Между четырьмя и пятью часами утра 1 сентября над Польшей разразилась катастрофа.
Военная обстановка принимала гибельный для Польши характер. Французский посол, который в последние дни существования буржуазной Польши поддерживал постоянную связь с ее правительством и верховным командованием вооруженных сил, отмечает, что с самого начала в тылу польских армий, все еще в значительной мере находившихся в процессе мобилизации, действовали заброшенные с воздуха диверсионные отряды, а также подрывные группы «пятой колонны». Ноэль пишет, что «…железнодорожное сообщение функционировало чрезвычайно плохо; колонны и грузовики на марше подвергались нападениям; то и дело обнаруживались повреждения железнодорожных путей, линий телеграфной и телефонной связи. Выполнение военных приказов командования было чрезвычайно затруднено. Воинские части были изолированы друг от друга…»
С первых часов агрессии Варшава пыталась побудить своих союзников к немедленным отвлекающим военным действиям. Особенно важными являлись бы отвлекающие удары военно-воздушных сил. Это могло бы заставить германских империалистов снять с польского театра военных действий хотя бы часть своих военно-воздушных сил. Но правительства Франции и Великобритании все еще следовали каким-то эфемерным «посредническим планам» итальянских фашистов.
Когда же наконец Великобритания и Франция все-таки объявили 3 сентября 1939 года войну агрессору, военное положение Польши, по оценке французского посла, представлялось уже безнадежным. И все же они не оказали военной помощи находившемуся в отчаянном положении союзнику. К этому времени, пишет Ноэль, «польские армии были уже разбиты, дивизии опрокинуты и изолированы друг от друга. В то же время танковые дивизии (германо-фашистские. – Авт.) неудержимо катились вперед… Так они наводнили всю страну».
Закрутилось чудовищное колесо второй мировой войны, унесшей 50–55 миллионов жизней, превратившей в пепел и развалины десятки тысяч городов и деревень, – войны, которую хотели, готовили и развязали германские империалисты, которая в конечном итоге поглотила «третий рейх» и принесла невыразимые страдания также немецкому народу. 6 сентября 1939 года правительство Польши вместе с дипломатами и со многими высокопоставленными военными оставило Варшаву. Еще несколько недель разрозненные воинские части, отряды рабочих и другие граждане-патриоты героически защищали свою столицу. С величайшим самопожертвованием велась борьба и в других местах – под Гданьском, за крепость Модлин. Но исхода неравной борьбы уже ничто не могло изменить.
Правительству так и не удалось где-нибудь закрепиться. В течение многих дней оно спасалось бегством от непрерывных воздушных налетов и стремительно наступавших танковых дивизий. В условиях творившегося вокруг хаоса оно так и не смогло более стать хозяином положения. Наконец где-то между 14 и 17 сентября глава государства, большинство членов правительства и военного командования, а также иностранные дипломаты, среди которых находился и ставший уже бывшим французский посол, перешли границу Румынии. Буржуазно-феодальное польское государство сгорело в огне второй мировой войны.
В создавшейся обстановке правительство СССР приняло решение не допустить, чтобы Западная Белоруссия и Западная Украина, захваченные буржуазной Польшей, которая воспользовалась в свое время тем, что Советская Россия была ослаблена мировой и гражданской войнами и иностранной интервенцией, оказались теперь под господством германского империализма. 17 сентября 1939 года Красная Армия вступила в эти области, население которых осуществило воссоединение с Белоруссией и Украиной. В результате западная граница Советского Союза стала проходить примерно по упоминавшейся выше «линии Керзона», предложенной в 1919 году Великобританией, Францией, США и другими странами в качестве границы между Советским Союзом и Польшей. В целом соответствует этой линии и окончательная, не вызывающая никаких разногласий и споров восточная граница государства, возродившегося как народная Польша.
Впервые за свою долгую, изменчивую историю Польша имеет сейчас действительно надежные границы и связана со всеми своими непосредственными соседями отношениями дружбы и сотрудничества.
МОСКОВСКАЯ УВЕРТЮРА
Развязав вторую мировую войну, фашистский германский империализм зажег гибельный пожар, охвативший значительную часть Европы. В те дни я находился в Берлине, не ведая еще, куда приведет меня судьба. Отдел личного состава министерства иностранных дел направил меня на временную работу в отдел торговой политики в сектор стран Восточной Европы. Отдел этот возглавлял посол Риттер. Поскольку у меня там пока не было конкретного участка, я располагал достаточным временем, чтобы позаботиться о личных делах. Прежде всего мне требовалась меблированная комната, ибо длительное проживание в Центральной гостинице слишком ощутимо сказывалось на моем бюджете. Стремясь не вызывать подозрений, я обратился в занимавшийся жилищными вопросами отдел МИД. Там мне предложили «отвечавшую моему пожеланию» меблированную комнату площадью 40 квадратных метров в большой вилле у Николазее. Ее владелицей была лишившаяся в результате инфляции двадцатых годов состояния вдова генерала – участника первой мировой войны. Пенсии, которую она получала, на содержание виллы не хватало. Поэтому она сдавала несколько комнат молодым дипломатам и сотрудникам МИД или других министерств.
Убедившись, что за мной не следило гестапо, я связался с Ильзой Штёбе. Как я уже говорил, ей было поручено поддерживать в Берлине контакт с Шелиа. Она имела постоянную связь с Москвой. В состоявшейся продолжительной беседе мы рассказали друг другу о пережитом и обсудили возможности активизации моей подпольной работы. Но поскольку я был в министерстве иностранных дел, так сказать, все еще в подвешенном состоянии, не оставалось ничего иного, как ждать.
Эксперт торговой делегации
В секторе стран Восточной Европы отдела торговой политики вопросами отношений с Советским Союзом ведал советник Шнурре. Он знал меня по переговорам о торговом договоре с Польшей, которые он вел в Варшаве и в которых я оказался полезен. Однажды он пригласил меня к себе и спросил, не хотел бы я принять участие в работе по подготовке торгового договора с Советским Союзом. Речь идет, сказал он, об одном из самых крупных торговых договоров, которые когда-либо заключались между двумя государствами.
Я, разумеется, сказал, что хотел бы участвовать в этой работе. Как бы между прочим я заметил, что вот уже полтора года занимаюсь русским языком, а последние полгода выписывал в Варшаве газету «Известия», чтобы не только совершенствовать знания русского языка, но и поближе познакомиться с экономическими и политическими проблемами Советского Союза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
Военная обстановка принимала гибельный для Польши характер. Французский посол, который в последние дни существования буржуазной Польши поддерживал постоянную связь с ее правительством и верховным командованием вооруженных сил, отмечает, что с самого начала в тылу польских армий, все еще в значительной мере находившихся в процессе мобилизации, действовали заброшенные с воздуха диверсионные отряды, а также подрывные группы «пятой колонны». Ноэль пишет, что «…железнодорожное сообщение функционировало чрезвычайно плохо; колонны и грузовики на марше подвергались нападениям; то и дело обнаруживались повреждения железнодорожных путей, линий телеграфной и телефонной связи. Выполнение военных приказов командования было чрезвычайно затруднено. Воинские части были изолированы друг от друга…»
С первых часов агрессии Варшава пыталась побудить своих союзников к немедленным отвлекающим военным действиям. Особенно важными являлись бы отвлекающие удары военно-воздушных сил. Это могло бы заставить германских империалистов снять с польского театра военных действий хотя бы часть своих военно-воздушных сил. Но правительства Франции и Великобритании все еще следовали каким-то эфемерным «посредническим планам» итальянских фашистов.
Когда же наконец Великобритания и Франция все-таки объявили 3 сентября 1939 года войну агрессору, военное положение Польши, по оценке французского посла, представлялось уже безнадежным. И все же они не оказали военной помощи находившемуся в отчаянном положении союзнику. К этому времени, пишет Ноэль, «польские армии были уже разбиты, дивизии опрокинуты и изолированы друг от друга. В то же время танковые дивизии (германо-фашистские. – Авт.) неудержимо катились вперед… Так они наводнили всю страну».
Закрутилось чудовищное колесо второй мировой войны, унесшей 50–55 миллионов жизней, превратившей в пепел и развалины десятки тысяч городов и деревень, – войны, которую хотели, готовили и развязали германские империалисты, которая в конечном итоге поглотила «третий рейх» и принесла невыразимые страдания также немецкому народу. 6 сентября 1939 года правительство Польши вместе с дипломатами и со многими высокопоставленными военными оставило Варшаву. Еще несколько недель разрозненные воинские части, отряды рабочих и другие граждане-патриоты героически защищали свою столицу. С величайшим самопожертвованием велась борьба и в других местах – под Гданьском, за крепость Модлин. Но исхода неравной борьбы уже ничто не могло изменить.
Правительству так и не удалось где-нибудь закрепиться. В течение многих дней оно спасалось бегством от непрерывных воздушных налетов и стремительно наступавших танковых дивизий. В условиях творившегося вокруг хаоса оно так и не смогло более стать хозяином положения. Наконец где-то между 14 и 17 сентября глава государства, большинство членов правительства и военного командования, а также иностранные дипломаты, среди которых находился и ставший уже бывшим французский посол, перешли границу Румынии. Буржуазно-феодальное польское государство сгорело в огне второй мировой войны.
В создавшейся обстановке правительство СССР приняло решение не допустить, чтобы Западная Белоруссия и Западная Украина, захваченные буржуазной Польшей, которая воспользовалась в свое время тем, что Советская Россия была ослаблена мировой и гражданской войнами и иностранной интервенцией, оказались теперь под господством германского империализма. 17 сентября 1939 года Красная Армия вступила в эти области, население которых осуществило воссоединение с Белоруссией и Украиной. В результате западная граница Советского Союза стала проходить примерно по упоминавшейся выше «линии Керзона», предложенной в 1919 году Великобританией, Францией, США и другими странами в качестве границы между Советским Союзом и Польшей. В целом соответствует этой линии и окончательная, не вызывающая никаких разногласий и споров восточная граница государства, возродившегося как народная Польша.
Впервые за свою долгую, изменчивую историю Польша имеет сейчас действительно надежные границы и связана со всеми своими непосредственными соседями отношениями дружбы и сотрудничества.
МОСКОВСКАЯ УВЕРТЮРА
Развязав вторую мировую войну, фашистский германский империализм зажег гибельный пожар, охвативший значительную часть Европы. В те дни я находился в Берлине, не ведая еще, куда приведет меня судьба. Отдел личного состава министерства иностранных дел направил меня на временную работу в отдел торговой политики в сектор стран Восточной Европы. Отдел этот возглавлял посол Риттер. Поскольку у меня там пока не было конкретного участка, я располагал достаточным временем, чтобы позаботиться о личных делах. Прежде всего мне требовалась меблированная комната, ибо длительное проживание в Центральной гостинице слишком ощутимо сказывалось на моем бюджете. Стремясь не вызывать подозрений, я обратился в занимавшийся жилищными вопросами отдел МИД. Там мне предложили «отвечавшую моему пожеланию» меблированную комнату площадью 40 квадратных метров в большой вилле у Николазее. Ее владелицей была лишившаяся в результате инфляции двадцатых годов состояния вдова генерала – участника первой мировой войны. Пенсии, которую она получала, на содержание виллы не хватало. Поэтому она сдавала несколько комнат молодым дипломатам и сотрудникам МИД или других министерств.
Убедившись, что за мной не следило гестапо, я связался с Ильзой Штёбе. Как я уже говорил, ей было поручено поддерживать в Берлине контакт с Шелиа. Она имела постоянную связь с Москвой. В состоявшейся продолжительной беседе мы рассказали друг другу о пережитом и обсудили возможности активизации моей подпольной работы. Но поскольку я был в министерстве иностранных дел, так сказать, все еще в подвешенном состоянии, не оставалось ничего иного, как ждать.
Эксперт торговой делегации
В секторе стран Восточной Европы отдела торговой политики вопросами отношений с Советским Союзом ведал советник Шнурре. Он знал меня по переговорам о торговом договоре с Польшей, которые он вел в Варшаве и в которых я оказался полезен. Однажды он пригласил меня к себе и спросил, не хотел бы я принять участие в работе по подготовке торгового договора с Советским Союзом. Речь идет, сказал он, об одном из самых крупных торговых договоров, которые когда-либо заключались между двумя государствами.
Я, разумеется, сказал, что хотел бы участвовать в этой работе. Как бы между прочим я заметил, что вот уже полтора года занимаюсь русским языком, а последние полгода выписывал в Варшаве газету «Известия», чтобы не только совершенствовать знания русского языка, но и поближе познакомиться с экономическими и политическими проблемами Советского Союза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156