ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

– Я потерпела сокрушительное поражение, пытаясь убедить его брать с собой в путешествия меч, и решила, что, может быть, он согласится хотя бы на такую замену.
– Ах, Сейри…
Не нужно было обладать способностью к чтению мыслей, чтобы понять – я снова ошиблась. Он по-прежнему улыбался, но воодушевление пропало.
– Я выброшу это, – сказала я, убирая клинок внутрь и не смея поднять на Кейрона глаза. Мысль о том, что я расстроила его, была невыносима. – Я должна была догадаться.
Расстояние, разделяющее нас, вдруг стало невероятно огромным.
– Я не могу быть таким, как ты хочешь, – произнес он. – Я приму твою сторону в чем угодно, соглашусь на все, но это…
– Ты и так такой, как я хочу, – ответила я, убирая трость обратно в деревянный футляр. – Я только подумала… Мне хотелось, чтобы у тебя было нечто более надежное, чем магия, чтобы ты мог защитить себя. Звезды ночи, Кейрон, что, если ты растратишь все… всю свою силу… и тебя схватят? – Я с трудом выговаривала слова и, даже когда сумела произнести, тут же прогнала их от себя. – Не важно. Ты такой, как ты есть, я обожаю тебя, а Мартин и все остальные ждут нас, чтобы праздновать твой день рождения.
Я шагнула к двери, но он не пошел за мной. Мне пришлось обернуться. Он стоял там, где я оставила его, у камина. Глаза его были устремлены на меня, и у него был такой несчастный вид, что я бросилась к нему, желая утешить. Но он взял мои руки в свои и крепко сжал.
– Сейри, я ужасно тебя обманул. Все эти годы я знал, что мне придется объясниться. Путь дж'эттаннина, тот путь, который я выбрал, очень нелегок. Я трусливо говорил себе, что мой выбор не повредит тебе, если я буду достаточно осторожен. Если буду стоек. Если люблю тебя. Я закрывал глаза на наше будущее, заглушал чувство вины, говоря, что не имею права лишать тебя возможности выбирать самой. Если твой выбор грозит тебе опасностью, значит, таков твой Путь. – Он опустился на подушку и потянул меня вниз за собой. – Но я обманывал и себя, и тебя. Я так боюсь…
Боится? Руки, нежно сжимающие меня, были холодны. Мне казалось, что кто-то вонзил мне в горло клинок из трости.
– Расскажи.
Он глубоко вздохнул.
– Когда настанет день, когда меня разоблачат, я не буду сражаться.
– Не понимаю.
– Я хочу сказать, что я не смогу использовать магию или оружие, чтобы отнять жизнь или нанести увечье. Не смогу спасти себя. Не смогу спасти тебя. Никого. Мой дар состоит в исцелении, возвращении жизни, и я не могу использовать его для другого. Это у меня в крови, иного не существует. Ты должна это знать.
Я едва не выпалила, что подобное заявление возмутительно, невозможно для человека чести. А то, что Кейрон человек чести, было бесспорно – он постоянно рисковал собой, спасая людей, которых даже не знал. Я могла понять его нежелание ранить и убивать, когда он так часто видел боль и избавлял от последствий проявления ярости. Но у меня не укладывалось в голове, что человек не станет использовать имеющееся оружие, чтобы защитить семью и друзей, а в случае Кейрона это означало защитить себя самого.
Но Мартин объяснил мне, что спорить с идеалистами бесполезно. «Небольшая порция суровой действительности всегда превращает идеалистов в практических людей», – сказал он однажды. И вместо того чтобы спорить с Кейроном по поводу его профессиональных убеждений, я сосредоточилась на другом.
– Значит, мы должны сделать так, чтобы тебя не разоблачили. Мартин ждет…
Я хотела встать, но Кейрон не позволил мне ни пойти, ни поднять его.
– Это едва ли возможно, и последствия будут ужасны. Я видел, что делают с магами, Сейри, и с теми, кто с ними связан. Эти видения никогда не покидают меня. И я говорю тебе, что не смогу защитить тебя от этого.
– Я прекрасно осознаю опасность. Просто не хочу об этом думать.
– Но ты должна. Если ты впустила меня в свою жизнь, боюсь, ты должна впустить в нее и это.
– Я не допущу, чтобы это произошло.
– Если что-то и придает мне уверенности, так это твоя решимость. Ты же дочь лейранского воина, тебя учили, что отказаться от боя означает проявить неслыханную трусость. Я дж'эттаннский Целитель. Меня учили, что самые замысловатые пути жизни таят больше всего чудес. Ты была так молода, когда Мартин и все остальные решили, что я остаюсь… Я не сбегу, не стану притворяться, что разлюбил тебя, но я больше не могу закрывать на это глаза. Я прошу тебя о большой услуге.
Это был его день рождения, и, конечно, поскольку я любила его, я сказала, что приму все, что бы ни случилось, и все, что он сможет или не сможет с этим поделать. Но мне каким-то образом удалось убедить его ездить с оружием.
В начале осени мы с Кейроном отправились на ярмарку менестрелей, расположившихся в холмах прямо под стенами Монтевиаля. Менестрели были странствующими артистами и певцами, обычно они разъезжали небольшими семейными группами, но иногда, летом, останавливались где-нибудь на несколько недель, собираясь вместе, общаясь, делясь впечатлениями. Хотя в основном их считали ворами и обманщиками, люди из близлежащих городов и деревень съезжались поглазеть на их рискованные трюки. Пестро одетые женщины предсказывали судьбу, бросая раскрашенные палочки, а жилистые, раздетые до пояса мужчины в облегающих штанах глотали огонь. Они рассказывали сказки, пели песни, устраивали потешные бои, рисовали портреты на кусках дерева или стекле. Их тощим оборванным детишкам завидовали все приличные дети Лейрана, мечтавшие о полной развлечений жизни, лишенной ограничений этикета, уроков или труда.
– Ты уверена, что не хочешь домой? – спросил Кейрон, подавая мне руку, я перешагивала канаву, в которой после недавнего дождя бурлила вода. – Это не самое безопасное место, чтобы оставаться здесь ночью.
– Мы все равно не могли уехать, пока она не закончит набросок, – ответила я, с трудом разглядывая в тусклом свете каменную пластину, на поверхности которой всего несколькими угольными линиями было изображено удивительно похожее лицо Кейрона. – К тому же еще будут танцы с огнем. С наступлением темноты представление менестрелей становится еще красочнее. Как-то нас с Томасом целый месяц не выпускали из дома, после того как мы ускользнули на ярмарку рядом с Комигором, но мы ни разу не пожалели. Они действительно засовывают факелы себе в горло, и все вокруг них бушует и кружится. Некоторые удовольствия невозможно перерасти.
– Тогда нам лучше обойти кругом эту грязь, а не пробиваться напрямик, иначе остаток ночи ты проведешь в мокрых туфлях.
Кейрон повел меня по темной кромке поля, превращенного в грязное месиво дневным представлением. Факелы, предназначенные для главного действа, светились за полем, на другой стороне от лачуги, где, как сказал мне знакомый, я смогу заказать такой точный портрет Кейрона, что мне будет казаться, будто у меня два мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137