«Беседовать он, видите ли, любит, – с внезапным раздражением подумал Дмитрий Олегович. – Никакого понятия о конспирации…»
Впрочем, он постарался сохранить на лице лучезарное выражение.
– Порядок, – проговорил он. – Так что у нас теперь по плану? Завтрак?
Желудок откликнулся на это слово голодным бурчанием.
– Точно так, – подтвердил серебристый и почему-то сразу засобирался. – Ну, теперь мы вас покидаем на время.
– На два часа восемнадцать минут, – уточнил пахнущий одеколоном и тоже попятился к двери.
– Может, позавтракаете со мной? – вежливо предложил Дмитрий Олегович.
Предложение Курочкина не обрадовало серебристого и наодеколоненного.
– Вы настаиваете? – неуверенным тоном поинтересовался первый.
– Если вы требуете, мы готовы… – безо всякого энтузиазма пробурчал второй.
Дмитрий Олегович решил, что его помощники просто не голодны, а потому не стал настаивать и тем более – требовать. Узнав об этом, серебристый и любитель одеколона «Ле-Крезо» просветлели и быстро предпочли откланяться.
Как только щелкнул замок, Курочкин сказал в пространство:
– Завтрак!
Он успел забыть, какой из охранных гоблинов отвечает за какой из пунктов распорядка, так что теперь ему оставалось ждать, кто из четырех откликнется.
– Прикажете подавать? – откликнулся самый толстый из охранников с бритой головой, похожей на яйцо. – Прикажете на кухне?
– Да, – ответил Дмитрий Олегович. – Да. Кстати, вы не хотите позавтракать за компанию?
На лицах всех четверых гоблинов тут же отразилась тоска, причем бритоголовый толстяк из всей компании стал выглядеть наиболее жалко. Похоже, сама мысль о еде вызывала у этих гоблинов непонятное уныние. Словно бы Курочкин приглашал своих охранников не поесть, а как минимум сделать себе харакири.
– Мы-ы… мы пото-о-ом… – нестройным хором затянула четверка. – Вы поку-у-шайте, а мы уж…
Дмитрий Олегович пожал плечами и в сопровождении одного только скорбного толстяка отправился на кухню, где, опять едва не споткнувшись на шариках кошачьего корма, сумел без потерь достичь стола. И даже облизнуться в предвкушении.
С последним он несколько поторопился. Гоблин-подавальщик достал из холодильника поднос – и Курочкин мгновенно понял, отчего никто не пожелал разделить с ним трапезу.
Киллер Сорок Восьмой, зарабатывая себе на пропитание отстрелом людей, был вегетарианцем. И, похоже, не простым, а злостным. Фанатичным.
С рационом обычных вегетарианцев Дмитрий Олегович еще способен смириться и даже видел в нем толк. Тем более что супруга Валентина в целях экономии часто вводила мораторий на мясные и даже рыбные блюда, причем сливочное масло у нее попадало в число белых врагов организма и кошелька, наряду с сахаром и яйцами. В дни объявленных мораториев Курочкин покорно кушал салатики, кашки, намазывал на хлеб самое дешевое айвовое повидло и грустно думал, что все-таки приносит своему организму известную пользу.
Судя по всему, Сорок Восьмой даже из растительной пищи исключил для себя все мало-мальски приятное на вкус и оставил в рационе ту вегетарианскую еду, которая даже выглядела и пахла на редкость омерзительно.
– По вашему заказу, – пробурчал толстый гоблин, старательно отворачивая голову от подноса.
Сорок Восьмой не заказал к завтраку даже хлеба. Зато на подносе выстроились в ряд четыре глубокие миски и прозрачный кувшинчик с ядовито-зеленой жидкостью. В первой тарелке были навалены какие-то бурые листья, кое-как порубленные. В двух емкостях по соседству высились горки загадочных травяных смесей, а последняя миска, похожая на фотографическую кювету, была наполовину заполнена водой и в ней плавали синие водоросли. Из всего меню Дмитрий Олегович рискнул, задержав дыхание, взять в рот щепотку травы и попробовать прожевать.
Работая в НИИЭФе, Курочкин неоднократно был вынужден испытывать на себе новые лекарства, за неимением подопытных шимпанзе и по причине дороговизны кроликов. Если бы не этот богатый опыт, Дмитрия Олеговича наверняка бы сразу вытошнило – настолько дрянной вкус имела пища Сорок Восьмого. Больше всего это напоминало полынь в горчичном соусе или, по крайней мере, пырей с тысячелистником, обильно политые хинином.
– Во… ды!… – прохрипел Курочкин, чувствуя, что силы его на исходе. – Воды!…
Толстый гоблин встрепенулся, извлек откуда-то стаканчик с мерными делениями, накапал туда ядовитой зелени из кувшинчика и почтительно поднес Курочкину.
Дмитрий Олегович сделал даже не глоток – полглотка, четверть глотка. Но хватило и этого. Страшно кашляя, Курочкин вскочил с места и ринулся к водопроводному крану. Пожар во рту удалось погасить лишь через несколько минут, на протяжении которых толстый господин позади раз пять спросил, не может ли он чем-нибудь помочь господину Сорок Восьмому, а Дмитрий Олегович ни разу на это не ответил, потому что ликвидировал очаг возгорания. Наконец он почувствовал себя лучше – настолько, что смог вернуться к столу и немного отодвинуть от себя ужасный поднос.
Вид у толстяка-гоблина был отчасти виноватым, но также и удивленным: он, видимо, честно исполнил странный продовольственный заказ и не ожидал рекламаций.
– Что-нибудь не так? – произнес он, вопросительно глядя на Курочкина. – В вашей инструкции…
– Все так, – ответил Дмитрий Олегович, переводя дыхание. – Отличная трава, свежая. Укропчика бы еще к ней, для ровного счета… Да ладно.
– Будете еще кушать? – полюбопытствовал гоблин. – Или можно уже унести?
«Унести и утопить в унитазе!» – едва не сказал Курочкин, но все-таки промолчал. Он перебирал способы выбраться из этой идиотской ситуации с наименьшими потерями. Где-то он читал, что лучший способ обороны – нападение.
– Что значит – унести? – капризно сказал он. – Я только начал завтрак, и я его продолжу… Но я не могу есть в одиночестве! Зовите остальных, тут на всех хватит. Давайте-давайте, присоединяйтесь. Очень питательная и полезная зелень…
На толстяка жалко было смотреть. Судя по его комплекции, он был особенно не дурак вкусно поесть и потому, как видно, сильнее всех прочих страшился этого ужасного зеленого меню. Дмитрий Олегович подозревал, что попытка приобщить здешних гоблинов к вегетарианскому рациону Сорок Восьмого может обернуться бунтом. Как на броненосце «Потемкин».
– Ну, где же все остальные? – пропел он. – К столу, к столу…
– Мы… не… мы… – только и смог сказать ошарашенный гоблин. В глазах его плавали недоумение с обидой, которые, впрочем, могли смениться и злостью. Тут главное – не переборщить.
– Я понял, – со вздохом проговорил Курочкин. – Вы не привыкли к зеленой растительной пище. Так?
– Так, – попугаем откликнулся толстый гоблин, с неприязнью поглядывая на поднос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Впрочем, он постарался сохранить на лице лучезарное выражение.
– Порядок, – проговорил он. – Так что у нас теперь по плану? Завтрак?
Желудок откликнулся на это слово голодным бурчанием.
– Точно так, – подтвердил серебристый и почему-то сразу засобирался. – Ну, теперь мы вас покидаем на время.
– На два часа восемнадцать минут, – уточнил пахнущий одеколоном и тоже попятился к двери.
– Может, позавтракаете со мной? – вежливо предложил Дмитрий Олегович.
Предложение Курочкина не обрадовало серебристого и наодеколоненного.
– Вы настаиваете? – неуверенным тоном поинтересовался первый.
– Если вы требуете, мы готовы… – безо всякого энтузиазма пробурчал второй.
Дмитрий Олегович решил, что его помощники просто не голодны, а потому не стал настаивать и тем более – требовать. Узнав об этом, серебристый и любитель одеколона «Ле-Крезо» просветлели и быстро предпочли откланяться.
Как только щелкнул замок, Курочкин сказал в пространство:
– Завтрак!
Он успел забыть, какой из охранных гоблинов отвечает за какой из пунктов распорядка, так что теперь ему оставалось ждать, кто из четырех откликнется.
– Прикажете подавать? – откликнулся самый толстый из охранников с бритой головой, похожей на яйцо. – Прикажете на кухне?
– Да, – ответил Дмитрий Олегович. – Да. Кстати, вы не хотите позавтракать за компанию?
На лицах всех четверых гоблинов тут же отразилась тоска, причем бритоголовый толстяк из всей компании стал выглядеть наиболее жалко. Похоже, сама мысль о еде вызывала у этих гоблинов непонятное уныние. Словно бы Курочкин приглашал своих охранников не поесть, а как минимум сделать себе харакири.
– Мы-ы… мы пото-о-ом… – нестройным хором затянула четверка. – Вы поку-у-шайте, а мы уж…
Дмитрий Олегович пожал плечами и в сопровождении одного только скорбного толстяка отправился на кухню, где, опять едва не споткнувшись на шариках кошачьего корма, сумел без потерь достичь стола. И даже облизнуться в предвкушении.
С последним он несколько поторопился. Гоблин-подавальщик достал из холодильника поднос – и Курочкин мгновенно понял, отчего никто не пожелал разделить с ним трапезу.
Киллер Сорок Восьмой, зарабатывая себе на пропитание отстрелом людей, был вегетарианцем. И, похоже, не простым, а злостным. Фанатичным.
С рационом обычных вегетарианцев Дмитрий Олегович еще способен смириться и даже видел в нем толк. Тем более что супруга Валентина в целях экономии часто вводила мораторий на мясные и даже рыбные блюда, причем сливочное масло у нее попадало в число белых врагов организма и кошелька, наряду с сахаром и яйцами. В дни объявленных мораториев Курочкин покорно кушал салатики, кашки, намазывал на хлеб самое дешевое айвовое повидло и грустно думал, что все-таки приносит своему организму известную пользу.
Судя по всему, Сорок Восьмой даже из растительной пищи исключил для себя все мало-мальски приятное на вкус и оставил в рационе ту вегетарианскую еду, которая даже выглядела и пахла на редкость омерзительно.
– По вашему заказу, – пробурчал толстый гоблин, старательно отворачивая голову от подноса.
Сорок Восьмой не заказал к завтраку даже хлеба. Зато на подносе выстроились в ряд четыре глубокие миски и прозрачный кувшинчик с ядовито-зеленой жидкостью. В первой тарелке были навалены какие-то бурые листья, кое-как порубленные. В двух емкостях по соседству высились горки загадочных травяных смесей, а последняя миска, похожая на фотографическую кювету, была наполовину заполнена водой и в ней плавали синие водоросли. Из всего меню Дмитрий Олегович рискнул, задержав дыхание, взять в рот щепотку травы и попробовать прожевать.
Работая в НИИЭФе, Курочкин неоднократно был вынужден испытывать на себе новые лекарства, за неимением подопытных шимпанзе и по причине дороговизны кроликов. Если бы не этот богатый опыт, Дмитрия Олеговича наверняка бы сразу вытошнило – настолько дрянной вкус имела пища Сорок Восьмого. Больше всего это напоминало полынь в горчичном соусе или, по крайней мере, пырей с тысячелистником, обильно политые хинином.
– Во… ды!… – прохрипел Курочкин, чувствуя, что силы его на исходе. – Воды!…
Толстый гоблин встрепенулся, извлек откуда-то стаканчик с мерными делениями, накапал туда ядовитой зелени из кувшинчика и почтительно поднес Курочкину.
Дмитрий Олегович сделал даже не глоток – полглотка, четверть глотка. Но хватило и этого. Страшно кашляя, Курочкин вскочил с места и ринулся к водопроводному крану. Пожар во рту удалось погасить лишь через несколько минут, на протяжении которых толстый господин позади раз пять спросил, не может ли он чем-нибудь помочь господину Сорок Восьмому, а Дмитрий Олегович ни разу на это не ответил, потому что ликвидировал очаг возгорания. Наконец он почувствовал себя лучше – настолько, что смог вернуться к столу и немного отодвинуть от себя ужасный поднос.
Вид у толстяка-гоблина был отчасти виноватым, но также и удивленным: он, видимо, честно исполнил странный продовольственный заказ и не ожидал рекламаций.
– Что-нибудь не так? – произнес он, вопросительно глядя на Курочкина. – В вашей инструкции…
– Все так, – ответил Дмитрий Олегович, переводя дыхание. – Отличная трава, свежая. Укропчика бы еще к ней, для ровного счета… Да ладно.
– Будете еще кушать? – полюбопытствовал гоблин. – Или можно уже унести?
«Унести и утопить в унитазе!» – едва не сказал Курочкин, но все-таки промолчал. Он перебирал способы выбраться из этой идиотской ситуации с наименьшими потерями. Где-то он читал, что лучший способ обороны – нападение.
– Что значит – унести? – капризно сказал он. – Я только начал завтрак, и я его продолжу… Но я не могу есть в одиночестве! Зовите остальных, тут на всех хватит. Давайте-давайте, присоединяйтесь. Очень питательная и полезная зелень…
На толстяка жалко было смотреть. Судя по его комплекции, он был особенно не дурак вкусно поесть и потому, как видно, сильнее всех прочих страшился этого ужасного зеленого меню. Дмитрий Олегович подозревал, что попытка приобщить здешних гоблинов к вегетарианскому рациону Сорок Восьмого может обернуться бунтом. Как на броненосце «Потемкин».
– Ну, где же все остальные? – пропел он. – К столу, к столу…
– Мы… не… мы… – только и смог сказать ошарашенный гоблин. В глазах его плавали недоумение с обидой, которые, впрочем, могли смениться и злостью. Тут главное – не переборщить.
– Я понял, – со вздохом проговорил Курочкин. – Вы не привыкли к зеленой растительной пище. Так?
– Так, – попугаем откликнулся толстый гоблин, с неприязнью поглядывая на поднос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95