Три летчика благополучно спустились на парашютах, двое погибли — из соседнего отряда.
После этого японцы изменили тактику, отказались от массированных налетов на китайские города. Теперь их самолеты шныряли в воздухе, не ввязываясь в бой, стремясь нащупать действующие аэродромы. Кажется, это удалось им сделать, судя по вчерашнему налету. Об этом и говорил Антон Якубенко, бросив фразу о самураях, которые обозлились.
Подошли летчики, те, что вернулись с разведки.
— Ну, как?
— Не нашли… Провалились, будто сквозь землю.
— Не иначе как летают с авианосца.
— Так авианосец тоже не иголка — нигде ничего не видно.
Добровольцев занимало одно таинственное обстоятельство — каждый раз в воздухе появлялись группы японских самолетов, и вдруг они куда-то исчезали. Летчики знали наперечет все японские аэродромы, но там обычно стояло всего несколько машин, а чаще — фанерные муляжи для отвода глаз. Свои аэродромы японцы использовали для подскока, наносили удар и исчезали. Куда?! Вот над этим и ломали голову добровольцы.
Иные фантазировали: может быть, у них подземные аэродромы? Но в Китае не так уж давно идет война, не могли же японцы за это время настроить столько подземных аэродромов для своей авиации. Нет, здесь было что-то другое!
Из «забегаловки», как летчики прозвали маленький домик, где разместился штаб авиационной группы, вышел оперативный дежурный. В руке карта и карандаш.
— Ну, ван ю-шины, вы еще не были на юге? Пакуйте чемоданы! — Он сдвинул обшлаг комбинезона, посмотрел на часы. — Через десять минут командиры звеньев — к майору. — Майор — это командир группы. — А пока смотрите сюда…
Он присел на корточки, развернул карту. Карандашом действовал, как указкой.
— Мы здесь… Вот Ханькоу… — Карандаш пополз круто вниз: — Здесь Кантон… А нам нужно вот сюда… Кажется, мы накроем здесь самураев… Майор приказал подготовиться к вылету.
В «забегаловке» расселись кто где, иные на корточках на полу. Майор ставил задачу.
По сведениям, которые поступили из штаба Чан Кай-ши, японцы готовятся нанести удар на юге силами нескольких дивизий и для поддержки наземных частей сосредоточили значительные авиационные силы. По данным разведки, их самолеты базируются на небольшом острове близ Гонконга. Островной аэродром только что обнаружили; по данным фоторазведки, он сплошь заставлен бомбардировщиками. Упреждающий удар следует нанести не позже следующего утра, для этого надо немедленно перелететь на кантонский аэродром. Истребители будут сопровождать группу бомбардировочной авиации, которая сегодня тоже перебазируется в Кантон.
— Все, товарищи! — Майор шлепнул ладонью по столу. — Вылет через сорок минут. В воздухе не исключена встреча с противником.
О противнике майор сказал просто так, для порядка, чтобы лишний раз насторожить летчиков. Ясно, что в небе гляди да гляди…
И снова добровольцы поднялись в воздух, как только на мачте взвился красный флажок. Летучие голландцы!
Летели звеньями на разных высотах. С ханьчжоуского аэродрома ушли за полдень. Ханьчжоу… Об этом городе китайцы говорят: «Рай на небе, Ханьчжоу на земле…» Ни Вадим, никто другой из добровольцев так и не увидел этого земного рая — только аэродром да воздух… Правда, раза два проезжали в автобусе по улицам. Для кого рай, для кого — объект, который требуется защищать. То же самое было в Испании — дрались под Гвадалахарой, ни разу не походив по ее земле… А земля стала родной. Как-то там! Говорят, Франко одолевает. Какой там Франко — немцы…
Вадим сверил карту с местностью, которая раскрывалась под крыльями его самолета. Земля лежала как карта, но более яркая, другого цвета. Мутная речка, джонки, плоты, меньше спичечной коробки каждый… Впереди горы, водохранилище или горное озеро цвета знойного неба… Горы тоже ушли назад, малахитово-темные, покрытые лесом… Громадная долина, вся в озерах, всюду селения, которые теснятся здесь одно к одному, — самый густонаселенный район Китая. Об этом совсем недавно рассказывал лектор из генерального штаба. Теперь это можно видеть своими глазами… Вода в озерах синяя, зеленая, желтая, глинистого цвета. Вон почти черное озеро с густо-зелеными берегами. Земля как мозаика, как старая, растрескавшаяся от времени картина. Трещины — это дороги, каналы, контуры берегов, они редкой паутиной покрывают землю… Много желтого цвета, — вероятно, поля… Желтый цвет, он преследует, навевает воспоминания… Дроки!
Привычным движением Вадим поворачивает голову — направо, вверх, налево, вниз, глядит перед собой и снова направо, вверх… Майор предупредил — не ввязываться в бой, а как не ввязаться, если… Направо, вверх, прямо перед собой…
С японскими самолетами в воздухе не повстречались. Сделали посадку в Наньчане — дозаправлялись горючим; кроме того, выжидали время, чтобы в Кантон прийти в сумерки.
Пока бензозаправщики поили истребителей, пошли пообедать. Перед отлетом приземлились бомбардировщики — такие же темно-зеленые, с белыми звездами на синем фоне, как истребители, — авиация гоминдановской армии. Ван ю-шины бомбардировщики ввалились толпой в столовую. Вадим знал многих по Москве, по Испании, но здесь, в Китае, еще с ними не встречался, хотя не раз сопровождал их в воздухе.
Среди прилетевших — Тимофей Крюкин, громоздкий, веселый, с ручищами, как у кузнеца.
— Здорово, казак? Как воюется? — Тимофей облапил приятеля. Они сдружились в Испании. Тимофей всех называл казаками, вероятно потому, что сам был из казачьей станицы.
— Пусти, станичник, кости сломаешь, — шутливо взмолился Вадим. Он был несказанно рад встрече с товарищем. — Ну, как в станице?
Для Тимофея было милее всего поговорить о станице, Вадим знал это.
— Скоро сеять начнут… Хлопци в степ пойдут… А там вышня цвести зачнет… Посидеть бы теперь на завалинке, побалакать с дидами!… Плохо разве?
Тимофей переходил с украинского на русский, снова на украинский.
Отошли, сели в сторонке.
— Думку я все гадаю, Вадим… Куды ж японци, бисовы диты, ховаются…
— Завтра, может, накроем, — сказал Вадим.
— Твоими устами мед пить, хлопец!… Может, и так. Но, я думаю, где-то у них авианосец ходит. Доберусь я до него, помяни мое слово…
Майор приказал разойтись по машинам. Разговор оборвался, сговорились, если удастся, повстречаться в Кантоне.
— О, там уж мы побалакаем вволю!… Будь здоров, казак!
В Кантон прилетели к вечеру. Вышли из самолетов словно в парильню, ощутили оранжерейно-влажную духоту тропиков, напоенную парфюмерными запахами трав, цветов, гниющих растений. Поселились в отеле на другой стороне Жемчужной реки. До пристани ехали в автобусах через город, запруженный толпами людей, вдоль бесконечных лоджий, тянущихся из квартала в квартал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212
После этого японцы изменили тактику, отказались от массированных налетов на китайские города. Теперь их самолеты шныряли в воздухе, не ввязываясь в бой, стремясь нащупать действующие аэродромы. Кажется, это удалось им сделать, судя по вчерашнему налету. Об этом и говорил Антон Якубенко, бросив фразу о самураях, которые обозлились.
Подошли летчики, те, что вернулись с разведки.
— Ну, как?
— Не нашли… Провалились, будто сквозь землю.
— Не иначе как летают с авианосца.
— Так авианосец тоже не иголка — нигде ничего не видно.
Добровольцев занимало одно таинственное обстоятельство — каждый раз в воздухе появлялись группы японских самолетов, и вдруг они куда-то исчезали. Летчики знали наперечет все японские аэродромы, но там обычно стояло всего несколько машин, а чаще — фанерные муляжи для отвода глаз. Свои аэродромы японцы использовали для подскока, наносили удар и исчезали. Куда?! Вот над этим и ломали голову добровольцы.
Иные фантазировали: может быть, у них подземные аэродромы? Но в Китае не так уж давно идет война, не могли же японцы за это время настроить столько подземных аэродромов для своей авиации. Нет, здесь было что-то другое!
Из «забегаловки», как летчики прозвали маленький домик, где разместился штаб авиационной группы, вышел оперативный дежурный. В руке карта и карандаш.
— Ну, ван ю-шины, вы еще не были на юге? Пакуйте чемоданы! — Он сдвинул обшлаг комбинезона, посмотрел на часы. — Через десять минут командиры звеньев — к майору. — Майор — это командир группы. — А пока смотрите сюда…
Он присел на корточки, развернул карту. Карандашом действовал, как указкой.
— Мы здесь… Вот Ханькоу… — Карандаш пополз круто вниз: — Здесь Кантон… А нам нужно вот сюда… Кажется, мы накроем здесь самураев… Майор приказал подготовиться к вылету.
В «забегаловке» расселись кто где, иные на корточках на полу. Майор ставил задачу.
По сведениям, которые поступили из штаба Чан Кай-ши, японцы готовятся нанести удар на юге силами нескольких дивизий и для поддержки наземных частей сосредоточили значительные авиационные силы. По данным разведки, их самолеты базируются на небольшом острове близ Гонконга. Островной аэродром только что обнаружили; по данным фоторазведки, он сплошь заставлен бомбардировщиками. Упреждающий удар следует нанести не позже следующего утра, для этого надо немедленно перелететь на кантонский аэродром. Истребители будут сопровождать группу бомбардировочной авиации, которая сегодня тоже перебазируется в Кантон.
— Все, товарищи! — Майор шлепнул ладонью по столу. — Вылет через сорок минут. В воздухе не исключена встреча с противником.
О противнике майор сказал просто так, для порядка, чтобы лишний раз насторожить летчиков. Ясно, что в небе гляди да гляди…
И снова добровольцы поднялись в воздух, как только на мачте взвился красный флажок. Летучие голландцы!
Летели звеньями на разных высотах. С ханьчжоуского аэродрома ушли за полдень. Ханьчжоу… Об этом городе китайцы говорят: «Рай на небе, Ханьчжоу на земле…» Ни Вадим, никто другой из добровольцев так и не увидел этого земного рая — только аэродром да воздух… Правда, раза два проезжали в автобусе по улицам. Для кого рай, для кого — объект, который требуется защищать. То же самое было в Испании — дрались под Гвадалахарой, ни разу не походив по ее земле… А земля стала родной. Как-то там! Говорят, Франко одолевает. Какой там Франко — немцы…
Вадим сверил карту с местностью, которая раскрывалась под крыльями его самолета. Земля лежала как карта, но более яркая, другого цвета. Мутная речка, джонки, плоты, меньше спичечной коробки каждый… Впереди горы, водохранилище или горное озеро цвета знойного неба… Горы тоже ушли назад, малахитово-темные, покрытые лесом… Громадная долина, вся в озерах, всюду селения, которые теснятся здесь одно к одному, — самый густонаселенный район Китая. Об этом совсем недавно рассказывал лектор из генерального штаба. Теперь это можно видеть своими глазами… Вода в озерах синяя, зеленая, желтая, глинистого цвета. Вон почти черное озеро с густо-зелеными берегами. Земля как мозаика, как старая, растрескавшаяся от времени картина. Трещины — это дороги, каналы, контуры берегов, они редкой паутиной покрывают землю… Много желтого цвета, — вероятно, поля… Желтый цвет, он преследует, навевает воспоминания… Дроки!
Привычным движением Вадим поворачивает голову — направо, вверх, налево, вниз, глядит перед собой и снова направо, вверх… Майор предупредил — не ввязываться в бой, а как не ввязаться, если… Направо, вверх, прямо перед собой…
С японскими самолетами в воздухе не повстречались. Сделали посадку в Наньчане — дозаправлялись горючим; кроме того, выжидали время, чтобы в Кантон прийти в сумерки.
Пока бензозаправщики поили истребителей, пошли пообедать. Перед отлетом приземлились бомбардировщики — такие же темно-зеленые, с белыми звездами на синем фоне, как истребители, — авиация гоминдановской армии. Ван ю-шины бомбардировщики ввалились толпой в столовую. Вадим знал многих по Москве, по Испании, но здесь, в Китае, еще с ними не встречался, хотя не раз сопровождал их в воздухе.
Среди прилетевших — Тимофей Крюкин, громоздкий, веселый, с ручищами, как у кузнеца.
— Здорово, казак? Как воюется? — Тимофей облапил приятеля. Они сдружились в Испании. Тимофей всех называл казаками, вероятно потому, что сам был из казачьей станицы.
— Пусти, станичник, кости сломаешь, — шутливо взмолился Вадим. Он был несказанно рад встрече с товарищем. — Ну, как в станице?
Для Тимофея было милее всего поговорить о станице, Вадим знал это.
— Скоро сеять начнут… Хлопци в степ пойдут… А там вышня цвести зачнет… Посидеть бы теперь на завалинке, побалакать с дидами!… Плохо разве?
Тимофей переходил с украинского на русский, снова на украинский.
Отошли, сели в сторонке.
— Думку я все гадаю, Вадим… Куды ж японци, бисовы диты, ховаются…
— Завтра, может, накроем, — сказал Вадим.
— Твоими устами мед пить, хлопец!… Может, и так. Но, я думаю, где-то у них авианосец ходит. Доберусь я до него, помяни мое слово…
Майор приказал разойтись по машинам. Разговор оборвался, сговорились, если удастся, повстречаться в Кантоне.
— О, там уж мы побалакаем вволю!… Будь здоров, казак!
В Кантон прилетели к вечеру. Вышли из самолетов словно в парильню, ощутили оранжерейно-влажную духоту тропиков, напоенную парфюмерными запахами трав, цветов, гниющих растений. Поселились в отеле на другой стороне Жемчужной реки. До пристани ехали в автобусах через город, запруженный толпами людей, вдоль бесконечных лоджий, тянущихся из квартала в квартал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212