Жрецы… зиды…
Воодушевленный отсутствием возражений с моей стороны, Роуэн продолжал:
– Они поехали в разные стороны, расспросив меня, – капитан и жрецы. Но я снова видел их вместе в Гренатте. И теперь жрецы гонятся за тобой и твоими друзьями… и я видел, как Якопо помогал им, сначала они побывали у тебя, потом в Валлеоре. Благословенный Аннадис, ты хоть знаешь, что они сделали со слугами твоего друга?
– Яко помогает этим дьяволам? Ты спятил! – Зачем я позволяю Роуэну завлечь меня в западню? Боги, он же шериф! Мы пропали, если он узнает правду о Д'Нателе, а я едва не пустилась в объяснения. Яко, милейший, лучший человек на проклятой земле… Обвинение Роуэна лишило правдивости все остальные его слова, напомнив, как он скрывался и лгал.
– Как я могу верить тебе, шериф? Возможно, твоя история имела бы больше веса, если бы ты позволил мне увидеть доказательства своими глазами. Ты же старался выставить меня из Гренатты. Можно подумать, ты не хотел, чтобы я видела произошедшую там встречу.
Движение за спиной у шерифа привлекло мое внимание, но я быстро опустила глаза. Роуэн не почувствовал, как высокий человек беззвучно вошел в темный переулок.
– Я слишком хорошо понимал, что твое появление в Гренатте означает нарушение данной тобою клятвы, – ответил он. – Тебе нельзя было находиться рядом с такими людьми.
– И ты успешно защитил от меня закон, позволив Жиано ехать своей дорогой, да, я слышала, что они сделали с профессором и его слугами.
– Жиано не совершил преступления. Тогда еще не совершил. Ты совершила. Или была готова к этому.
Гнев прогнал сомнения, заставив дрожать колени и голос, гнев на убийцу, который едва не убедил меня в своей невиновности, и на себя, за то что слушала его.
– Значит, я должна признаться во всех преступлениях своему великодушному спасителю, праведному хранителю закона, защищающему нас, уничтожая детей и ученых. Кого еще ты убил, шериф? Назови имена всех своих жертв.
Грэми Роуэн залился румянцем такого же цвета, что и пламенеющая нашивка на его мундире, но прежде чем он успел сказать что-нибудь еще, какой-то большой и тяжелый предмет опустился на его голову. Я вжалась в угол, когда он осел в грязь. Но даже во внезапно наступившей тишине шум улицы казался таким же далеким, как мой дом, – его заглушали звучащие во мне голоса сомнения и обвинения.
Д'Натель бесстрастно взирал на упавшего шерифа. Медленно приставил острие меча к шее Роуэна, сначала без нажима, потом уколол загорелую кожу, кровь тут же испачкала металл. Я вспомнила, как он всадил кинжал в человека в лавке Келли, легко, неумолимо. Я схватила его за руку. Вздрогнув, принц обернулся. После долгого вызывающего взгляда он убрал меч и сунул его в ножны.
Я упала на колени и перекатила бесчувственного Роуэна на спину. Левый висок в грязи и крови. Доказательство, которое я надеялась найти, глядело на меня с синего мундира. Расстояние между двумя медными пуговицами внизу было больше, чем между другими, а посередине торчал обрывок темной нитки. Остальные пуговицы были точно такими же, как и та, которая лежала в моем кармане.
– Кто-то идет. – Принц помог мне встать и жестом поманил дальше в переулок, оглядывая улицу через плечо. «Друг» Роуэна явно рядом.
Мурашки бегали по спине, когда мы спешили через сумрачный лабиринт переулков, мимо тошнотворных куч отбросов, минуя беззубых женщин в лохмотьях, следящих за чадящими кострами и распугивающих куриц и шелудивых псов. Д'Натель резко затормозил там, где переулок упирался в небольшой, заросший сорняками двор, со всех сторон зажатый сараями. За нагромождением пятнистых красильных чанов, ящиков с пустыми катушками и за остовом какого-то механизма, в котором я узнала сломанный ткацкий станок, поставленный на попа, виднелась деревянная лестница, ненадежно притулившаяся к одной из построек. Оглядевшись, принц провел меня через двор и вверх по лестнице. Он трижды стукнул в покрашенную темной краской дверь. Засов отодвинулся, и дульсе впустил нас внутрь.
Просторный темный чердак был завален горами изгрызенных мышами обрывков тряпок и шерсти, на них лежал толстый слой пыли и вековой покров из дохлых мух, бабочек и жуков. Многие поколения пауков затянули своими сетями пространство под стропилами и особенно в тех местах, где остроугольная крыша соединялась со стенами. Это была не та комната, в которой я оставила своих друзей утром.
Д'Натель, согнувшись, чтобы не удариться головой о низкую крышу, остановился у окна со сломанными ставнями, выходившего на улицу. Не успела я раскрыть рот, как он взорвался:
– Ты очень долго отсутствовала. Чрезвычайно долго.
– Да, денек выдался тот еще, – огрызнулась я. – Я не стала бы нарываться на неприятности, если бы знала, что это вас так беспокоит. – Я слишком устала, слишком переволновалась, чтобы терпеть грубости принца, каким бы чудесным ни было его появление.
Он бросил на меня взгляд, лицо его было холодно, и снова отвернулся к окну.
– Но с тобой все в порядке. – Он не спрашивал. Он сообщал мне.
– Ты очень вовремя пришел. Как получилось, что ты оказался там?
– Тебе требовалась помощь. – Больше он ничего не объяснил, и я взглянула на Баглоса.
Дульсе задвинул засов и привалил к двери несколько сломанных ящиков.
– Чуть раньше, когда мы возвращались с рынка, мы услышали, что какие-то люди рыщут по улицам в поисках женщины с двумя спутниками, один из которых низкий и смуглый, а второй – высокий и крепко сложенный. Мы не стали возвращаться в нашу комнату и нашли это место. Я все утро прождал тебя у дворцовых ворот, но ты не появилась, и мы встретились здесь, размышляя, как тебя найти. Через некоторое время Д'Натель выскочил за дверь, крикнув: «Она зовет. Ее схватили!»
– Я потеряла бдительность. Якопо приехал в город по делам. Он хочет нам помочь, и я, как последняя идиотка, остановилась посреди улицы поговорить с ним. Шериф следил. А когда увидел меня с Яко, набросился. – Что за игру затеял Роуэн? Почему хотел посеять недоверие к Якопо? Они же друзья. Я перекатывала в руке медную пуговицу, гнев и потрясение уступили место волнению. – Роуэн не умер? – Я даже не посмотрела.
– Нет. – Из угла, где, вглядываясь в улицу, сидел принц, веяло холодом. Он злится, потому что я не позволила ему убить шерифа?
Я корила себя за недостаток решимости. Роуэн был причастен к тому кошмару, который разыгрался в поместье Ферранта. Слепо следуя букве закона, он позволил увлечь себя и осквернить, делая то, что ненавидел. Он наш враг и заслуживает смерти. Но в какой-то миг он был очень убедителен.
– Теперь, когда ты снова с нами и в безопасности, скажи, была ли милостива к нам судьба? – произнес Баглос. – Обрела ли ты то, что искала?
Я почти забыла про дневник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
Воодушевленный отсутствием возражений с моей стороны, Роуэн продолжал:
– Они поехали в разные стороны, расспросив меня, – капитан и жрецы. Но я снова видел их вместе в Гренатте. И теперь жрецы гонятся за тобой и твоими друзьями… и я видел, как Якопо помогал им, сначала они побывали у тебя, потом в Валлеоре. Благословенный Аннадис, ты хоть знаешь, что они сделали со слугами твоего друга?
– Яко помогает этим дьяволам? Ты спятил! – Зачем я позволяю Роуэну завлечь меня в западню? Боги, он же шериф! Мы пропали, если он узнает правду о Д'Нателе, а я едва не пустилась в объяснения. Яко, милейший, лучший человек на проклятой земле… Обвинение Роуэна лишило правдивости все остальные его слова, напомнив, как он скрывался и лгал.
– Как я могу верить тебе, шериф? Возможно, твоя история имела бы больше веса, если бы ты позволил мне увидеть доказательства своими глазами. Ты же старался выставить меня из Гренатты. Можно подумать, ты не хотел, чтобы я видела произошедшую там встречу.
Движение за спиной у шерифа привлекло мое внимание, но я быстро опустила глаза. Роуэн не почувствовал, как высокий человек беззвучно вошел в темный переулок.
– Я слишком хорошо понимал, что твое появление в Гренатте означает нарушение данной тобою клятвы, – ответил он. – Тебе нельзя было находиться рядом с такими людьми.
– И ты успешно защитил от меня закон, позволив Жиано ехать своей дорогой, да, я слышала, что они сделали с профессором и его слугами.
– Жиано не совершил преступления. Тогда еще не совершил. Ты совершила. Или была готова к этому.
Гнев прогнал сомнения, заставив дрожать колени и голос, гнев на убийцу, который едва не убедил меня в своей невиновности, и на себя, за то что слушала его.
– Значит, я должна признаться во всех преступлениях своему великодушному спасителю, праведному хранителю закона, защищающему нас, уничтожая детей и ученых. Кого еще ты убил, шериф? Назови имена всех своих жертв.
Грэми Роуэн залился румянцем такого же цвета, что и пламенеющая нашивка на его мундире, но прежде чем он успел сказать что-нибудь еще, какой-то большой и тяжелый предмет опустился на его голову. Я вжалась в угол, когда он осел в грязь. Но даже во внезапно наступившей тишине шум улицы казался таким же далеким, как мой дом, – его заглушали звучащие во мне голоса сомнения и обвинения.
Д'Натель бесстрастно взирал на упавшего шерифа. Медленно приставил острие меча к шее Роуэна, сначала без нажима, потом уколол загорелую кожу, кровь тут же испачкала металл. Я вспомнила, как он всадил кинжал в человека в лавке Келли, легко, неумолимо. Я схватила его за руку. Вздрогнув, принц обернулся. После долгого вызывающего взгляда он убрал меч и сунул его в ножны.
Я упала на колени и перекатила бесчувственного Роуэна на спину. Левый висок в грязи и крови. Доказательство, которое я надеялась найти, глядело на меня с синего мундира. Расстояние между двумя медными пуговицами внизу было больше, чем между другими, а посередине торчал обрывок темной нитки. Остальные пуговицы были точно такими же, как и та, которая лежала в моем кармане.
– Кто-то идет. – Принц помог мне встать и жестом поманил дальше в переулок, оглядывая улицу через плечо. «Друг» Роуэна явно рядом.
Мурашки бегали по спине, когда мы спешили через сумрачный лабиринт переулков, мимо тошнотворных куч отбросов, минуя беззубых женщин в лохмотьях, следящих за чадящими кострами и распугивающих куриц и шелудивых псов. Д'Натель резко затормозил там, где переулок упирался в небольшой, заросший сорняками двор, со всех сторон зажатый сараями. За нагромождением пятнистых красильных чанов, ящиков с пустыми катушками и за остовом какого-то механизма, в котором я узнала сломанный ткацкий станок, поставленный на попа, виднелась деревянная лестница, ненадежно притулившаяся к одной из построек. Оглядевшись, принц провел меня через двор и вверх по лестнице. Он трижды стукнул в покрашенную темной краской дверь. Засов отодвинулся, и дульсе впустил нас внутрь.
Просторный темный чердак был завален горами изгрызенных мышами обрывков тряпок и шерсти, на них лежал толстый слой пыли и вековой покров из дохлых мух, бабочек и жуков. Многие поколения пауков затянули своими сетями пространство под стропилами и особенно в тех местах, где остроугольная крыша соединялась со стенами. Это была не та комната, в которой я оставила своих друзей утром.
Д'Натель, согнувшись, чтобы не удариться головой о низкую крышу, остановился у окна со сломанными ставнями, выходившего на улицу. Не успела я раскрыть рот, как он взорвался:
– Ты очень долго отсутствовала. Чрезвычайно долго.
– Да, денек выдался тот еще, – огрызнулась я. – Я не стала бы нарываться на неприятности, если бы знала, что это вас так беспокоит. – Я слишком устала, слишком переволновалась, чтобы терпеть грубости принца, каким бы чудесным ни было его появление.
Он бросил на меня взгляд, лицо его было холодно, и снова отвернулся к окну.
– Но с тобой все в порядке. – Он не спрашивал. Он сообщал мне.
– Ты очень вовремя пришел. Как получилось, что ты оказался там?
– Тебе требовалась помощь. – Больше он ничего не объяснил, и я взглянула на Баглоса.
Дульсе задвинул засов и привалил к двери несколько сломанных ящиков.
– Чуть раньше, когда мы возвращались с рынка, мы услышали, что какие-то люди рыщут по улицам в поисках женщины с двумя спутниками, один из которых низкий и смуглый, а второй – высокий и крепко сложенный. Мы не стали возвращаться в нашу комнату и нашли это место. Я все утро прождал тебя у дворцовых ворот, но ты не появилась, и мы встретились здесь, размышляя, как тебя найти. Через некоторое время Д'Натель выскочил за дверь, крикнув: «Она зовет. Ее схватили!»
– Я потеряла бдительность. Якопо приехал в город по делам. Он хочет нам помочь, и я, как последняя идиотка, остановилась посреди улицы поговорить с ним. Шериф следил. А когда увидел меня с Яко, набросился. – Что за игру затеял Роуэн? Почему хотел посеять недоверие к Якопо? Они же друзья. Я перекатывала в руке медную пуговицу, гнев и потрясение уступили место волнению. – Роуэн не умер? – Я даже не посмотрела.
– Нет. – Из угла, где, вглядываясь в улицу, сидел принц, веяло холодом. Он злится, потому что я не позволила ему убить шерифа?
Я корила себя за недостаток решимости. Роуэн был причастен к тому кошмару, который разыгрался в поместье Ферранта. Слепо следуя букве закона, он позволил увлечь себя и осквернить, делая то, что ненавидел. Он наш враг и заслуживает смерти. Но в какой-то миг он был очень убедителен.
– Теперь, когда ты снова с нами и в безопасности, скажи, была ли милостива к нам судьба? – произнес Баглос. – Обрела ли ты то, что искала?
Я почти забыла про дневник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137