Сам же Раундс заменял в «Хенли Ассошиэйтед» вожака своры бладхаундов.
— Посмотри-ка вот это, — сказал он, бросив на стол Грейнджера листок бумаги и без приглашения опустившись на стул.
— Моссад лишился руководителя станции? Нда-а... Как же это случилось?
— Местные полицейские предполагают ограбление. Убит ножом, пропал бумажник, никаких признаков борьбы. Очевидно, у него в этот момент не было при себе оружия.
— Зачем обременять себя лишней тяжестью в таком цивилизованном месте, как Рим? — отозвался Грейнджер. Хотя теперь, по крайней мере, в ближайшие месяцы, такой вольности позволять себе уже не будут. — Как это стало известно?
— В местных газетах сказано, что какого-то чиновника израильского посольства зарезали, когда он пошёл отлить. Руководитель станции ЦРУ знает его как разведчика. Множество народу в Лэнгли сейчас нарезает круги, пытаясь разнюхать, как и что на самом деле там произошло, но они, скорее всего, послушаются совета Оккама и купят то, что стараются продать местные полицейские. Мертвец. Без бумажника. Значит, ограбление, при котором преступник маленько зарвался.
— И ты думаешь, что израильтяне тоже купятся на это? — серьёзно спросил Грейнджер.
— Только после того, как в посольстве у них начнут подавать на обед жареную свинину. Ему воткнули нож между первым и вторым позвонком. Уличный грабитель в девяноста девяти случаях из ста просто полоснёт по горлу, а вот профессионал знает, что от такого приёма бывает слишком много грязи и сохраняется опасность шума. Карабинеры вроде бы работают по этому делу, но мне кажется, что у них нет ни хрена, с чем они могли бы работать, разве что у кого-нибудь из того ресторана окажется чертовски хорошая память. Хотя лично я не стал бы держать пари, что так получится.
— В таком случае что же все это значит?
Раундс откинулся на спинку стула.
— Припомни, когда в последний раз убили главу станции какой-нибудь из служб?
— Действительно, такое случается не часто. Управление потеряло одного в Греции — с ним расправилась местная террористическая группа. Шефа выдал один подонок из наших, невозвращенец. Смылся за «железный занавес», а теперь, я думаю, заливает тоску водкой. У бриттов несколько лет назад хлопнули в Йемене... — Он несколько секунд молчал. — Ты прав. Убийство руководителя станции не может принести большой пользы. Если его удаётся вычислить, нужно следить за ним, выяснять его источники, его подчинённых. А убив его, ты сразу теряешь массу возможностей, ничего не приобретая взамен. Ты, наверно, считаешь, что террорист таким образом вроде как передал Израилю сообщение?
— Не исключено, что таким образом была устранена какая-то реальная и серьёзная угроза. Чёрт возьми, бедняга был израильтянином, верно? Официальным работником посольства. Возможно, это вполне достаточная причина для убийства, но когда мочат в сортире профессионального разведчика, особенно в высоком чине... Ты же не поверишь, что это был несчастный случай, а?
— Есть вероятность, что Моссад обратится к нам за помощью? — Впрочем, Грейнджер уже сам знал ответ. Моссад походил на ребёнка в песочнице, который никогда и ни за что не позволит другим взять в руки свою игрушку. Они могут попросить о помощи, только если а) впадут в отчаяние и б) будут уверены, что смогут получить со стороны нечто такое, чего им самостоятельно не добиться. В таком случае они будут держать себя скромно и заглядывать в глаза, как блудный сын, вернувшийся домой.
— Они не станут подтверждать, что этот парень, кстати, его звали Гринголд, работал на Моссад. Это могло бы принести некоторую пользу итальянским полицейским, могло даже заставить подключиться местную контрразведку, но если даже это и было сказано, все равно, ни о каких уликах Лэнгли не знает.
Но Грейнджер понимал, что Лэнгли будет рассуждать совсем не так. И Джерри это тоже было известно. Эта мысль прямо-таки читалась в его глазах. ЦРУ не станет так рассуждать, потому что разведывательный бизнес стал очень цивилизованным. Агент не станет убивать источник другого агента, потому что это повредило бы бизнесу. Тот мог бы в ответ предпринять что-то против твоих людей, и все это вылилось бы в партизанскую войну на улицах какого-нибудь иностранного города. Только на работу времени уже не осталось бы. Работа заключалась в добывании информации для твоего правительства, а не вырезании насечек на рукояти пистолета. Вот и карабинеры подходили к случившемуся как к уличному преступлению, потому что человек, обладающий любым дипломатическим рангом, был неприкосновенным для правительственных служащих любой другой страны, поскольку он защищён международными соглашениями и традициями, восходящими к тем временам, когда Ксеркс правил Персидской империей.
— Ладно, Джерри, всем известно, что у тебя такой нюх, какому нам всем остаётся только завидовать, — без малейшего намёка на лесть сказал Сэм. — Что ты об этом думаешь?
— Я думаю, что дело там не так просто, как кажется карабинерам. Парень из Моссада отправился в довольно дорогой ресторан, съел ленч и выпил бокал хорошего вина. Возможно, он закладывал или забирал тайник. Я посмотрел по карте — ресторан находится на изрядном расстоянии от здания посольства; далековато для того, чтобы регулярно ходить туда питаться, если, конечно, этот Гринголд не был любителем бега трусцой... но для этого время было совершенно неподходящим. Так что, если он не питал особого пристрастия к искусству поваров Джованни, могу держать пари, что там была закладка или какая-нибудь встреча. Если это так, то его засветили. Причём не для того, чтобы взять под наблюдение конкурентами или противниками, не знаю уж, кем они могут быть, а именно для убийства. Местные полицейские могут считать это ограблением. Ну, а я не сомневаюсь, что это преднамеренное убийство, совершенное мастером. Жертва была мгновенно обездвижена. Ни малейшего шанса оказать сопротивление. Именно так следует расправляться с разведчиками: ты же не можешь знать, насколько он силён во всяких боевых искусствах. Во всяком случае, если бы я был арабом, то заранее воспринимал бы парней из Моссада как страшных чудовищ. Я не стал бы рисковать. Пистолет не использовался, так что он не оставил никаких материальных улик — пули, скажем, или гильзы. Он берет бумажник, чтобы придать убийству видимость ограбления. Но он как-никак убил резидента Моссада, и допускаю, что убийство нужно рассматривать, как послание. Не о том, что он не любит Моссад, а о том, что убивать их людей для него так же легко, как расстёгивать и застёгивать «молнию» на ширинке.
— Хочешь написать об этом книгу, а, Джерри? — шутливо спросил Сэм. Главный аналитик время от времени позволял себе сотворить целую «мыльную оперу» на основе единственного, отдельно взятого, даже не факта, а фактика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
— Посмотри-ка вот это, — сказал он, бросив на стол Грейнджера листок бумаги и без приглашения опустившись на стул.
— Моссад лишился руководителя станции? Нда-а... Как же это случилось?
— Местные полицейские предполагают ограбление. Убит ножом, пропал бумажник, никаких признаков борьбы. Очевидно, у него в этот момент не было при себе оружия.
— Зачем обременять себя лишней тяжестью в таком цивилизованном месте, как Рим? — отозвался Грейнджер. Хотя теперь, по крайней мере, в ближайшие месяцы, такой вольности позволять себе уже не будут. — Как это стало известно?
— В местных газетах сказано, что какого-то чиновника израильского посольства зарезали, когда он пошёл отлить. Руководитель станции ЦРУ знает его как разведчика. Множество народу в Лэнгли сейчас нарезает круги, пытаясь разнюхать, как и что на самом деле там произошло, но они, скорее всего, послушаются совета Оккама и купят то, что стараются продать местные полицейские. Мертвец. Без бумажника. Значит, ограбление, при котором преступник маленько зарвался.
— И ты думаешь, что израильтяне тоже купятся на это? — серьёзно спросил Грейнджер.
— Только после того, как в посольстве у них начнут подавать на обед жареную свинину. Ему воткнули нож между первым и вторым позвонком. Уличный грабитель в девяноста девяти случаях из ста просто полоснёт по горлу, а вот профессионал знает, что от такого приёма бывает слишком много грязи и сохраняется опасность шума. Карабинеры вроде бы работают по этому делу, но мне кажется, что у них нет ни хрена, с чем они могли бы работать, разве что у кого-нибудь из того ресторана окажется чертовски хорошая память. Хотя лично я не стал бы держать пари, что так получится.
— В таком случае что же все это значит?
Раундс откинулся на спинку стула.
— Припомни, когда в последний раз убили главу станции какой-нибудь из служб?
— Действительно, такое случается не часто. Управление потеряло одного в Греции — с ним расправилась местная террористическая группа. Шефа выдал один подонок из наших, невозвращенец. Смылся за «железный занавес», а теперь, я думаю, заливает тоску водкой. У бриттов несколько лет назад хлопнули в Йемене... — Он несколько секунд молчал. — Ты прав. Убийство руководителя станции не может принести большой пользы. Если его удаётся вычислить, нужно следить за ним, выяснять его источники, его подчинённых. А убив его, ты сразу теряешь массу возможностей, ничего не приобретая взамен. Ты, наверно, считаешь, что террорист таким образом вроде как передал Израилю сообщение?
— Не исключено, что таким образом была устранена какая-то реальная и серьёзная угроза. Чёрт возьми, бедняга был израильтянином, верно? Официальным работником посольства. Возможно, это вполне достаточная причина для убийства, но когда мочат в сортире профессионального разведчика, особенно в высоком чине... Ты же не поверишь, что это был несчастный случай, а?
— Есть вероятность, что Моссад обратится к нам за помощью? — Впрочем, Грейнджер уже сам знал ответ. Моссад походил на ребёнка в песочнице, который никогда и ни за что не позволит другим взять в руки свою игрушку. Они могут попросить о помощи, только если а) впадут в отчаяние и б) будут уверены, что смогут получить со стороны нечто такое, чего им самостоятельно не добиться. В таком случае они будут держать себя скромно и заглядывать в глаза, как блудный сын, вернувшийся домой.
— Они не станут подтверждать, что этот парень, кстати, его звали Гринголд, работал на Моссад. Это могло бы принести некоторую пользу итальянским полицейским, могло даже заставить подключиться местную контрразведку, но если даже это и было сказано, все равно, ни о каких уликах Лэнгли не знает.
Но Грейнджер понимал, что Лэнгли будет рассуждать совсем не так. И Джерри это тоже было известно. Эта мысль прямо-таки читалась в его глазах. ЦРУ не станет так рассуждать, потому что разведывательный бизнес стал очень цивилизованным. Агент не станет убивать источник другого агента, потому что это повредило бы бизнесу. Тот мог бы в ответ предпринять что-то против твоих людей, и все это вылилось бы в партизанскую войну на улицах какого-нибудь иностранного города. Только на работу времени уже не осталось бы. Работа заключалась в добывании информации для твоего правительства, а не вырезании насечек на рукояти пистолета. Вот и карабинеры подходили к случившемуся как к уличному преступлению, потому что человек, обладающий любым дипломатическим рангом, был неприкосновенным для правительственных служащих любой другой страны, поскольку он защищён международными соглашениями и традициями, восходящими к тем временам, когда Ксеркс правил Персидской империей.
— Ладно, Джерри, всем известно, что у тебя такой нюх, какому нам всем остаётся только завидовать, — без малейшего намёка на лесть сказал Сэм. — Что ты об этом думаешь?
— Я думаю, что дело там не так просто, как кажется карабинерам. Парень из Моссада отправился в довольно дорогой ресторан, съел ленч и выпил бокал хорошего вина. Возможно, он закладывал или забирал тайник. Я посмотрел по карте — ресторан находится на изрядном расстоянии от здания посольства; далековато для того, чтобы регулярно ходить туда питаться, если, конечно, этот Гринголд не был любителем бега трусцой... но для этого время было совершенно неподходящим. Так что, если он не питал особого пристрастия к искусству поваров Джованни, могу держать пари, что там была закладка или какая-нибудь встреча. Если это так, то его засветили. Причём не для того, чтобы взять под наблюдение конкурентами или противниками, не знаю уж, кем они могут быть, а именно для убийства. Местные полицейские могут считать это ограблением. Ну, а я не сомневаюсь, что это преднамеренное убийство, совершенное мастером. Жертва была мгновенно обездвижена. Ни малейшего шанса оказать сопротивление. Именно так следует расправляться с разведчиками: ты же не можешь знать, насколько он силён во всяких боевых искусствах. Во всяком случае, если бы я был арабом, то заранее воспринимал бы парней из Моссада как страшных чудовищ. Я не стал бы рисковать. Пистолет не использовался, так что он не оставил никаких материальных улик — пули, скажем, или гильзы. Он берет бумажник, чтобы придать убийству видимость ограбления. Но он как-никак убил резидента Моссада, и допускаю, что убийство нужно рассматривать, как послание. Не о том, что он не любит Моссад, а о том, что убивать их людей для него так же легко, как расстёгивать и застёгивать «молнию» на ширинке.
— Хочешь написать об этом книгу, а, Джерри? — шутливо спросил Сэм. Главный аналитик время от времени позволял себе сотворить целую «мыльную оперу» на основе единственного, отдельно взятого, даже не факта, а фактика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155