеньком диванчике.
Пили горячий чай из толстых фаянсовых кружек.
–...а перед самой моей вечерней прогулкой, мать ее за ногу, вдруг позвонила из Италии Лори, – вдохновенно сочинял Лешка. – И говорит: завтра суббота, на ипподроме скачки... Или бега – понятия не имею.
И у меня, говорит, там есть один знакомый паренек-жокей. Зовут его Клаус Вальтершпиль. Он будет ехать...
– «Скакать», наверное... – неуверенно предположил Гриша.
– Один хрен... Он будет скакать на кобыле по кличке Дженифер.
– Как лошадь зовут? – вдруг переспросил Гриша.
– Дженифер.
– Надо же! – удивился Гриша.
– Не перебивай. И Лори сказала, что это будет самый первый заезд. А этот ее Клаус обещал ей этот заезд выиграть! У них там своя кухня... Как в любом бизнесе. И Лори мне и говорит...
– Слушай, Леха! Какая она для нас Лори? Лариска она...
– Ты можешь заткнуться?! – рявкнул Лешка. – Тебе какая разница? Слушай дальше! Если, говорит она, у вас остались деньги от тех пятисот марок – поезжайте в субботу на ипподром и поставьте их на этого Клауса и его Дженифер. Проиграете – хрен с ним, выиграете – все ваше! Вот такие пирожки, герр Гаврилиди. Ты когда нибудь играл на бегах?
– Не-а... В буру играл, в очко шпилил, в дурака, естественно... В рамс... Я ж с-под Одессы, а у нас – море, пляжи, пароходы... С лошадями у нас было не очень. Как-то не уважали мы это. То ли дело – берешь лодочку, сажаешь в нее такую классную отдыхающую чувиху, пудришь ей мозги, загребаешь в камыши и... Объяснять дальше?
– Не надо. Давай спать.
* * *
... Гриша уже давно храпел, а Лешка заучивал наизусть очередность победных заездов и клички выигравших лошадей, постоянно сверяясь с завтрашним газетным отчетом.
ВОТ И ОПЯТЬ МЫ УСЛЫШИМ ЛЕШКИН ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС:
«...первая – Дженифер... Второй – Шагал. Ничего себе кликуха для жеребца! Третий – Клиф, четвертый... Кто же четвертый?! Мать-перемать...»
Зажигать свет не рискнул. Осторожно глянул на храпящего Гришу, приподнял газету так, чтобы на нее падала полоска лунного света из окна, и, с трудом различая буквы, прочитал в информационном отчете: «Четвертый – Бобо!.. Ну, правильно же! Черт бы его побрал... Четвертый – Бобо...»
Сложил газету и, глядя в потолок, стал повторять то, что уже выучил:
–...пятый – Вилли, шестой – Адонис, седьмой – Чарли-Браун, восьмая – Пикулина. Девятый – Тимбер, десятый – Томми... Уф... Итак, сначала: первая – Дженифер, второй – Шагал... Простите, дорогой Марк Захарович, я тут совершенно ни при чем... Третий – Клиф... Господи! Где же я видел этого белобрысенького пацана?.. Эти голубые глаза... Этот рюкзачок... И как он странно бежал по мосту!.. Будто летел над ним!.. Словно какой-то маленький Ангел... Уж не он ли удержал меня за шкирку на этом свете?..
Наверное, именно с этой мыслью Лешка и заснул.
Луна по своим ночным законам куда-то сдвинулась, и в комнате стало совсем темно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87