– Да, я нашла. – Я вытащила кипу листов из кармана и сняла потертую обложку. Даже принц подошел посмотреть. Мы все склонились над старым ящиком, единственной вещью в комнате, способной служить столом. Все мое раздражение, все страхи, все вопросы исчезли в предвкушении близкой разгадки.
– Мой муж больше года трудился над переводом. Он сумел прочесть почти все, но сомневался в некоторых местах, где значение отдельных слов могло полностью изменить смысл. Нам пришлось уничтожить перевод, но, думаю, вы двое легко прочтете дневник.
Д'Натель пробежал пальцами по странице и отдернул руку, словно обжегся.
– Я не читаю на древнем языке, – заявил он обиженно и снова поднялся.
Баглос внимательно вглядывался в страницу.
– Если вы прикажете мне, господин, я смогу прочесть весь текст.
Д'Натель посмотрел на меня.
– Тебе это нужно?
– Главное – карта.
Борясь с волнением, от которого немели руки, я осторожно листала хрупкие страницы, пока не нашла ту, на которой Автор нацарапал свой ребус. Д'Натель вернулся за наш стол и опустился на корточки рядом с Баглосом. Пока они оба изучали страницу, я вглядывалась в их лица, надеясь заметить первые признаки узнавания. Их не было. Сначала один, затем другой отрицательно замотали головами.
– Эти знаки не имеют для меня никакого смысла, – заявил принц.
– И для меня, – подтвердил Баглос, скребя бороду. Д'Натель опять отошел к окну.
– Детан дету дульсе, – произнес он. – Объясни знаки на схеме.
– Детан ето, Гире Д'Арнат. – Баглос слегка поклонился и погрузился в дальнейшее изучение карты.
Небо над Монтевиалем стало оранжевым, затем по-вечернему синим, шум улицы стих, запахи готовящегося ужина – жареной рыбы, капусты, свежевыпеченного хлеба – поплыли в воздухе. Д'Натель сидел, привалясь спиной к стене и обхватив руками колени, и вглядывался в дыру в разбитых ставнях. Я взволнованно ждала. Дульсе вертел страницу и так и эдак, закрывал части изображения ладонью, царапал значки и линии на досках ящика ржавым гвоздем. Единственное, что ему еще оставалось, – встать на голову. Затем он начал листать дневник, вроде бы читая, но раз в десять быстрее, чем при чтении. Наконец он осторожно закрыл дневник, вложил его мне в руки и поклонился принцу.
– Во мне этого нет, мой господин.
– К какому выводу ты пришел? – спросил его принц из угла.
– Только к этому. Это не карта. Точнее, это не карта в том смысле, к которому мы привыкли. Значки не соответствуют ни одному ландшафту, ни одной дороге рядом со Стеной Дориана. Здесь заложен какой-то смысл, но у меня нет ключа.
– Ты отлично поработал, дульсе.
Баглос снова поклонился.
– Что ты имеешь в виду, говоря, будто это не карта? – возмутилась я, глядя на растрепанную кипу листов. – Автор говорит о карте на предыдущей странице. Он был возмущен тем, что местный дж'эттаннский правитель напал на своих подданных в Ав'Кенат, поэтому и узнал путь в крепость. Но он не доверял своей памяти и оставил запись. Он все записал.
– Не могу сказать, что он сделал с тем, о чем узнал, – возразил Баглос – Но карты он не составлял.
– Откуда ты знаешь? Я по-прежнему не понимаю, почему, когда Д'Натель приказывает тебе читать на древнем языке, ты можешь, но когда он приказывает тебе расшифровать эту… схему… ты не можешь. – Эти двое с их магией, их настроениями, невнятными объяснениями раздражали меня, как дятел на заре.
Д'Натель вытянул ноги и удостоил меня взглядом.
– Мастер Дассин вернул мне понимание. Дульсе хранит знание, которое приобретено из личного опыта или в процессе обучения, и то, что передается от других людей. Мой приказ позволяет ему найти внутри себя все, что связано с моими потребностями. Если он обнаруживает необходимое, то отвечает на мой вопрос или же использует сокрытые в нем знания для дальнейшего поиска. Он знает достаточно, чтобы утверждать, что это не карта, но у него не хватает знаний сообщить, что же это такое. И это не его вина.
– Он с тем же успехом мог бы сообщить нам об этом час назад.
– В этом состоит дар дульсе… и их бремя. Получать знание и сообщать о нем, повиноваться приказам своего мадриссона всю свою жизнь – в этом обязанность дульсе, принявшего мадрисс. – Принц перевел синие глаза на Баглоса, глядя очень серьезно. – Получить дульсе в Проводники – редкая честь.
Баглос залился краской и кивнул.
Я вспомнила бесконечные расспросы дульсе во время нашего путешествия и то, как он самозабвенно исследовал библиотеку Ферранта.
– Значит, Баглос не смог найти ничего в вашем мире и в нашем, что подсказало бы ему, где искать Ворота и что могут означать символы в дневнике Автора.
– Насколько я понимаю, все именно так.
– Итак, мы дошли до конца еще одной дороги. – Разочарование придавило меня, словно тяжелая плита, сказались постоянное волнение этих дней, долгое путешествие, недосып и сегодняшние переживания. Что же, ради всего святого, делать теперь? Я была не в силах даже думать об этом.
Д'Натель разлегся на грязном полу, зевнул и подсунул под голову свернутый плащ.
– Ты что-нибудь придумаешь.
Не успела я найти достойный ответ, как он уже засопел.
Баглос поделился со мной сыром и малиной, купленными в это утро, и, прежде чем окончательно стемнело, свернулся клубочком у двери и заснул так же быстро, как и его господин. Я, все еще обеспокоенная и смущенная снами Томаса и намеками Роуэна, лишь на мгновение отстала от него.
Крики, вой и грохот разбитого стекла вырвали меня из глубин сна. Д'Натель скорчился у окна, прижавшись спиной к стене. Я рванулась туда же, пригнулась, пробираясь под скатом крыши, и опустилась на колени рядом с ним. Баглос замер у запертой двери с мечом наготове.
Я вглядывалась в суматоху внизу. Яркие цветные навесы были сорваны, тряпки, шерсть, катушки разбросаны по грязной улице. По крайней мере три человека лежали без движения в пыли, а солдаты опускали кнуты на наседающую орущую толпу. Два солдата тащили молодого человека из красильни на противоположной стороне улицы к тяжело вооруженным всадникам, охранявшим кучку связанных людей. За ними бежала молодая женщина с ребенком на руках. Кнут безжалостно хлестнул ее по лицу, она с криком упала. К ней подбежали другие женщины, захлопотали вокруг нее и ребенка, а тем временем солдаты пинками втолкнули сопротивлявшегося человека в группу уже захваченных и привязали его к остальным.
– Набор рекрутов, – пояснила я. Я всю свою жизнь знала об этих принудительных наборах, считая их печально необходимыми для процветания Лейрана. Кейрон первый объяснил мне всю их жестокость. Сама я никогда не видела набора. Солдаты не приходили за обитателями тех улиц, где когда-то жила я.
– Они кормятся. – Д'Натель был бледен. Взбудоражен. – Тем, что мы видим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137