ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

 

в редакции и издательстве «Берлинер цайтунг» или в каких-либо других немецких учреждениях или предприятиях.
Уполномоченный Центральной Комендатуры по очистке немецких учреждений от нацистских элементов. Печать. Подпись. Берлин, 25 июня 1945 г.»
Но было бы неверно утверждать, будто членство в зарубежной организации НСДАП совсем не доставляло мне неприятностей. Я не имею в виду злостные выпады прессы ФРГ и одной из сионистских организаций в Вене, меня никогда не трогали злопыхательства классового врага. Но когда ко мне проявлял недоверие тот или иной старый член КПГ, то хотя это и было понятно, но все же причиняло боль.

КАКОЙ Я ВИДЕЛ ТОГДА ПОЛЬШУ
Прежде чем вновь обратиться к политическим событиям, приведшим ко второй мировой войне, хотелось бы по крайней мере кратко рассказать читателю о том, какой я видел тогдашнюю Польшу.
20 лет нулевого роста
Буржуазная Польша двадцатых и тридцатых годов со своим необычно влиятельным феодальным укладом, с режимом Пилсудского и множеством элементов фашизма была отсталым в экономическом и социальном отношении аграрно-промышленным государством. Господствующие классы этой Польши в течение всего периода между двумя мировыми войнами оказывались неспособными решить какие-либо экономические и политические проблемы страны. Но если в тогдашних условиях Европы страна хотела выжить и сохранить независимость, эти проблемы необходимо было решать.
Примерно за два десятка лет существования Польши под властью сил буржуазии и феодалов индекс промышленного производства ни разу не превысил индекс 1913 года. При этом не раз производились весьма солидные капиталовложения в ряд отраслей промышленности и инфраструктуру. Но общий промышленный индекс не повышался, поскольку старые традиционные отрасли промышленности были в то же самое время охвачены перманентным кризисом. Этот продолжавшийся уже более двух десятилетий застой промышленного производства при одновременном сильном естественном приросте населения означал постоянное снижение общего жизненного уровня огромной массы польского народа.
Конечно, воссозданному польскому государству пришлось столкнуться с большими объективными трудностями. Отдельные части страны в течение более столетия входили в состав России или Пруссии, Германии или Австрии, их пути и степень развития – не в последнюю очередь в экономической области – являлись различными. В течение более ста лет эти районы имели между собой в лучшем случае поверхностные, чрезвычайно слабые экономические связи. Превратить их в единое польское государство с единой экономикой было сложно. Но полное отсутствие промышленного роста за два десятилетия объяснялось, по моему мнению, несостоятельностью тогдашнего буржуазно-помещичьего режима и прежде всего тем, что положить конец исторически обусловленной отсталости на основе капиталистического общества наживы для Польши, очевидно, было уже невозможно.
Во время частых прогулок по Варшаве, которая мне очень нравилась и где я нашел немало добрых друзей, я всегда поражался почти повсюду бросавшемуся в глаза противоречию между роскошью и крайней нищетой. В Варшаве тогда насчитывалось около 1,2 миллиона жителей, из которых 300–400 тысяч являлись евреями, в руках последних находилась значительная часть торговли и ремесла. Велика была доля евреев и среди интеллигенции. Имелся также довольно многочисленный еврейский пролетариат. Наконец, немало евреев относились к категории люмпен-пролетариев.
Приведу некоторые данные из «Малого статистического ежегодника» за 1935 год – единственной из моих польских книг и книг о Польше, уцелевшей во второй мировой войне.
Национальные меньшинства
Население Польши составляло тогда 32 миллиона человек, из которых почти 30 процентов, то есть около 10 миллионов, входили в состав того или иного национального меньшинства: белорусов, украинцев, евреев, немцев и других. При этом число евреев в Польше превышало 3 миллиона.
В связи с опубликованием некоторых выдержек из моих воспоминаний в журнале «Горизонт» один из внимательных читателей затронул проблему еврейского меньшинства в Польше.
Особый характер тогдашнего еврейского меньшинства в Польше – оно почти целиком было истреблено командами убийц немецко-фашистских оккупантов – во многих отношениях интересен, и в то же время его непросто понять. В Германии и ряде других европейских и неевропейских государств граждане еврейского происхождения в значительной степени ассимилировались, не представляя собой в каждой из этих стран особую национальную группу. В Польше же, напротив, пожалуй, большая часть насчитывавшего несколько миллионов человек еврейского населения была еще не ассимилирована. Там существовали целые еврейские селения и крупные городские районы, население которых имело свою собственную культуру и не только сохраняло свою религию – это явление общее, – но и свой язык, литературу и искусство.
Принадлежность в буржуазной Польше тридцатых годов к тому или иному национальному меньшинству, в том числе и к еврейскому, между прочим, определялась не расой или религией, а прежде всего языком, на котором говорил или который считал своим родным тот или иной гражданин. Если родным языком назывался польский, украинский, белорусский, немецкий или идиш, то и человек считался – по закону и в статистике – поляком или принадлежащим к соответствующему национальному меньшинству. Все они, конечно, являлись гражданами Польши с равными, по крайней мере формально, правами и обязанностями.
Нищие деревни и феодальная роскошь
Более 70 процентов польского населения было сельским, то есть проживало в деревнях и поселках, число жителей которых не превышало 5 тысяч. Городское население составляло около 30 процентов всего населения.
Главной отраслью экономики являлось сельское хозяйство. Оно характеризовалось тем, что 2,1 миллиона мелких крестьян с наделами до пяти гектаров, составляющие почти 65 процентов всех сельских хозяев, владели всего лишь 15 процентами сельскохозяйственных угодий страны. В то же время 45 процентов земли в Польше приходилось на владельцев всего лишь 0,6 процента сельских хозяйств, то есть на 19 тысяч крупных землевладельцев. Статистика рассматривала все хозяйства с наделами свыше 100 гектаров как крупные. Уже эти цифры, которые еще приукрашивают действительную картину, свидетельствуют о том, что политическая и экономическая власть принадлежала семьям крупных феодалов-помещиков.
Настоящие крупные феодалы-помещики – а их замки по размерам нередко можно было сравнить с Версалем, причем жизнь в этих замках, как пишет тогдашний посол Франции в Варшаве Леон Ноэль, отличалась поистине королевским размахом и роскошью, – имели угодья, размеры которых, конечно, значительно превышали 100 гектаров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156