Не трещи так быстро: право, лево, вправо, влево! Повтори помедленнее и покажи рукой!
Никита, чуть протрезвевший на воздухе, повторил медленно и показал рукой.
— М-да! — процедил сквозь зубы Хлюдов. — Вот это фокус! Покус! Мы топаем в Иран! Интересно, границу уже перешли? Если да, то почему мы ее не заметили? Где полосатые пограничные столбы? Где контрольно-следовая полоса? Где парни в зеленых фуражках? А мне басни рассказывали, что граница на замке и ключи утеряны!
До утра брели обратно наугад. Окончательно выбившись из сил, прилегли под кустиком на бугорке. Их окончательно сморило. Спать… Мучили кошмары. Пустыня, жажда, чудовища.
Нет, не сон, а явь. Проснулись от яркого палящего солнца. Огляделись и ужаснулись. Никакой дороги не было. То, что еще вчера было колеей, оказалось твердым солончаком. Вернее, солончаковым плато. Выжженная земля справа, слева, впереди и сзади — до горизонта. Сиротливый кустик, под которым они ночевали, — единственная растительность.
— Кошмар! — охнул Хлюдов.
— Кошмар! — согласился Ромашкин. — Куда нас с тобой занесло? До чего же пить хочется! Горло огнем горит.
— Может, арык найдем… Но из арыков лучше не пить. В них одна зараза плавает. Будем искать колодец!
— Где ты будешь его искать?
— Там… — махнул неопределенно рукой Хлюдов.
— А если там не отыщем?
— Тогда будем копать здесь. Выроем колодец, по местному — кяриз.
— Чем?
— Руками! И… подручными средствами.
Вырыть кяриз в выжженной пустыне — дело безнадежное. Вот кабы людей найти. Но никаких признаков присутствия человека не наблюдалось: ни в виде жилья, ни в виде машин, ни в виде мусора, ни в качестве испражнений. Птицы не летали, верблюды не бродили, овцы не паслись. Ровным счетом ничего. Только тушканчики время от времени перебегали то вправо, то влево. Ну, раз тушканчики, значит, все-таки это не Марс, а Земля. Уже хорошо!
— По-моему, мы в какой-то то ли лагуне, то ли шхере. Но только пересохшей! — предположил Хлюдов. — Видишь: и вправо и влево и вперед и назад у горизонта края задираются. Поэтому мы ничего и не наблюдаем! Идем-ка, друг мой, назад! Откуда пришли!
— А откуда мы пришли?
Хлюдов огляделся, но их следов в обратную сторону не наблюдалось. Так что явиться сюда они могли с любой стороны.
— Сволочь ты, Ромашкин! Так вчера нажрался, что даже не соображал, как шел? И меня напоил!
— Я?! Ты сам меня поил! Кто купил ром?! Кто водку хлестал с абреками?! Кто пьянку организовал!?
— Я… — сознался Хлюдов и сразу оживился: — Никита, а ведь у нас еще есть ром и водка. Это ж жидкость! От жажды не умрем! Будем пить и идти пока сможем!
— А если просто пить? Без ходьбы? — робко предложил Никита. — Приляжем, подождем, когда нас найдут спасатели.
— Наивный! Кто найдет? Кто будет искать? Никто же не знает, что нас сволочь проводник высадил на том занюханном полустанке. Да и от того полустанка мы ушли далеко-о… И от рельсов — далеко-о… Блин! Семенили бы себе по шпалам и семенили потихоньку. Уже в Педжене были б, пивом похмелялись… Ладно, давай рому хлебнем что ли. Или водки хочешь? У нас еще бутылка «Столичной».
— Йо-хо-хо! И бутылку рома! Диабло! Точнее, черт подери!
Хлебнули. А закусить? Коробка конфет и забытый черствый беляшик. Точно! Купили в привокзальном кафе и позабыли… Разделили провиант по-братски, пополам, отхлебнули из горлышка по паре глотков теплого рома. Кровь заиграла, затем закипели мозги. Через пять минут оба хлопнулись на землю. Идти никуда не хотелось, да и сил не было. Повесили на куст капитанский китель, подостлали под себя шинели и легли в некотором подобии тени.
День прошел в полубреду. Рожи опухли, губы потрескались. Возникли миражи в виде озера, караванов верблюдов, машин, деревьев.
— О! Машина едет! Видишь? — показывал пальцем Никита.
— Нет, у меня это верблюд идет! — отвечал Хлюдов.
Спустя некоторое время Никита вновь вопрошал:
— А речку видишь?
— О-о-о. В моем мираже вижу виноградники. Ну что, выпьем еще по глотку?
— Выпьем.
Воображаемые виноградники сменялись пшеничным полем, затем заливным лугом и так далее. Алкогольный коктейль, и жаркое солнце сделали свое дело.
***
— Помню, под Кандагаром в пустыне без воды оказалась наша разведгруппа, так я тоже мираж видел! — воскликнул разведчик Виталик.
— Братцы! Раз зашел разговор о разведчиках, давайте помянем моего дружка, Петю Грекова, героически погибшего в Баграмской «зеленке»! — поднял стакан Никита. — Трех духов завалил, а четвертого не заметил…
Выпили, закусили, чуток помолчали.
Глава 10.
Бунт против «Белого царя»
Солнце уже клонилось к горизонту. Бесконечный день все-таки заканчивался. Начали быстро сгущаться сумерки.
— Все! Хватит лежать! Встаем! — распорядился Хлюдов. — Пойдем на огоньки, иначе сдохнем на этой «сковородке». Пошли влево, зайдем на возвышенность. И где увидим огни, там и будет наше спасение!
Огней нигде не было, снова пошли наугад. Шли всю ночь, пока прохладно. Под ногами — твердый солончак. Шли, шли, шли.
Ступили на рыхлый песок. Очень рыхлый.
— Кажется, контрольно-следовая полоса! — застыл Никита, вляпавшись двумя ногами
— Мне одно непонятно. Мы уже за границей или нет? — задал глупейший вопрос Хлюдов. — Или мы только на подходе? Что-то ни колючей проволоки, ни собак не наблюдается.
Эх! Не поминай всуе!.. Из пересохших камышей выскочили три огромные псины и с хриплым лаем бросились к ним.
— Всё, прощай, молодость! Поминай, как звали!.. Никита, только не беги! Побежим, точно разорвут!
— Да куда тут побежишь! У меня и ноги-то не ходят…
Псины-волкодавы окружили, сели на задницу в двух шагах. Рычали, но не бросались. И то хорошо!.. Все-таки до чего ж для человека широкое понятие «хорошо»! Стоишь по щиколотку на подгибающихся ногах в зыбучем песке, избегая лишнего движения, вокруг тебя брызжущие слюной клыкастые образины — и… хорошо!
— Тохта (стой)! Эй, бача (эй, мужик)! Буру(иди)! — на ближайшем к ним бугре появилась фигура человека с винтовкой.
— Та-ак… Если это пограничник, то не наш, а перс! И мы возертаемся из Ирана! Обратно на Родину! — процедил Хлюдов. — Абзац! Если мы в Иране, будет большой скандал! Опять сын шпион, но теперь — иранский. Батю из газового министерства выгонят! Турнут в шею из-за меня, непутевого сынка, нарушителя границы…
— Какое, к дьяволу, министерство! Нашел о чем сейчас думать! Не повесили б как шпионов! Эй, не стреляй! Мы заблудились! Мы — советские офицеры! — Никита поднял повыше руки. — Мы не вооружены! Не стреляй и убери собак!
— Чего ты разорался? — прошипел Хлюдов. — Он ведь все одно, что марсианин. По-русски ни бельмеса. Его бы по-английски…
— Чего ему сказать? «Дую спик инглиш»?
— Нет, что-нибудь другое. Мол, не стреляй, заблудились, желаем виски, сигару, кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Никита, чуть протрезвевший на воздухе, повторил медленно и показал рукой.
— М-да! — процедил сквозь зубы Хлюдов. — Вот это фокус! Покус! Мы топаем в Иран! Интересно, границу уже перешли? Если да, то почему мы ее не заметили? Где полосатые пограничные столбы? Где контрольно-следовая полоса? Где парни в зеленых фуражках? А мне басни рассказывали, что граница на замке и ключи утеряны!
До утра брели обратно наугад. Окончательно выбившись из сил, прилегли под кустиком на бугорке. Их окончательно сморило. Спать… Мучили кошмары. Пустыня, жажда, чудовища.
Нет, не сон, а явь. Проснулись от яркого палящего солнца. Огляделись и ужаснулись. Никакой дороги не было. То, что еще вчера было колеей, оказалось твердым солончаком. Вернее, солончаковым плато. Выжженная земля справа, слева, впереди и сзади — до горизонта. Сиротливый кустик, под которым они ночевали, — единственная растительность.
— Кошмар! — охнул Хлюдов.
— Кошмар! — согласился Ромашкин. — Куда нас с тобой занесло? До чего же пить хочется! Горло огнем горит.
— Может, арык найдем… Но из арыков лучше не пить. В них одна зараза плавает. Будем искать колодец!
— Где ты будешь его искать?
— Там… — махнул неопределенно рукой Хлюдов.
— А если там не отыщем?
— Тогда будем копать здесь. Выроем колодец, по местному — кяриз.
— Чем?
— Руками! И… подручными средствами.
Вырыть кяриз в выжженной пустыне — дело безнадежное. Вот кабы людей найти. Но никаких признаков присутствия человека не наблюдалось: ни в виде жилья, ни в виде машин, ни в виде мусора, ни в качестве испражнений. Птицы не летали, верблюды не бродили, овцы не паслись. Ровным счетом ничего. Только тушканчики время от времени перебегали то вправо, то влево. Ну, раз тушканчики, значит, все-таки это не Марс, а Земля. Уже хорошо!
— По-моему, мы в какой-то то ли лагуне, то ли шхере. Но только пересохшей! — предположил Хлюдов. — Видишь: и вправо и влево и вперед и назад у горизонта края задираются. Поэтому мы ничего и не наблюдаем! Идем-ка, друг мой, назад! Откуда пришли!
— А откуда мы пришли?
Хлюдов огляделся, но их следов в обратную сторону не наблюдалось. Так что явиться сюда они могли с любой стороны.
— Сволочь ты, Ромашкин! Так вчера нажрался, что даже не соображал, как шел? И меня напоил!
— Я?! Ты сам меня поил! Кто купил ром?! Кто водку хлестал с абреками?! Кто пьянку организовал!?
— Я… — сознался Хлюдов и сразу оживился: — Никита, а ведь у нас еще есть ром и водка. Это ж жидкость! От жажды не умрем! Будем пить и идти пока сможем!
— А если просто пить? Без ходьбы? — робко предложил Никита. — Приляжем, подождем, когда нас найдут спасатели.
— Наивный! Кто найдет? Кто будет искать? Никто же не знает, что нас сволочь проводник высадил на том занюханном полустанке. Да и от того полустанка мы ушли далеко-о… И от рельсов — далеко-о… Блин! Семенили бы себе по шпалам и семенили потихоньку. Уже в Педжене были б, пивом похмелялись… Ладно, давай рому хлебнем что ли. Или водки хочешь? У нас еще бутылка «Столичной».
— Йо-хо-хо! И бутылку рома! Диабло! Точнее, черт подери!
Хлебнули. А закусить? Коробка конфет и забытый черствый беляшик. Точно! Купили в привокзальном кафе и позабыли… Разделили провиант по-братски, пополам, отхлебнули из горлышка по паре глотков теплого рома. Кровь заиграла, затем закипели мозги. Через пять минут оба хлопнулись на землю. Идти никуда не хотелось, да и сил не было. Повесили на куст капитанский китель, подостлали под себя шинели и легли в некотором подобии тени.
День прошел в полубреду. Рожи опухли, губы потрескались. Возникли миражи в виде озера, караванов верблюдов, машин, деревьев.
— О! Машина едет! Видишь? — показывал пальцем Никита.
— Нет, у меня это верблюд идет! — отвечал Хлюдов.
Спустя некоторое время Никита вновь вопрошал:
— А речку видишь?
— О-о-о. В моем мираже вижу виноградники. Ну что, выпьем еще по глотку?
— Выпьем.
Воображаемые виноградники сменялись пшеничным полем, затем заливным лугом и так далее. Алкогольный коктейль, и жаркое солнце сделали свое дело.
***
— Помню, под Кандагаром в пустыне без воды оказалась наша разведгруппа, так я тоже мираж видел! — воскликнул разведчик Виталик.
— Братцы! Раз зашел разговор о разведчиках, давайте помянем моего дружка, Петю Грекова, героически погибшего в Баграмской «зеленке»! — поднял стакан Никита. — Трех духов завалил, а четвертого не заметил…
Выпили, закусили, чуток помолчали.
Глава 10.
Бунт против «Белого царя»
Солнце уже клонилось к горизонту. Бесконечный день все-таки заканчивался. Начали быстро сгущаться сумерки.
— Все! Хватит лежать! Встаем! — распорядился Хлюдов. — Пойдем на огоньки, иначе сдохнем на этой «сковородке». Пошли влево, зайдем на возвышенность. И где увидим огни, там и будет наше спасение!
Огней нигде не было, снова пошли наугад. Шли всю ночь, пока прохладно. Под ногами — твердый солончак. Шли, шли, шли.
Ступили на рыхлый песок. Очень рыхлый.
— Кажется, контрольно-следовая полоса! — застыл Никита, вляпавшись двумя ногами
— Мне одно непонятно. Мы уже за границей или нет? — задал глупейший вопрос Хлюдов. — Или мы только на подходе? Что-то ни колючей проволоки, ни собак не наблюдается.
Эх! Не поминай всуе!.. Из пересохших камышей выскочили три огромные псины и с хриплым лаем бросились к ним.
— Всё, прощай, молодость! Поминай, как звали!.. Никита, только не беги! Побежим, точно разорвут!
— Да куда тут побежишь! У меня и ноги-то не ходят…
Псины-волкодавы окружили, сели на задницу в двух шагах. Рычали, но не бросались. И то хорошо!.. Все-таки до чего ж для человека широкое понятие «хорошо»! Стоишь по щиколотку на подгибающихся ногах в зыбучем песке, избегая лишнего движения, вокруг тебя брызжущие слюной клыкастые образины — и… хорошо!
— Тохта (стой)! Эй, бача (эй, мужик)! Буру(иди)! — на ближайшем к ним бугре появилась фигура человека с винтовкой.
— Та-ак… Если это пограничник, то не наш, а перс! И мы возертаемся из Ирана! Обратно на Родину! — процедил Хлюдов. — Абзац! Если мы в Иране, будет большой скандал! Опять сын шпион, но теперь — иранский. Батю из газового министерства выгонят! Турнут в шею из-за меня, непутевого сынка, нарушителя границы…
— Какое, к дьяволу, министерство! Нашел о чем сейчас думать! Не повесили б как шпионов! Эй, не стреляй! Мы заблудились! Мы — советские офицеры! — Никита поднял повыше руки. — Мы не вооружены! Не стреляй и убери собак!
— Чего ты разорался? — прошипел Хлюдов. — Он ведь все одно, что марсианин. По-русски ни бельмеса. Его бы по-английски…
— Чего ему сказать? «Дую спик инглиш»?
— Нет, что-нибудь другое. Мол, не стреляй, заблудились, желаем виски, сигару, кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70