– Она робко улыбнулась.
– А почему за тобой парни табуном не бегут? – поинтересовался Барон. – Вон какая красотка, и скромница к тому же – смотрю, глаз не поднимаешь.
– Был один прекрасный юноша, он меня поцеловал и окаменел. – В голосе девушки дрожали слезы. – Я не знаю, где он теперь. Мне его надо найти. Хотя, может быть, и не надо. Встречалась я недавно с одним, каменным тоже. Так его самого оживили, а сердце так и осталось холодным булыжником.
– Ты, главное, надежды не теряй. – Цыган тряхнул вожжами, подгоняя лошадей. – Настоящая любовь, красавица, такие чудеса творит, каких самый сильный волшебник не сможет сделать. У меня вот сын лягушку полюбил и пять лет ее целовал.
– Ох, вот это настоящая любовь! – воскликнула Медуза.
– Вот и я говорю, что любил он ее сильно, поэтому на лягушке и женился. Правда, она не настоящая лягушка была, а девушка заколдованная. Так он каким только образом не целовал ее, старался долго, но добился своего. – Тут Барон усмехнулся, вспомнив анекдоты об этих поцелуях, что ходили по Иномирью. Его разноцветные глаза заискрились смехом. Вообще-то Самсон был похож на отца – такие же разноцветные глаза, то же плутовское выражение лица, но Самсон был огненно-рыж, а Барон – смугл и черен. Половину его лица закрывала густая кудрявая борода, а длинные, до плеч, волосы обрамляли его лицо, будто черная шапка из бараньей шкуры. Барон ласково посмотрел на спутницу и снова улыбнулся так, будто что-то знал, но не имел права сказать. Он кашлянул и произнес, утешая девушку:
– И ты тоже, если действительно любишь своего прекрасного юношу, найдешь средство, как каменного мужика живым сделать. Правда, цыгане?! – В других кибитках внимательно слушали их разговор. – Поможем девушке?
– Точно, Барон!
– Поможем! – крикнули из передней кибитки.
– Поможем, Барон! – отозвался тот цыган, который правил передней повозкой, и табор повернул на дорогу, что вела в Забытые Земли.
– Где же мне его искать? – спросила Медуза.
– В башне старого Амината, – уверенно ответил Барон. – Слышал я, что все, потерянное в Иномирье, оказывается там. Сокровища в той башне большие собраны.
– Что толку от мертвых сокровищ? – прошептала девушка.
– Те сокровища живые, потому что знания там хранятся огромные. Если пройдешь всю башню от начала до конца, то такую силу приобретешь, что весь мир тебе подвластен будет!
– Зачем мне весь мир без моего любимого юноши! – воскликнула Медуза. – А как найти эту башню?
– Не знаю, сам старик Аминат не может в нее попасть. – В голосе Барона прозвучало искреннее сожаление. – Но, когда кто-то действительно нуждается в помощи, башня предстает перед ним и открывает свои секреты. Не все, конечно, а ровно столько, насколько человек смел. Не знаю, красавица, как ты попадешь в нее!
– Что-нибудь придумаю, – произнесла Медуза и решительно нахмурила тонкие брови.
– Поехали пока с нами, может, в дороге кто и подскажет, как твою проблему решить. А я вот к сыну в гости еду. Королем он у меня стал. Судьба у него такая запутанная. Один раз он королем вместо Альберта Полухайкина был, а теперь вот оказалось, что его жена – королева оборотней. Ему судьбу несколько раз переписали, вот его и мотает по жизни – то король, то нищий цыган, то снова король!
– Если судьбу перепишешь, по переписанной и жить будешь, – сказала Медуза. Она вдруг вспомнила трех старух, с которыми, наверное, была когда-то знакома. Они ткали ткань и рассуждали о судьбе. Почему-то эти рассуждения запомнились девушке, и она поделилась ими с Бароном. – А все потому, что меняются нити и узор другим становится. У одних нитки судьбы так запутаны, что и не расплести никогда. Так и маются всю жизнь. У других все просто, как на ткацком станке – нити продольные и нити поперечные. Они и живут соответственно – очень просто, и каждый их день похож на другой. А у третьих нити в три слоя натянуты – и вдоль, и поперек, и крест-накрест. Этих людей судьба такими препятствиями награждает, что не каждый выдерживает. Но если человек преодолел все, распутал все узлы, разобрался в пересечениях, то он находит счастье. А некоторые еще и узор умудряются вышить поверх переплетения ниток судьбы, да такой, что веками в памяти остается.
– Правильно говоришь, девушка, – сказал цыган, одобрительно качая головой. – Только вот когда все совсем просто – оно неинтересно.
– Зато спокойно. И счастье такие люди быстро находят. Оно у них от красивых вещей случается, от вкусной еды, от веселых песен. Они не понимают и тем счастливы.
– И здесь ты права, – согласился цыган.
Кибитки быстро промчались по чистым дорогам королевства хозяйственной Марты. Медуза исподтишка разглядывала аккуратные домики, пышные сады и домашних животных. Она сначала боялась встретиться взглядом с каким-нибудь живым существом, но потом забыла об этом, поглощенная непривычным состоянием покоя и новыми впечатлениями.
– Смотри, Барон! – воскликнула она, увидев большую ворону, которая сидела на заборе около одного из домов и делала вид, что ее ничто не интересует.
Мимо прошел пес, который, кажется, этот забор считал своей собственностью. С вороны сразу спала сонливость, она встрепенулась и громко мяукнула. Получилось очень похоже. Пес зарычал, подпрыгнул, пытаясь схватить провокаторшу, но та сидела высоко и, пользуясь выгодным положением, продолжала изводить пса.
Девушка рассмеялась и ответила на приветствие маленького старичка, который, проходя мимо, поднял шляпу.
В лесу цыгане сделали остановку, разожгли костры и, пообедав простой пищей, устроили танцы. Девушка не смотрела на них, опасаясь, что нечаянно превратит их в каменные изваяния. Она стояла около кибитки и притопывала ножкой в такт яркой, как сами цыгане, мелодии.
Миновав лес, караван кибиток быстро помчался по широкому тракту. У избушки отшельника змеей извивалась огромная очередь.
Сам отшельник – старик с длинной, ниже пояса, бородой, в сером, давно не стиранном балахоне – стоял на крыльце и, недовольно ворча, принимал посетителей.
– Что тебе, болезный? – спрашивал он старого горного гнома, который был первым в длинной веренице людей и нелюдей.
– Скрутило что-то, святой Аминат, спину сводит, – ответил тот, потирая поясницу.
– Климат меняй, – буркнул старик и вынес из избы бутылочку. – Натирать будешь три раза в день, через неделю как рукой снимет. И смотри у меня, если, как в прошлый раз, выпьешь, то промывание желудка делать не буду, помирай себе на здоровье!
– Спасибо, святой Аминат. – Гном поклонился и, забыв о боли в спине, понесся к тоннелю.
– Все равно выпьет, – сказал Джулиус, поздоровавшись с цыганами. Он сидел в ларьке, уставленном всевозможными бутылками, закусками и разной мелочью, которая может пригодиться в дороге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
– А почему за тобой парни табуном не бегут? – поинтересовался Барон. – Вон какая красотка, и скромница к тому же – смотрю, глаз не поднимаешь.
– Был один прекрасный юноша, он меня поцеловал и окаменел. – В голосе девушки дрожали слезы. – Я не знаю, где он теперь. Мне его надо найти. Хотя, может быть, и не надо. Встречалась я недавно с одним, каменным тоже. Так его самого оживили, а сердце так и осталось холодным булыжником.
– Ты, главное, надежды не теряй. – Цыган тряхнул вожжами, подгоняя лошадей. – Настоящая любовь, красавица, такие чудеса творит, каких самый сильный волшебник не сможет сделать. У меня вот сын лягушку полюбил и пять лет ее целовал.
– Ох, вот это настоящая любовь! – воскликнула Медуза.
– Вот и я говорю, что любил он ее сильно, поэтому на лягушке и женился. Правда, она не настоящая лягушка была, а девушка заколдованная. Так он каким только образом не целовал ее, старался долго, но добился своего. – Тут Барон усмехнулся, вспомнив анекдоты об этих поцелуях, что ходили по Иномирью. Его разноцветные глаза заискрились смехом. Вообще-то Самсон был похож на отца – такие же разноцветные глаза, то же плутовское выражение лица, но Самсон был огненно-рыж, а Барон – смугл и черен. Половину его лица закрывала густая кудрявая борода, а длинные, до плеч, волосы обрамляли его лицо, будто черная шапка из бараньей шкуры. Барон ласково посмотрел на спутницу и снова улыбнулся так, будто что-то знал, но не имел права сказать. Он кашлянул и произнес, утешая девушку:
– И ты тоже, если действительно любишь своего прекрасного юношу, найдешь средство, как каменного мужика живым сделать. Правда, цыгане?! – В других кибитках внимательно слушали их разговор. – Поможем девушке?
– Точно, Барон!
– Поможем! – крикнули из передней кибитки.
– Поможем, Барон! – отозвался тот цыган, который правил передней повозкой, и табор повернул на дорогу, что вела в Забытые Земли.
– Где же мне его искать? – спросила Медуза.
– В башне старого Амината, – уверенно ответил Барон. – Слышал я, что все, потерянное в Иномирье, оказывается там. Сокровища в той башне большие собраны.
– Что толку от мертвых сокровищ? – прошептала девушка.
– Те сокровища живые, потому что знания там хранятся огромные. Если пройдешь всю башню от начала до конца, то такую силу приобретешь, что весь мир тебе подвластен будет!
– Зачем мне весь мир без моего любимого юноши! – воскликнула Медуза. – А как найти эту башню?
– Не знаю, сам старик Аминат не может в нее попасть. – В голосе Барона прозвучало искреннее сожаление. – Но, когда кто-то действительно нуждается в помощи, башня предстает перед ним и открывает свои секреты. Не все, конечно, а ровно столько, насколько человек смел. Не знаю, красавица, как ты попадешь в нее!
– Что-нибудь придумаю, – произнесла Медуза и решительно нахмурила тонкие брови.
– Поехали пока с нами, может, в дороге кто и подскажет, как твою проблему решить. А я вот к сыну в гости еду. Королем он у меня стал. Судьба у него такая запутанная. Один раз он королем вместо Альберта Полухайкина был, а теперь вот оказалось, что его жена – королева оборотней. Ему судьбу несколько раз переписали, вот его и мотает по жизни – то король, то нищий цыган, то снова король!
– Если судьбу перепишешь, по переписанной и жить будешь, – сказала Медуза. Она вдруг вспомнила трех старух, с которыми, наверное, была когда-то знакома. Они ткали ткань и рассуждали о судьбе. Почему-то эти рассуждения запомнились девушке, и она поделилась ими с Бароном. – А все потому, что меняются нити и узор другим становится. У одних нитки судьбы так запутаны, что и не расплести никогда. Так и маются всю жизнь. У других все просто, как на ткацком станке – нити продольные и нити поперечные. Они и живут соответственно – очень просто, и каждый их день похож на другой. А у третьих нити в три слоя натянуты – и вдоль, и поперек, и крест-накрест. Этих людей судьба такими препятствиями награждает, что не каждый выдерживает. Но если человек преодолел все, распутал все узлы, разобрался в пересечениях, то он находит счастье. А некоторые еще и узор умудряются вышить поверх переплетения ниток судьбы, да такой, что веками в памяти остается.
– Правильно говоришь, девушка, – сказал цыган, одобрительно качая головой. – Только вот когда все совсем просто – оно неинтересно.
– Зато спокойно. И счастье такие люди быстро находят. Оно у них от красивых вещей случается, от вкусной еды, от веселых песен. Они не понимают и тем счастливы.
– И здесь ты права, – согласился цыган.
Кибитки быстро промчались по чистым дорогам королевства хозяйственной Марты. Медуза исподтишка разглядывала аккуратные домики, пышные сады и домашних животных. Она сначала боялась встретиться взглядом с каким-нибудь живым существом, но потом забыла об этом, поглощенная непривычным состоянием покоя и новыми впечатлениями.
– Смотри, Барон! – воскликнула она, увидев большую ворону, которая сидела на заборе около одного из домов и делала вид, что ее ничто не интересует.
Мимо прошел пес, который, кажется, этот забор считал своей собственностью. С вороны сразу спала сонливость, она встрепенулась и громко мяукнула. Получилось очень похоже. Пес зарычал, подпрыгнул, пытаясь схватить провокаторшу, но та сидела высоко и, пользуясь выгодным положением, продолжала изводить пса.
Девушка рассмеялась и ответила на приветствие маленького старичка, который, проходя мимо, поднял шляпу.
В лесу цыгане сделали остановку, разожгли костры и, пообедав простой пищей, устроили танцы. Девушка не смотрела на них, опасаясь, что нечаянно превратит их в каменные изваяния. Она стояла около кибитки и притопывала ножкой в такт яркой, как сами цыгане, мелодии.
Миновав лес, караван кибиток быстро помчался по широкому тракту. У избушки отшельника змеей извивалась огромная очередь.
Сам отшельник – старик с длинной, ниже пояса, бородой, в сером, давно не стиранном балахоне – стоял на крыльце и, недовольно ворча, принимал посетителей.
– Что тебе, болезный? – спрашивал он старого горного гнома, который был первым в длинной веренице людей и нелюдей.
– Скрутило что-то, святой Аминат, спину сводит, – ответил тот, потирая поясницу.
– Климат меняй, – буркнул старик и вынес из избы бутылочку. – Натирать будешь три раза в день, через неделю как рукой снимет. И смотри у меня, если, как в прошлый раз, выпьешь, то промывание желудка делать не буду, помирай себе на здоровье!
– Спасибо, святой Аминат. – Гном поклонился и, забыв о боли в спине, понесся к тоннелю.
– Все равно выпьет, – сказал Джулиус, поздоровавшись с цыганами. Он сидел в ларьке, уставленном всевозможными бутылками, закусками и разной мелочью, которая может пригодиться в дороге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74