Винс датировал зачатие Юджина Риччи той ночью, когда вернулся из Флориды и, как он выразился, «бросил палку своей старушке». Его иллюзии росли и крепли в форме эмбриона гарантированно мужского пола, которому предназначено было носить имя отца Винса, специалиста по пешням для льда. Винс еще не знал, что Баз продул свою и тысячу, кроме дареной, а потом, заранее отсчитав еще тысячу для «блэкджека», проиграл две.
Базу казалось, что он очень вырос: одинокий, но не драматически, а благодушно-невозмутимый, он служит объектом критического внимания шейхов, промышленных магнатов, обворожительных женщин, в том числе той очаровательной блондинки, что деловито и уверенно держит карты и, не моргнув глазом, дарит казино по несколько тысяч долларов за вечер! А когда он сам проигрывал, то чувствовал какое-то своеобразное мазохистское удовлетворение. К черту чувство вины!
В баре, потягивая здешний фирменный напиток под названием «Материнское проклятие», Баз слушал песню Бинга Кросби «Я мечтаю о белом Рождестве». Песчаные пляжи Гроттерии обеспечивали любое количество белизны, но Баз до них не добрался. Он и без того получал кучу удовольствия.
* * *
Чарли Ричардс встречал Рождество в три приема. Вначале, в канун Рождества, он приехал к Стефи на остров. Сидя перед камином после ленча, он смотрел на танцующие над поленьями языки пламени. Вымоченные морем, а потом высушенные ветром, поленья горели ярко-желтым огнем. Корешки книг, которыми были уставлены стены гостиной, отблескивали, как густая, маслянистая горчица.
Близнецы вручили матери свой подарок, скутер (вряд ли особенно необходимый для Стефи), и получили каждый по комплекту книг по компьютерной теории, от чего дружно взвыли. Чарли получил иллюстрированную «Историю Сицилии», напечатанную в Лондоне в конце семнадцатого века, с приложением карт и рисунков, наверняка из очень дорогого книжного магазина.
Происходящее слабо доходило до Чарли. Он понимал, конечно, что «История Сицилии» обошлась Стефи в несколько тысяч. Но мысли его были далеко. Главным образом — с Гарнет, в ее больничной палате. Даже самая короткая отлучка заставляла его тревожиться, думать о всевозможных опасностях, небрежностях и ошибках персонала, способных отсрочить ее выздоровление. Сейчас Гарнет очень быстро шла на поправку. Рубцы разглаживались, и с каждым днем он все больше узнавал знакомые черты. Ему жаль было пропустить даже секунду этого чуда. Он хотел быть очевидцем каждого мига этого волшебного возрождения из пепла.
Но кроме этого, Чарли все время сожалел о поездке в Сент-Мэрис. Не только потому, что на целый день оставил Гарнет. Была и другая, достаточно мрачная причина. Чарли с трудом сохранял молчание во время ленча, но излучаемое им раздражение заставило всех напрячься. Наконец, уставившись в свой бокал с красным вином, Чарли произнес:
— Ты ведь знаешь, что произошло с той девушкой?
— Какой девушкой? — отозвалась Стефи.
Чарли сделал глубокий, медленный вдох, стараясь быть объективным.
— Керри знает, о ком речь. Одна из «зеленых», участвовавших в стачке. Мэри Энн Лануччи.
Близнецы исподтишка переглянулись. Кевин до сих пор не удосужился рассказать брату, что произошло в Сент-Мэрисе.
— А, — протянул Керри, пытаясь выкрутиться из дурацкого положения, — ты про Мэри Энн...
— Прекрати валять дурака, Керри. Она вернулась в это чертово похоронное бюро за своей тетрадью и попала в ловушку. В огонь.
Кевин моргнул от неожиданности:
— Какого черта она... — и осекся, сглотнув слюну.
Он холодным взглядом обвел присутствующих, словно выясняя, какие еще удары его ожидают.
— Ладно, — произнес он глухим, рассерженным голосом, — все равно мы собирались сознаться, Чарли. Это был своего рода эксперимент — можем ли мы заменить друг друга. В Пенсильванию ездил не Керри, а я.
В тишине прилипший к полену кусок смолы взорвался с оглушительным шипением. Чарли моргнул от неожиданности. Комнату наполнил мертвенный аромат церковных курений.
— Теперь мне понятно, почему загорелся их штаб. Знаменитая теория мести Чио Итало. Ты уже прижал их судебным предписанием. По твоему наущению прыткий шериф обратился в ФБР с докладом о подозрениях в скрытой подрывной деятельности СПЗ. Но тебе этого было недостаточно.
— Чарли, — позвала Стефи. — Девочка погибла?
— Да. Кевин, которого я принимал за Керри, подпалил штаб-квартиру местной консервативной группы «зеленых». Итак, случайный пожар, из-за которого погибла девушка. Это очень дорогостоящая версия, которую примет у наших юристов местный коррумпированный прокурор. Проблема не в этом, а в том, что будь там Керри, девушка осталась бы жива.
Все молчали. Чарли снова уставился на горящие поленья. Потом отвернулся от камина и в упор посмотрел на Кевина, потом на Керри — по крайней мере, ему казалось, что в таком порядке.
Стефи встала и поправила зелень на полке над камином, переплетенную золотыми шнурками с шариками на концах.
— Итало лично расправляется с теми, кто ему противостоит, — сказал Чарли. — Мы используем для этой цели властные структуры. И очень следим за тем, чтобы создать впечатление, что мы никогда не нарушаем закон. Сейчас я требую большего, чем впечатление. Мы не позволим себе нарушить закон, Кевин. Это не слишком трудно понять?
Стефи ухватила за уши обоих сыновей и свела их головы вместе.
— Чарли, помнишь, как Кевин упал на перьевую ручку? Ему было три года.
— Ма!.. — взвыли дуэтом близнецы.
Стефи указала на маленькую голубую точку под глазом Кевина.
— Вот тебе примета, Чарли. Эти два мошенника больше не смогут выкинуть такую штуку.
Чарли без выражения смотрел на синеватое пятнышко. Каинова печать, подумал он. Но промолчал.
* * *
Палаван — океанский риф, вздымающийся высоко над водой, как порядочная гора, к западу от Филиппинского архипелага. Одна его сторона смотрит на восток, на море Сулу. В ясные дни с этого берега можно увидеть Северный Борнео.
Здесь, на солнечном берегу, напротив кедровых рощ Борнео, старые деревья выбрасывают новые ветви, широкие, не уже ствола, чтобы укрепиться на земле, не быть смытыми морем. Лорду Мэйсу сравнительно легко удалось уговорить Фердинанда Маркоса заняться более прибыльным фермерством на Палаване. Доходы обещали быть просто неприлично высокими.
Главный город Палавана, Пуэрто-Принсеса, раскинулся на тысячу футов ниже вершины. Прибыльная травка росла на высоте не хуже чем в Колумбии. Новый бизнес был не таким громоздким, как торговля ароматной кедровой древесиной, не таким разрушительным для природы острова. Травку можно было высаживать из года в год, а транспортировке подлежал уже очищенный белый порошок.
Англичанин, управляющий Мэйса, безусловно, заслуживал похвалы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140