– Пойду соберу нам чего-нибудь поесть, – сказала врачиха, отрываясь от него. И прежде чем Веркрамп смог что-то ответить, она уже гремела посудой на кухне, орудуя там поразительно ловко для женщины ее размеров. Лейтенант Веркрамп, остановившись в дверях кухни, продолжал мучительную борьбу с собственными эмоциями. Он злился на самого себя, на нее и на то положение, в котором он сейчас очутился, и никак не мог найти, как бы и на ком бы можно было сорвать эту злость. Доктор фон Блименстейн пришла ему на помощь.
– Кстати, насчет той проблемы, о которой вы говорили, – сказала она, соблазнительно наклоняясь, чтобы достать сковородку из расположенного под мойкой шкафчика, – думаю, что я все-таки могла бы вам помочь.
– Насчет какой проблемы? – грубо переспросил Веркрамп. С него явно достаточно было и той помощи, которую он уже получил.
– С вашими полицейскими и черными девками, – ответила докторша.
– Ах, этой. – Веркрамп успел уже позабыть, зачем пришел.
– Я подумала, и мне кажется, что есть один способ, каким ее можно было бы решить.
– Да? – сказал Веркрамп, который мог бы легко назвать массу таких способов, но сейчас просто не хотел об этом думать.
– Тут все дело в психологической инженерии, – продолжала докторша. – Так я называю те эксперименты, которые я проводила здесь на многих пациентах. Лейтенант Веркрамп весь превратился в слух. Эксперименты его всегда интересовали.
– У меня есть уже несколько случаев успешного излечения, – продолжала докторша, одновременно ловко нарезая морковку. – Этот метод хорошо действует при лечении алкоголиков, извращенцев и гомосексуалистов. Мне кажется, он должен оказаться не менее действенным и в случаях склонности к межрасовым сношениям. Это ведь тоже одна из разновидностей извращения. – Интерес Веркрампа к ее объяснениям был искренним и несомненным. Лейтенант оторвался от дверного косяка, вошел на кухню и внимательно слушал.
– И что вы предлагаете сделать? – с любопытством спросил он.
– Ну, прежде всего выявить те особенности личности, которые предрасполагают человека к подобным сексуальным извращениям. Это, в принципе, нетрудно. Я могла бы достаточно легко очертить круг вероятных причин, обуславливающих подобные отклонения. Лучше всего было бы, если бы ваши сотрудники ответили на специальную анкету.
– Анкету о чем? Об их половой жизни? – Веркрампу нетрудно было представить себе, какой прием встретила бы такая анкета в полицейском управлении Пьембурга.
– О половой жизни и о других вещах.
– О каких других вещах? – подозрительно спросил Веркрамп.
– О самых обычных. О том, какие отношения были у человека со своей матерью. Доминировала ли мать в семье. Любил ли он в детстве свою черную няньку. О первом сексуальном опыте. Самые простые вещи вроде этих.
Веркрамп слушал с открытым ртом: все, о чем говорила сейчас врачиха, казалось ему чем-то совершенно ненормальным.
– Тщательный анализ ответов позволил бы нам выявить тот тип людей, которым полезно было бы пройти курс лечения, – продолжала свои объяснения доктор фон Блименстейн.
– Вы хотите сказать, что ответы на подобные вопросы покажут, у кого из полицейских может возникнуть желание переспать с черной? – спросил Веркрамп. Доктор фон Блименстейн отрицательно покачала головой.
– Не совсем так. Но у нас появится какая-то основа, от которой можно будет идти дальше. После того как мы выявим круг лиц, у которых наиболее вероятны такие наклонности, я побеседую с ними – разумеется, совершенно конфиденциально, – и мы определим, кто из них нуждается в лечении.
Веркрампу как-то не верилось в пользу такого подхода.
– Не думаю, чтобы хоть один признался, что он хочет переспать с черной, – возразил лейтенант.
Докторша улыбнулась.
– Вы бы поразились, если бы узнали, в чем признавались мне люди.
– И что вы станете делать, после того как все выясните? – спросил Веркрамп.
– Вы все только о деле. Давайте сначала пообедаем. Здесь, на террасе, – ответила доктор фон Блименстейн, отлично знавшая, как полезно иногда бывает подержать человека некоторое время в подвешенном состоянии. Она взяла поднос и вышла из кухни. Веркрамп последовал за ней.
Когда после обеда лейтенант Веркрамп покидал коттедж, в кармане у него лежал проект анкеты, которую он должен был предложить сотрудникам пьембургской полиции. Однако он совершенно не представлял, в чем будет состоять курс лечения, который намеревалась предложить докторша. Ему лишь было твердо сказано: она гарантирует, что после недели общения с ней ни один мужчина никогда больше не захочет даже взглянуть на черную женщину. Этому лейтенант Веркрамп готов был охотно поверить.
С другой стороны, теперь он гораздо отчетливее, чем прежде, представлял себе тот тип человека, у которого возникает предрасположенность к половым сношениям с представителями иной расы. Согласно доктору фон Блименстейн, явными признаками такого человека были одинокий образ жизни, склонность к внезапным переменам настроения, отчетливо выраженное чувство вины на сексуальной почве, какое-либо неблагополучие в семье в детские годы и, конечно же, неудовлетворительная половая жизнь. Чем больше лейтенант перебирал в уме офицеров и других сотрудников полиции Пьембурга, тем очевиднее из всех возможных кандидатур выделялась одна фигура. Лейтенант Веркрамп подумал, что, кажется, он открыл причину перемен, произошедших с коммандантом Ван Хеерденом.
Вернувшись к себе в кабинет, он снова самым внимательным образом перечитал полученную из БГБ директиву, просто чтобы убедиться – у него есть полномочия начать действовать согласно уже созревшему в его голове плану. Полномочия были написаны на бумаге черным по белому: «Настоящий документ обязывает вас провести расследования в тех случаях, когда подозревается наличие связей между офицерами полиции и женщинами банту». Веркрамп запер документ в сейф и вызвал сержанта Брейтенбаха.
Чтобы отдать все необходимые приказы и указания, хватило часа.
– Наблюдение за ним должно быть круглосуточным, – инструктировал лейтенант собравшихся в его кабинете сотрудников службы безопасности. – Нужно фиксировать абсолютно все: что он делает, куда ходит, с кем встречается и особенно все то, что хоть как-то выбивается из обычного распорядка его жизни. Фотографируйте каждого, кто приходит к нему в дом. Установите микрофоны во всех комнатах и записывайте все разговоры. Установите прослушивание его телефона. Записывайте все разговоры. Все понятно? Мы должны сработать по высшему классу.
Веркрамп оглядел сидевших в комнате: все согласно кивали головами, давая понять, что задание им ясно. Только у сержанта Брейтенбаха возникли какие-то сомнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Кстати, насчет той проблемы, о которой вы говорили, – сказала она, соблазнительно наклоняясь, чтобы достать сковородку из расположенного под мойкой шкафчика, – думаю, что я все-таки могла бы вам помочь.
– Насчет какой проблемы? – грубо переспросил Веркрамп. С него явно достаточно было и той помощи, которую он уже получил.
– С вашими полицейскими и черными девками, – ответила докторша.
– Ах, этой. – Веркрамп успел уже позабыть, зачем пришел.
– Я подумала, и мне кажется, что есть один способ, каким ее можно было бы решить.
– Да? – сказал Веркрамп, который мог бы легко назвать массу таких способов, но сейчас просто не хотел об этом думать.
– Тут все дело в психологической инженерии, – продолжала докторша. – Так я называю те эксперименты, которые я проводила здесь на многих пациентах. Лейтенант Веркрамп весь превратился в слух. Эксперименты его всегда интересовали.
– У меня есть уже несколько случаев успешного излечения, – продолжала докторша, одновременно ловко нарезая морковку. – Этот метод хорошо действует при лечении алкоголиков, извращенцев и гомосексуалистов. Мне кажется, он должен оказаться не менее действенным и в случаях склонности к межрасовым сношениям. Это ведь тоже одна из разновидностей извращения. – Интерес Веркрампа к ее объяснениям был искренним и несомненным. Лейтенант оторвался от дверного косяка, вошел на кухню и внимательно слушал.
– И что вы предлагаете сделать? – с любопытством спросил он.
– Ну, прежде всего выявить те особенности личности, которые предрасполагают человека к подобным сексуальным извращениям. Это, в принципе, нетрудно. Я могла бы достаточно легко очертить круг вероятных причин, обуславливающих подобные отклонения. Лучше всего было бы, если бы ваши сотрудники ответили на специальную анкету.
– Анкету о чем? Об их половой жизни? – Веркрампу нетрудно было представить себе, какой прием встретила бы такая анкета в полицейском управлении Пьембурга.
– О половой жизни и о других вещах.
– О каких других вещах? – подозрительно спросил Веркрамп.
– О самых обычных. О том, какие отношения были у человека со своей матерью. Доминировала ли мать в семье. Любил ли он в детстве свою черную няньку. О первом сексуальном опыте. Самые простые вещи вроде этих.
Веркрамп слушал с открытым ртом: все, о чем говорила сейчас врачиха, казалось ему чем-то совершенно ненормальным.
– Тщательный анализ ответов позволил бы нам выявить тот тип людей, которым полезно было бы пройти курс лечения, – продолжала свои объяснения доктор фон Блименстейн.
– Вы хотите сказать, что ответы на подобные вопросы покажут, у кого из полицейских может возникнуть желание переспать с черной? – спросил Веркрамп. Доктор фон Блименстейн отрицательно покачала головой.
– Не совсем так. Но у нас появится какая-то основа, от которой можно будет идти дальше. После того как мы выявим круг лиц, у которых наиболее вероятны такие наклонности, я побеседую с ними – разумеется, совершенно конфиденциально, – и мы определим, кто из них нуждается в лечении.
Веркрампу как-то не верилось в пользу такого подхода.
– Не думаю, чтобы хоть один признался, что он хочет переспать с черной, – возразил лейтенант.
Докторша улыбнулась.
– Вы бы поразились, если бы узнали, в чем признавались мне люди.
– И что вы станете делать, после того как все выясните? – спросил Веркрамп.
– Вы все только о деле. Давайте сначала пообедаем. Здесь, на террасе, – ответила доктор фон Блименстейн, отлично знавшая, как полезно иногда бывает подержать человека некоторое время в подвешенном состоянии. Она взяла поднос и вышла из кухни. Веркрамп последовал за ней.
Когда после обеда лейтенант Веркрамп покидал коттедж, в кармане у него лежал проект анкеты, которую он должен был предложить сотрудникам пьембургской полиции. Однако он совершенно не представлял, в чем будет состоять курс лечения, который намеревалась предложить докторша. Ему лишь было твердо сказано: она гарантирует, что после недели общения с ней ни один мужчина никогда больше не захочет даже взглянуть на черную женщину. Этому лейтенант Веркрамп готов был охотно поверить.
С другой стороны, теперь он гораздо отчетливее, чем прежде, представлял себе тот тип человека, у которого возникает предрасположенность к половым сношениям с представителями иной расы. Согласно доктору фон Блименстейн, явными признаками такого человека были одинокий образ жизни, склонность к внезапным переменам настроения, отчетливо выраженное чувство вины на сексуальной почве, какое-либо неблагополучие в семье в детские годы и, конечно же, неудовлетворительная половая жизнь. Чем больше лейтенант перебирал в уме офицеров и других сотрудников полиции Пьембурга, тем очевиднее из всех возможных кандидатур выделялась одна фигура. Лейтенант Веркрамп подумал, что, кажется, он открыл причину перемен, произошедших с коммандантом Ван Хеерденом.
Вернувшись к себе в кабинет, он снова самым внимательным образом перечитал полученную из БГБ директиву, просто чтобы убедиться – у него есть полномочия начать действовать согласно уже созревшему в его голове плану. Полномочия были написаны на бумаге черным по белому: «Настоящий документ обязывает вас провести расследования в тех случаях, когда подозревается наличие связей между офицерами полиции и женщинами банту». Веркрамп запер документ в сейф и вызвал сержанта Брейтенбаха.
Чтобы отдать все необходимые приказы и указания, хватило часа.
– Наблюдение за ним должно быть круглосуточным, – инструктировал лейтенант собравшихся в его кабинете сотрудников службы безопасности. – Нужно фиксировать абсолютно все: что он делает, куда ходит, с кем встречается и особенно все то, что хоть как-то выбивается из обычного распорядка его жизни. Фотографируйте каждого, кто приходит к нему в дом. Установите микрофоны во всех комнатах и записывайте все разговоры. Установите прослушивание его телефона. Записывайте все разговоры. Все понятно? Мы должны сработать по высшему классу.
Веркрамп оглядел сидевших в комнате: все согласно кивали головами, давая понять, что задание им ясно. Только у сержанта Брейтенбаха возникли какие-то сомнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83