Далеко еще не старая, мать нескольких взрослых детей, она выглядела по-домашнему. Ее лицо, приятное и открытое, было лицом счастливой женщины, на котором легко читалась улыбка, но за этой улыбкой скрывалась бесконечная печаль о своем классе, о своем народе. Оно казалось спокойным, но за спокойствием таилась тревога. Когда она начинала говорить, с ее губ одно за другим слетали слова, полные страсти, лицо освещалось внутренним огнем и ее прекрасные глаза загорались, сверкали, завораживали вас. Я слушал ее в этой тесной комнатушке, разбирая только часть из того, что она говорила по-испански, но наслаждался музыкой ее языка, а по постоянно менявшемуся выражению ее лица улавливал глубокий смысл произносимых ею слов. Тогда-то я понял, в чем причина ее необычайно сильного влияния на массы. Если она смогла произвести столь сильное впечатление на меня, человека, которого было не так легко чем-то поразить, то интересно, какое же воздействие она должна оказывать на массовую аудиторию соотечественников?»
Франкисты войдут в Барселону только в последних числах января 1939 года, а через два месяца падет столица Испанской Республики — Мадрид, и Неру воспримет поражение республиканцев как большое личное горе. В течение всей своей жизни, чрезвычайно насыщенной событиями и людьми, он будет в мыслях часто возвращаться к тем пяти дням, проведенным им в Испании: «Там, среди нищеты, руин и нависшей над всеми опасностью, я испытывал такое душевное равновесие, как ни в одной другой стране Европы. Там был свет, там все было пронизано духом отваги и решимости и сознанием, что борьба ведется во имя достойной цели».
23 июня 1938 года Неру прибыл в Лондон.
Во время своей последней поездки в Англию Джавахарлал всячески уклонялся от встреч с представителями британского правительства, но на этот раз он не собирался отказываться от контактов с ними, разумеется, только в том случае, если инициатива исходила бы с их стороны. В том, что надвигающийся политический кризис приобретает глобальный характер и охватит все крупные державы мира, Неру не сомневался, и его беспокоил вопрос: какое же место в грядущих событиях уготовано Индии англичанами? Так от кого же, как не от самих «хозяев» Индии, мог он получить ответ на этот вопрос? Поэтому, когда ему пришло приглашение от вице-короля Индии лорда Линлитгоу, который в это время находился в Лондоне, он не раздумывая согласился на встречу с ним.
Неру и Линлитгоу беседовали долго, обстоятельно и, судя по записям Джавахарлала, достаточно откровенно: обсуждали вопросы, связанные с последними событиями в Европе, говорили о наиболее острых внутренних проблемах Индии, о состоянии британско-индийских отношений.
— Не согласятся ли индийцы на статус британского доминиона? — вдруг спросил Линлитгоу.
Чуть помедлив, Неру ответил, что Индия не станет политически независимым государством до тех пор, пока она не добьется полной экономической самостоятельности и не получит права определять структуру своей экономики без оглядки на лондонский Сити.
— Статус доминиона предполагает известную экономическую самостоятельность, — продолжал Неру, — но сомнительно, чтобы так было в случае с Индией, которая столь долгое время находится в кабале у Великобритании. Если нам действительно предложат статус доминиона, то наша реакция будет зависеть от многих обстоятельств. Нас такое решение вряд ли устроит, во всяком случае, спор между Индией и Англией на этом не закончится: слишком глубоко укоренилось в индийском народе стремление к независимости. Кто знает, быть может, при определенных обстоятельствах Конгрессу придется согласиться со статусом доминиона для Индии, но и тогда мы будем рассматривать это как первый шаг, который даст нам возможность укрепить свои позиции. В конце концов мы добьемся основной цели. Желание индийцев идти всегда вперед неистребимо, и пока оно не будет удовлетворено, психологическое ощущение конфликта между Индией и Англией не исчезнет.
Линлитгоу слушал Неру, устремив на него холодный, тяжелый взгляд.
— Независимость Индии мы мыслим не в плане изоляции страны от остального мира, — говорил Джавахарлал, — и не собираемся ограничивать себя рамками узкого национализма. Мы готовы поддерживать тесные связи и с Англией, но лишь в том случае, конечно, если наши отношения будут свободными и равноправными. Если британское правительство не возражает против таких отношений, ему следует признать право индийского народа самому решать свою судьбу. Созыв Учредительного собрания, облеченного доверием индийцев, которое примет новую конституцию Индии, — вот единственный демократический путь... Как патриот Индии, я могу думать только о росте могущества моей страны. Именно в этом я вижу залог нашего прогресса и свободы. Но как человек, который искренне заинтересован в прочном мире на земле и в международном сотрудничестве, а в частности, и в установлении дружественных отношений между Индией и Англией именно сейчас, в дни, когда над нами нависла угроза новой мировой войны, я призываю британское правительство тщательно продумать и взвесить все спорные вопросы между нашими странами и сделать правильный и справедливый в отношении Индии шаг.
От внимания Джавахарлала не ускользнуло, что вице-король Индии испытывал некоторое замешательство. По всей видимости, Линлитгоу ждал от него несколько иного ответа на свой вопрос. Наконец он медленно изрек:
— Если даже я и соглашусь с вами в том, что Закон об управлении Индией должен быть отменен и что должно быть созвано Учредительное собрание, то мне ничего не останется делать, кроме как подать в отставку и возглавить крошечную группку моих соотечественников, солидарных с вами. — Лорд Линлитгоу изобразил на лице некоторое подобие улыбки, словно пытаясь показать, насколько невероятна такая ситуация. — Но я при всем желании не смогу заставить британское правительство согласиться с вами.
Неру встал, сухо поблагодарил за беседу и направился к выходу. Уже в дверях он услышал обращенные к нему слова вице-короля, который патетически воскликнул: «Нас разделяет широкая пропасть...»
В истинности последних слов лорда Линлитгоу Неру убеждался, встречаясь с другими членами английского кабинета. «Нынешнее правительство Англии, — приходит он к выводу, — удивительно реакционно и самонадеянно, к тому же не отличается особым умом».
Но отнюдь не все англичане слепо следуют за своим правительством. В стране нарастает недовольство внутренней и внешней политикой Чемберлена. С критикой в адрес премьер-министра выступает даже вчерашний сторонник «невмешательства» Уинстон Черчилль, начавший понимать, что усиление агрессивной мощи фашизма опасно не только для социализма и демократии, злейшим врагом которых Черчилль всегда был, но и для Великобритании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
Франкисты войдут в Барселону только в последних числах января 1939 года, а через два месяца падет столица Испанской Республики — Мадрид, и Неру воспримет поражение республиканцев как большое личное горе. В течение всей своей жизни, чрезвычайно насыщенной событиями и людьми, он будет в мыслях часто возвращаться к тем пяти дням, проведенным им в Испании: «Там, среди нищеты, руин и нависшей над всеми опасностью, я испытывал такое душевное равновесие, как ни в одной другой стране Европы. Там был свет, там все было пронизано духом отваги и решимости и сознанием, что борьба ведется во имя достойной цели».
23 июня 1938 года Неру прибыл в Лондон.
Во время своей последней поездки в Англию Джавахарлал всячески уклонялся от встреч с представителями британского правительства, но на этот раз он не собирался отказываться от контактов с ними, разумеется, только в том случае, если инициатива исходила бы с их стороны. В том, что надвигающийся политический кризис приобретает глобальный характер и охватит все крупные державы мира, Неру не сомневался, и его беспокоил вопрос: какое же место в грядущих событиях уготовано Индии англичанами? Так от кого же, как не от самих «хозяев» Индии, мог он получить ответ на этот вопрос? Поэтому, когда ему пришло приглашение от вице-короля Индии лорда Линлитгоу, который в это время находился в Лондоне, он не раздумывая согласился на встречу с ним.
Неру и Линлитгоу беседовали долго, обстоятельно и, судя по записям Джавахарлала, достаточно откровенно: обсуждали вопросы, связанные с последними событиями в Европе, говорили о наиболее острых внутренних проблемах Индии, о состоянии британско-индийских отношений.
— Не согласятся ли индийцы на статус британского доминиона? — вдруг спросил Линлитгоу.
Чуть помедлив, Неру ответил, что Индия не станет политически независимым государством до тех пор, пока она не добьется полной экономической самостоятельности и не получит права определять структуру своей экономики без оглядки на лондонский Сити.
— Статус доминиона предполагает известную экономическую самостоятельность, — продолжал Неру, — но сомнительно, чтобы так было в случае с Индией, которая столь долгое время находится в кабале у Великобритании. Если нам действительно предложат статус доминиона, то наша реакция будет зависеть от многих обстоятельств. Нас такое решение вряд ли устроит, во всяком случае, спор между Индией и Англией на этом не закончится: слишком глубоко укоренилось в индийском народе стремление к независимости. Кто знает, быть может, при определенных обстоятельствах Конгрессу придется согласиться со статусом доминиона для Индии, но и тогда мы будем рассматривать это как первый шаг, который даст нам возможность укрепить свои позиции. В конце концов мы добьемся основной цели. Желание индийцев идти всегда вперед неистребимо, и пока оно не будет удовлетворено, психологическое ощущение конфликта между Индией и Англией не исчезнет.
Линлитгоу слушал Неру, устремив на него холодный, тяжелый взгляд.
— Независимость Индии мы мыслим не в плане изоляции страны от остального мира, — говорил Джавахарлал, — и не собираемся ограничивать себя рамками узкого национализма. Мы готовы поддерживать тесные связи и с Англией, но лишь в том случае, конечно, если наши отношения будут свободными и равноправными. Если британское правительство не возражает против таких отношений, ему следует признать право индийского народа самому решать свою судьбу. Созыв Учредительного собрания, облеченного доверием индийцев, которое примет новую конституцию Индии, — вот единственный демократический путь... Как патриот Индии, я могу думать только о росте могущества моей страны. Именно в этом я вижу залог нашего прогресса и свободы. Но как человек, который искренне заинтересован в прочном мире на земле и в международном сотрудничестве, а в частности, и в установлении дружественных отношений между Индией и Англией именно сейчас, в дни, когда над нами нависла угроза новой мировой войны, я призываю британское правительство тщательно продумать и взвесить все спорные вопросы между нашими странами и сделать правильный и справедливый в отношении Индии шаг.
От внимания Джавахарлала не ускользнуло, что вице-король Индии испытывал некоторое замешательство. По всей видимости, Линлитгоу ждал от него несколько иного ответа на свой вопрос. Наконец он медленно изрек:
— Если даже я и соглашусь с вами в том, что Закон об управлении Индией должен быть отменен и что должно быть созвано Учредительное собрание, то мне ничего не останется делать, кроме как подать в отставку и возглавить крошечную группку моих соотечественников, солидарных с вами. — Лорд Линлитгоу изобразил на лице некоторое подобие улыбки, словно пытаясь показать, насколько невероятна такая ситуация. — Но я при всем желании не смогу заставить британское правительство согласиться с вами.
Неру встал, сухо поблагодарил за беседу и направился к выходу. Уже в дверях он услышал обращенные к нему слова вице-короля, который патетически воскликнул: «Нас разделяет широкая пропасть...»
В истинности последних слов лорда Линлитгоу Неру убеждался, встречаясь с другими членами английского кабинета. «Нынешнее правительство Англии, — приходит он к выводу, — удивительно реакционно и самонадеянно, к тому же не отличается особым умом».
Но отнюдь не все англичане слепо следуют за своим правительством. В стране нарастает недовольство внутренней и внешней политикой Чемберлена. С критикой в адрес премьер-министра выступает даже вчерашний сторонник «невмешательства» Уинстон Черчилль, начавший понимать, что усиление агрессивной мощи фашизма опасно не только для социализма и демократии, злейшим врагом которых Черчилль всегда был, но и для Великобритании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130