– Какой жалкий конец столь многообещающего рода, такой же, как конец любого раба. Однако, – он остановился и посмотрел принцу в лицо, холодное и надменное даже в его нынешнем положении, – в тебе явно есть что-то странное. Дассин, старый пройдоха, что ты сотворил? Если у тебя так мало мозгов, почему он потрудился скрыть это? Преследовать тебя было нелегко, надо отдать ему должное. Ты не тот, каким был полгода назад, даже не тот, каким был при переходе. – Жиано обхватил голову принца. – Один внимательный взгляд, чтобы удостовериться, – и мы в расчете с этими кровожадными мирянами.
Свет факелов померк, ледяной ветер загулял по пещере, неся с собой уверенность в близкой смерти и одиночестве, жестокости и ненависти, нескончаемой боли без всякой надежды. Даже невозмутимый Мацерон побледнел. Его люди хватались за головы и стонали. Я не могла сдержать дрожи.
Все краски сбежали с лица Д'Нателя, капли пота покрыли лоб. Он пошатнулся, но стиснул зубы и устоял… и тень ушла, воздух снова очистился. Жиано отдернул руки от Д'Нателя, словно обжегшись, его усмешка пропала. Принц широко раскрыл глаза, блестящие и полные презрения.
– Это он, – засопел Жиано. – Продолжим. Его нож у тебя?
Мацерон передал серебряный кинжал Д'Нателя Жиано. Зид поднял его к свету и внимательно рассмотрел.
– Младший талисман, – произнес он. – Дар'нети считают, что с ним и с мечом они смогут быть уверены в своем будущем, отказавшись от этого бесполезного принца и Моста, который не принес им ничего, кроме горя. – Он подбросил кинжал в воздух и поймал вращающееся оружие за рукоять. – С возвращением кинжала дело сделано. Огонь Ворот еще горит, и прежде чем мы потушим его навсегда, ты можешь снова подвергнуться опасности и вернуться к своим хозяевам. Ты этого хочешь, дульсе? – Зид протянул лежащий на ладони нож, словно он был слуга, принесший господину его любимое кушанье.
– Да. – Баглос дрожал, его лицо пожелтело, он принял оружие, быстро завернул в тряпицу и сунул в узел, который нес на плече. – Дело сделано.
– Знаешь ли ты, чем связан, мой господин? – Жиано провел пальцами по серебристой веревке, охватывающей шею принца. – Долемар гораздо крепче веревок и цепей. Как ты уже, наверное, заметил, она натягивается тем сильнее, чем больше ты сопротивляешься, а от малейшего воздействия магии она раскалится. От большого выброса магии твоя плоть обуглится, ты будешь умолять нас отсечь тебе руки и ноги.
Он прошипел какое-то слово, от которого свет факелов померк, и дернул за веревку, связывающую руки и шею принца. Хотя он не издал ни звука, спина Д'Нателя выгнулась дугой, словно веревка затянулась сильнее.
Жиано улыбнулся.
– Тебе повезло, что ты недолго пробудешь связанным. Завтра на заре род Д'Арната кончится. Мост был создан кровью и потом первого Д'Арната, а кровь последнего из Д'Арнатов уничтожит его. Просто, не так ли? Странно, что потребовалась тысяча лет, чтобы узнать, что необходима лишь твоя жизненная сила, кровь помазанного Наследника Д'Арната, выплеснутая в огонь, чтобы со всем этим было покончено. – Со времен сотворения мира никто не произносил более напитанных ненавистью слов.
Жиано махнул зидам.
– Уведите его до утра.
И два зида схватили Д'Нателя за связанные руки, Баглос повернулся к Жиано и неловко поклонился.
– Прежде чем я уйду, – начал он, – я хочу попросить об одной милости. Мой господин целый день ничего не ел и не пил. В договор входило, что и лишенный свободы, он не будет страдать от жестокого обращения до того момента, когда ему придется исполнить свой долг. Могу ли я в последний раз предложить ему еду и питье?
Жиано захохотал.
– Если ты думаешь, он примет от тебя что-нибудь, дульсе, пожалуйста. Нам придется ждать до утра, прежде чем последняя глава этой истории будет дописана, и я не хочу, чтобы он ослабел. Наследник Д'Арната должен послужить своему народу в полную силу. Пусть он сам узнает, на что способен.
Баглос покопался в кожаном мешке, опустился перед обнаженным принцем на колени и протянул ему серебряную флягу.
– Молю о прощении, мой принц. Я не знал вас, когда мы начинали путь. Но в эти последние дни… ваша доброта… Вы не тот человек, о котором мне говорили. Хотя от этого моя вера в необходимость свершившегося не убывает, при воспоминании о нашей дружбе мое горе становится тяжелее. Если бы могло быть иначе. – Слезы покатились по круглым щекам дульсе. – Се'на давонет, Гире Д'Арнат.
Я поняла эти слова, которые не поняла тогда, когда Баглос впервые приветствовал ими принца. «Славься, Наследник Д'Арната». И я вспомнила, как Д'Натель всматривался в шрамы на спине Тенни, стараясь понять, как могут быть связаны друг с другом честь, предательство и прощение. Наверное, принц решил, что у Баглоса тоже не было выбора, как и у Тенни, потому что через мгновение он кивнул. Баглос поднялся и поднес флягу к губам господина. Серебро блеснуло в свете факелов.
Фляга… Что это? Это не та фляга, из которой дульсе потчевал нас на всем пути. Это другая, украшенная орнаментом, предназначенная для крайних случаев. И когда сам дульсе едва не утонул, это не было крайним случаем. В двуличность дульсе было сложно поверить. Но теперь, когда я знала, я заметила много того, что упустила раньше. Да, Баглос почитал Д'Нателя, любил его. Я знала это, потому что видела, как он горевал, не подозревая о моем присутствии. Я смотрела на рыдающего дульсе и флягу в его подрагивающих руках, и меня пронзила ужасная уверенность.
– Нет! – закричала я. – Д'Натель! Мой принц! Нет! О боги, не пей!
Д'Натель вздрогнул. Он даже не знал, что я здесь, в темноте. Баглос не обернулся, он держал флягу у рта принца.
– Прошу, господин, умоляю… пока еще не поздно…
Но серебряная фляга упала на камни, Жиано оттащил дульсе от принца. Зид швырнул Баглоса на землю и жестом приказал серым плащам увести Д'Нателя. Два зида быстро завязали принцу глаза и утащили его в темноту.
– Глупая мирская женщина! – кричал Баглос. – Теперь они его силой уничтожат Мост. Мы могли предотвратить это. Ты испортила все. Я проклят навеки.
– Баглос, неужели предательства недостаточно? – спросила я. Каким бы безнадежным мне ни представлялось все происходящее, я не могла молча смотреть, как совершается убийство.
Баглос не успел ответить. Жиано перевел на него бесстрастный взгляд и, выказав не больше чувств, чем человек, прихлопывающий комара, всадил нож в горло дульсе. Кровь Проводника быстро впиталась в пересохшие камни.
34
Когда Жиано вслед за своим пленником исчез во тьме, Мацерон и его воины начали устраиваться в пещере на ночь, расстилая одеяла, передавая по кругу еду и устанавливая очередность дежурств. Желтолицый молодой человек, несущий за меня личную ответственность, ослабил веревки настолько, чтобы я могла сесть на пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
Свет факелов померк, ледяной ветер загулял по пещере, неся с собой уверенность в близкой смерти и одиночестве, жестокости и ненависти, нескончаемой боли без всякой надежды. Даже невозмутимый Мацерон побледнел. Его люди хватались за головы и стонали. Я не могла сдержать дрожи.
Все краски сбежали с лица Д'Нателя, капли пота покрыли лоб. Он пошатнулся, но стиснул зубы и устоял… и тень ушла, воздух снова очистился. Жиано отдернул руки от Д'Нателя, словно обжегшись, его усмешка пропала. Принц широко раскрыл глаза, блестящие и полные презрения.
– Это он, – засопел Жиано. – Продолжим. Его нож у тебя?
Мацерон передал серебряный кинжал Д'Нателя Жиано. Зид поднял его к свету и внимательно рассмотрел.
– Младший талисман, – произнес он. – Дар'нети считают, что с ним и с мечом они смогут быть уверены в своем будущем, отказавшись от этого бесполезного принца и Моста, который не принес им ничего, кроме горя. – Он подбросил кинжал в воздух и поймал вращающееся оружие за рукоять. – С возвращением кинжала дело сделано. Огонь Ворот еще горит, и прежде чем мы потушим его навсегда, ты можешь снова подвергнуться опасности и вернуться к своим хозяевам. Ты этого хочешь, дульсе? – Зид протянул лежащий на ладони нож, словно он был слуга, принесший господину его любимое кушанье.
– Да. – Баглос дрожал, его лицо пожелтело, он принял оружие, быстро завернул в тряпицу и сунул в узел, который нес на плече. – Дело сделано.
– Знаешь ли ты, чем связан, мой господин? – Жиано провел пальцами по серебристой веревке, охватывающей шею принца. – Долемар гораздо крепче веревок и цепей. Как ты уже, наверное, заметил, она натягивается тем сильнее, чем больше ты сопротивляешься, а от малейшего воздействия магии она раскалится. От большого выброса магии твоя плоть обуглится, ты будешь умолять нас отсечь тебе руки и ноги.
Он прошипел какое-то слово, от которого свет факелов померк, и дернул за веревку, связывающую руки и шею принца. Хотя он не издал ни звука, спина Д'Нателя выгнулась дугой, словно веревка затянулась сильнее.
Жиано улыбнулся.
– Тебе повезло, что ты недолго пробудешь связанным. Завтра на заре род Д'Арната кончится. Мост был создан кровью и потом первого Д'Арната, а кровь последнего из Д'Арнатов уничтожит его. Просто, не так ли? Странно, что потребовалась тысяча лет, чтобы узнать, что необходима лишь твоя жизненная сила, кровь помазанного Наследника Д'Арната, выплеснутая в огонь, чтобы со всем этим было покончено. – Со времен сотворения мира никто не произносил более напитанных ненавистью слов.
Жиано махнул зидам.
– Уведите его до утра.
И два зида схватили Д'Нателя за связанные руки, Баглос повернулся к Жиано и неловко поклонился.
– Прежде чем я уйду, – начал он, – я хочу попросить об одной милости. Мой господин целый день ничего не ел и не пил. В договор входило, что и лишенный свободы, он не будет страдать от жестокого обращения до того момента, когда ему придется исполнить свой долг. Могу ли я в последний раз предложить ему еду и питье?
Жиано захохотал.
– Если ты думаешь, он примет от тебя что-нибудь, дульсе, пожалуйста. Нам придется ждать до утра, прежде чем последняя глава этой истории будет дописана, и я не хочу, чтобы он ослабел. Наследник Д'Арната должен послужить своему народу в полную силу. Пусть он сам узнает, на что способен.
Баглос покопался в кожаном мешке, опустился перед обнаженным принцем на колени и протянул ему серебряную флягу.
– Молю о прощении, мой принц. Я не знал вас, когда мы начинали путь. Но в эти последние дни… ваша доброта… Вы не тот человек, о котором мне говорили. Хотя от этого моя вера в необходимость свершившегося не убывает, при воспоминании о нашей дружбе мое горе становится тяжелее. Если бы могло быть иначе. – Слезы покатились по круглым щекам дульсе. – Се'на давонет, Гире Д'Арнат.
Я поняла эти слова, которые не поняла тогда, когда Баглос впервые приветствовал ими принца. «Славься, Наследник Д'Арната». И я вспомнила, как Д'Натель всматривался в шрамы на спине Тенни, стараясь понять, как могут быть связаны друг с другом честь, предательство и прощение. Наверное, принц решил, что у Баглоса тоже не было выбора, как и у Тенни, потому что через мгновение он кивнул. Баглос поднялся и поднес флягу к губам господина. Серебро блеснуло в свете факелов.
Фляга… Что это? Это не та фляга, из которой дульсе потчевал нас на всем пути. Это другая, украшенная орнаментом, предназначенная для крайних случаев. И когда сам дульсе едва не утонул, это не было крайним случаем. В двуличность дульсе было сложно поверить. Но теперь, когда я знала, я заметила много того, что упустила раньше. Да, Баглос почитал Д'Нателя, любил его. Я знала это, потому что видела, как он горевал, не подозревая о моем присутствии. Я смотрела на рыдающего дульсе и флягу в его подрагивающих руках, и меня пронзила ужасная уверенность.
– Нет! – закричала я. – Д'Натель! Мой принц! Нет! О боги, не пей!
Д'Натель вздрогнул. Он даже не знал, что я здесь, в темноте. Баглос не обернулся, он держал флягу у рта принца.
– Прошу, господин, умоляю… пока еще не поздно…
Но серебряная фляга упала на камни, Жиано оттащил дульсе от принца. Зид швырнул Баглоса на землю и жестом приказал серым плащам увести Д'Нателя. Два зида быстро завязали принцу глаза и утащили его в темноту.
– Глупая мирская женщина! – кричал Баглос. – Теперь они его силой уничтожат Мост. Мы могли предотвратить это. Ты испортила все. Я проклят навеки.
– Баглос, неужели предательства недостаточно? – спросила я. Каким бы безнадежным мне ни представлялось все происходящее, я не могла молча смотреть, как совершается убийство.
Баглос не успел ответить. Жиано перевел на него бесстрастный взгляд и, выказав не больше чувств, чем человек, прихлопывающий комара, всадил нож в горло дульсе. Кровь Проводника быстро впиталась в пересохшие камни.
34
Когда Жиано вслед за своим пленником исчез во тьме, Мацерон и его воины начали устраиваться в пещере на ночь, расстилая одеяла, передавая по кругу еду и устанавливая очередность дежурств. Желтолицый молодой человек, несущий за меня личную ответственность, ослабил веревки настолько, чтобы я могла сесть на пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137