Разделите их со мной?
– С превеликим удовольствием, – ответила Нора.
Они осторожно спустились со скалы. Незнакомец жестом предложил им сесть на камни, подошел к огню и повернул жаркое.
– Я услышал ваши шаги, – сообщил он. – Вот и решил подняться на холм да посмотреть, что за люди ко мне пожаловали. У меня здесь нечасто бывают гости. Приходится быть осторожным.
– И по нашему виду вы поняли, что мы пришли с миром? – ехидно поинтересовался Смитбэк.
Незнакомец ничего не ответил, лишь устремил на него пронзительный взгляд холодных карих глаз.
– Вы правильно поняли, – кивнул журналист. – Мы не замышляем ничего дурного.
Старый индеец выкопал из песка флягу, зарытую в тени скалы, и передал ее Норе. Лишь сделав первый глоток, она поняла, как сильно хотела пить. Незнакомец, поворошив уголья, подбросил несколько сучьев и снова перевернул кролика.
– Значит, вы пришли из долины Чилба, – изрек индеец, усаживаясь на камень.
– Чилба? – удивленно переспросил Смитбэк.
– Да, так мы называем долину, что лежит за большим хребтом, – кивнул он. – Я видел с вершины одного из ваших друзей. – Он повернулся к Норе. – И ваш друг видел меня. А теперь вы пришли сюда, потому что кто-то убил ваших лошадей. И вы думаете, это сделал я.
– Мы всего лишь шли по следам, – осторожно заметила Нора. – И они привели нас к вашей стоянке.
Вместо ответа индеец поднялся, кончиком ножа потыкал жаркое и опять опустился на камень.
– Меня зовут Джон Бейудзин.
Нора на мгновение замешкалась, соображая, как лучше ответить.
– Простите, что не представились сразу, – произнесла она. – Меня зовут Нора Келли, а это – Билл Смитбэк. Я археолог, а Билл – журналист. Мы прибыли сюда для научных исследований.
Бейудзин понимающе кивнул.
– Я похож на человека, способного убить лошадь? – внезапно спросил он.
– Я не знаю, как выглядит человек, способный убить лошадь, – после недолгого раздумья ответила Нора.
Ответ ее пришелся Джону по вкусу. Губы его тронула улыбка, в глазах вновь зажглись искорки.
– Кролик готов.
Он встал, снял с огня жаркое и, пристроив на плоский камень, ловко разделал на куски. Воспользовавшись вместо тарелок плоскими обломками песчаника, он положил на них по куску крольчатины и протянул гостям.
– Вы уж простите, с посудой у меня плохо, – с улыбкой заметил индеец и принялся за еду.
Горячее мясо обожгло Норе язык, и на глазах выступили слезы. Но она ужасно проголодалась и не собиралась ждать, пока жаркое остынет. Зубы ее снова впились в жесткую крольчатину. Смитбэк заглотил предложенную ему порцию едва ли не целиком. Бейудзин, наблюдавший за ним, одобрительно кивнул и положил журналисту еще кусок. Все трое молча продолжили работать челюстями.
Индеец вновь пустил по кругу флягу с водой. Все сделали по глотку. Жаркое кончилось, и в воздухе повисла неловкая пауза.
– Эффектный вид, – решился нарушить молчание Смитбэк. – И какова же арендная плата за этот чудный уголок?
Индеец расхохотался, откинув голову назад.
– Добираться сюда – сплошная морока. Это хуже всякой платы. Отсюда до моей деревни сорок миль, и на всем пути не найдешь ни капли воды. – Он обвел рукой вокруг себя. – Ночью можете взобраться на самую высокую вершину и нигде не увидите ни единого огонька.
Солнце клонилось к закату, наполняя диковинный пейзаж разноцветными бликами – золотыми, красными, пурпурными. Нора не сводила глаз с индейца. Он так и не счел нужным произнести что-либо в свое оправдание, однако она нисколько не сомневалась – к убийству животных Джон не имеет ни малейшего отношения.
– Вы можете нам помочь отыскать тех, кто убил лошадей? – спросила она.
– Не знаю. – Бейудзин поднял на нее карие глаза. – Вы сказали, что прибыли сюда для научных исследований. Что это за исследования?
Нора медлила с ответом. Она не знала, задан ли вопрос из праздного любопытства или является прелюдией к важному разговору. Скорее всего, их новый знакомый не убивал лошадей, но вполне мог знать, кто это сделал.
– Простите, но мы не имеем права об этом говорить, – в растерянности пробормотала начальница экспедиции.
– А где вы разбили лагерь? В долине Чилба?
– Не совсем.
– Моя деревня вон там. – Старый индеец указал на север. – Она называется Нанковип. На нашем языке это означает «Цветы у пруда». Каждое лето я приезжаю сюда и провожу здесь неделю или две. Трава здесь хорошая, сучьев для костра вдоволь, а внизу есть отличный родник.
– А вам здесь не одиноко? – поинтересовался Смитбэк.
– Нет, – просто ответил индеец.
– А зачем вы приезжаете в такую даль?
Бейудзин, казалось, несколько смутился от подобной настырности.
– Здесь я снова становлюсь человеком, – медленно произнес он, пристально глядя на Смитбэка.
– А кем же вы ощущаете себя все остальное время? – не унимался тот.
Нора не знала, как одернуть спутника. В большей части индейских культур излишнее любопытство всегда считалось грубейшим нарушением этикета.
– Не обращайте на него внимания, – поспешно вклинилась она. – Он журналист и никак не может отделаться от привычки задавать слишком много вопросов.
– Да пусть его спрашивает. – Бейудзин, похоже, вовсе не чувствовал себя оскорбленным. – Странно только, что у него нет с собой магнитофона или видеокамеры. Те, кто к нам приезжает, обычно без них не ходят. Так вот, все остальное время у меня слишком много дел. У меня стадо овец, о котором надо заботиться. А еще я избавляю людей от хворей и недугов.
– Так вы врач? – вновь принялся за свое Смитбэк.
– Знахарь.
– И каким же образом вы исцеляете страждущих?
– Справляю обряд Четырех Гор.
– Вот как? – У Смитбэка загорелись глаза. – Если не секрет, в чем заключается этот обряд?
– Он справляется на протяжении трех ночей. Я использую древние заговоры и снадобья из трав. Обряд Четырех Гор помогает избавиться от грусти, тоски и безнадежности.
– И многих вам удалось исцелить?
– Многих.
По мере того как разгорался интерес Смитбэка, ответы индейца становились все более краткими.
– Хотя, конечно, есть люди, на которых наши обряды не действуют, – продолжал их новый знакомый. – У меня случаются неудачи. И это – одна из причин, по которой я приезжаю сюда.
– Так сказать, в поисках смысла бытия? – не обращая внимания на злобные взгляды Норы, задал очередной вопрос Смитбэк.
– Может, и так, – задумчиво произнес индеец. – Если считать поисками смысла бытия одиночество, молитву, а иногда и воздержание от еды. Мне не являются здесь пророческие видения, но мои духовные силы прирастают. Здесь я вспоминаю, что для счастья человеку нужно совсем немного. Вот и все.
Он помолчал и, оглядевшись по сторонам, поинтересовался:
– Есть у вас спальные мешки? Ночи здесь прохладные.
– Есть, – кивнула Нора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
– С превеликим удовольствием, – ответила Нора.
Они осторожно спустились со скалы. Незнакомец жестом предложил им сесть на камни, подошел к огню и повернул жаркое.
– Я услышал ваши шаги, – сообщил он. – Вот и решил подняться на холм да посмотреть, что за люди ко мне пожаловали. У меня здесь нечасто бывают гости. Приходится быть осторожным.
– И по нашему виду вы поняли, что мы пришли с миром? – ехидно поинтересовался Смитбэк.
Незнакомец ничего не ответил, лишь устремил на него пронзительный взгляд холодных карих глаз.
– Вы правильно поняли, – кивнул журналист. – Мы не замышляем ничего дурного.
Старый индеец выкопал из песка флягу, зарытую в тени скалы, и передал ее Норе. Лишь сделав первый глоток, она поняла, как сильно хотела пить. Незнакомец, поворошив уголья, подбросил несколько сучьев и снова перевернул кролика.
– Значит, вы пришли из долины Чилба, – изрек индеец, усаживаясь на камень.
– Чилба? – удивленно переспросил Смитбэк.
– Да, так мы называем долину, что лежит за большим хребтом, – кивнул он. – Я видел с вершины одного из ваших друзей. – Он повернулся к Норе. – И ваш друг видел меня. А теперь вы пришли сюда, потому что кто-то убил ваших лошадей. И вы думаете, это сделал я.
– Мы всего лишь шли по следам, – осторожно заметила Нора. – И они привели нас к вашей стоянке.
Вместо ответа индеец поднялся, кончиком ножа потыкал жаркое и опять опустился на камень.
– Меня зовут Джон Бейудзин.
Нора на мгновение замешкалась, соображая, как лучше ответить.
– Простите, что не представились сразу, – произнесла она. – Меня зовут Нора Келли, а это – Билл Смитбэк. Я археолог, а Билл – журналист. Мы прибыли сюда для научных исследований.
Бейудзин понимающе кивнул.
– Я похож на человека, способного убить лошадь? – внезапно спросил он.
– Я не знаю, как выглядит человек, способный убить лошадь, – после недолгого раздумья ответила Нора.
Ответ ее пришелся Джону по вкусу. Губы его тронула улыбка, в глазах вновь зажглись искорки.
– Кролик готов.
Он встал, снял с огня жаркое и, пристроив на плоский камень, ловко разделал на куски. Воспользовавшись вместо тарелок плоскими обломками песчаника, он положил на них по куску крольчатины и протянул гостям.
– Вы уж простите, с посудой у меня плохо, – с улыбкой заметил индеец и принялся за еду.
Горячее мясо обожгло Норе язык, и на глазах выступили слезы. Но она ужасно проголодалась и не собиралась ждать, пока жаркое остынет. Зубы ее снова впились в жесткую крольчатину. Смитбэк заглотил предложенную ему порцию едва ли не целиком. Бейудзин, наблюдавший за ним, одобрительно кивнул и положил журналисту еще кусок. Все трое молча продолжили работать челюстями.
Индеец вновь пустил по кругу флягу с водой. Все сделали по глотку. Жаркое кончилось, и в воздухе повисла неловкая пауза.
– Эффектный вид, – решился нарушить молчание Смитбэк. – И какова же арендная плата за этот чудный уголок?
Индеец расхохотался, откинув голову назад.
– Добираться сюда – сплошная морока. Это хуже всякой платы. Отсюда до моей деревни сорок миль, и на всем пути не найдешь ни капли воды. – Он обвел рукой вокруг себя. – Ночью можете взобраться на самую высокую вершину и нигде не увидите ни единого огонька.
Солнце клонилось к закату, наполняя диковинный пейзаж разноцветными бликами – золотыми, красными, пурпурными. Нора не сводила глаз с индейца. Он так и не счел нужным произнести что-либо в свое оправдание, однако она нисколько не сомневалась – к убийству животных Джон не имеет ни малейшего отношения.
– Вы можете нам помочь отыскать тех, кто убил лошадей? – спросила она.
– Не знаю. – Бейудзин поднял на нее карие глаза. – Вы сказали, что прибыли сюда для научных исследований. Что это за исследования?
Нора медлила с ответом. Она не знала, задан ли вопрос из праздного любопытства или является прелюдией к важному разговору. Скорее всего, их новый знакомый не убивал лошадей, но вполне мог знать, кто это сделал.
– Простите, но мы не имеем права об этом говорить, – в растерянности пробормотала начальница экспедиции.
– А где вы разбили лагерь? В долине Чилба?
– Не совсем.
– Моя деревня вон там. – Старый индеец указал на север. – Она называется Нанковип. На нашем языке это означает «Цветы у пруда». Каждое лето я приезжаю сюда и провожу здесь неделю или две. Трава здесь хорошая, сучьев для костра вдоволь, а внизу есть отличный родник.
– А вам здесь не одиноко? – поинтересовался Смитбэк.
– Нет, – просто ответил индеец.
– А зачем вы приезжаете в такую даль?
Бейудзин, казалось, несколько смутился от подобной настырности.
– Здесь я снова становлюсь человеком, – медленно произнес он, пристально глядя на Смитбэка.
– А кем же вы ощущаете себя все остальное время? – не унимался тот.
Нора не знала, как одернуть спутника. В большей части индейских культур излишнее любопытство всегда считалось грубейшим нарушением этикета.
– Не обращайте на него внимания, – поспешно вклинилась она. – Он журналист и никак не может отделаться от привычки задавать слишком много вопросов.
– Да пусть его спрашивает. – Бейудзин, похоже, вовсе не чувствовал себя оскорбленным. – Странно только, что у него нет с собой магнитофона или видеокамеры. Те, кто к нам приезжает, обычно без них не ходят. Так вот, все остальное время у меня слишком много дел. У меня стадо овец, о котором надо заботиться. А еще я избавляю людей от хворей и недугов.
– Так вы врач? – вновь принялся за свое Смитбэк.
– Знахарь.
– И каким же образом вы исцеляете страждущих?
– Справляю обряд Четырех Гор.
– Вот как? – У Смитбэка загорелись глаза. – Если не секрет, в чем заключается этот обряд?
– Он справляется на протяжении трех ночей. Я использую древние заговоры и снадобья из трав. Обряд Четырех Гор помогает избавиться от грусти, тоски и безнадежности.
– И многих вам удалось исцелить?
– Многих.
По мере того как разгорался интерес Смитбэка, ответы индейца становились все более краткими.
– Хотя, конечно, есть люди, на которых наши обряды не действуют, – продолжал их новый знакомый. – У меня случаются неудачи. И это – одна из причин, по которой я приезжаю сюда.
– Так сказать, в поисках смысла бытия? – не обращая внимания на злобные взгляды Норы, задал очередной вопрос Смитбэк.
– Может, и так, – задумчиво произнес индеец. – Если считать поисками смысла бытия одиночество, молитву, а иногда и воздержание от еды. Мне не являются здесь пророческие видения, но мои духовные силы прирастают. Здесь я вспоминаю, что для счастья человеку нужно совсем немного. Вот и все.
Он помолчал и, оглядевшись по сторонам, поинтересовался:
– Есть у вас спальные мешки? Ночи здесь прохладные.
– Есть, – кивнула Нора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135