Мертвец ожил? Трудно, невозможно себе это представить! Сплошная фантастика!
— Какая там фантастика — вонючая… эта самая … реальность. Говоришь, невозможно? Еще как возможно! Этот мертвец пытался убить твою Ольгу, намеревался расправиться с Иваном, пасет меня. Не знаю, почему у него не получалось. Бог оберегал, что ли?
Лавр схватил друга за воротник рубашки, притянул к себе. Сейчас ударит! Санчо не испугался, отвык бояться — просто отклонил голову в сторону. Федора можно понять — в то время, когда он отдыхал в СИЗО, жрал в три глотки, занимался бессмысленной болтовней со следователем, увлекался хоровым пением, близкие ему люди подвергались смертельной опасности, можно сказать, были на краю гибели. А лучший друг помалкивал, заботился о спокойствии подследственного. Как тут не возмутиться?
— Что же ты молчал, паразит, сявка? Почему не предупредил, певец грёбанный?
Обычно Лавриков не применяет многозначительных выражений, почерпнутых из криминальной лексики, на этот раз — выдал. Наверно, на него подействовало страшное известие.
— Только давай без любовной горячки и… этих самых… лирических всхлипываний. Не развешивай сопли, авторитет! Я сделал все, что было нужно. У твоей Ольги в машине бездельничают двое проверенных парней, в коттедже — целая рота, — лучше не дразнить Лавра известием о том, что его невеста фактически отказалась от телохранителей, он и без того — на взводе. — И потом Ваня сказал, что Дюбин вряд ли вернется туда, где он… как бы это выразиться… оконфузился.
Монолог подействовал. Лавр отпустил ворот рубашки, успокаиваясь, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Своеобразная лечебная гимнастика, которая не раз помогала снять напряжение, привести и мозги в состояние повышенной боеготовности.
— Бредятина, пригодная для психушки, — презрительно пробормотал он. — Нашел отговорку!
— Отговорка, говоришь, бредятина? — возмутился Санчо. — А то, что Дюбель слинял, столкнувшись с двумя мальчишками, разве не факт? А то, что он перестал пасти Кирсанову, выдумка?
Прекратившуюся слежку Санчо, конечно, придумал, но чем еще подкрепить тоже наспех придуманное бегство киллера, или маньяка. или мстителя, сам дьявол не разберет кто он? Вот и приходится изощряться, импровизировать.
— И все же, бредятина! — упрямо затвердил Лавр. На подобии иглы звукоснимателя старинного патефона, попавшей на испорченную пластинку. — Беспечная бредятина! Кошки-мышки, Санчо, детская игра в догонялки. Я-то знаю Дюбеля, его повадки, почерк. Главное сейчас отыскать его нору, перекрыть входы и выходы… Найди Ессентуки, этот прохвост, наверняка, знает адрес…
В логике ему не откажешь, уважительно подумал Санчо, всегда умеет зацепить кончик нитки и размотать клубок. Но на этот раз — облом, попытка совладать с запутанным клубком завершилась явной неудачей.
— Уже нашел. Еще утром.
— Неужели вывернулся? На тебя не похоже — вцепишься, ничем не оторвать. Ни лаской, ни таской.
— Вывернулся… труп. Ессентуки вчера убит. Поблизости от нашей старой многоэтажной хижины. Дважды застрелен: в живот и в голову. Деталей пока никто не знает. Как любят писать в газетах, следствие ведется.
— Значит, покончил счеты с жизнью? Не воскреснет, как воскрес Дюбель?
Лавру не верилось, что хитрый, изворотливый бывший старший охранник депутата Лаврикова, потом — владелец азиатского ресторанчика вдруг сошел со сцены! Такие хитрецы так просто не уходят: унюхают запах опасности и либо ложатся в бест, либо покидают Россию. Вдруг он нашел подходящий труп с размозженной башкой и подкинул его операм?
— Угу! Это самое… совсем убит. Бесповоротно. Можешь не сомневаться. Знакомый следак известил. Патологоанатом, ну, тот самый, который… это самое… кромсает трупы, подтвердил.
Оборвался самый надежный кончик нитки, клубок теперь не удастся размотать. Нора маньяка остается недоступной. И, вообще, что все это означает — слежки, попытки покушений, убийства?
— Смерть Дюбеля тоже подтверждали на разных уровнях, а он, если верить тебе, живехонек… Подожди, Санчо, вдумайся! Давай порассуждаем. Если застрелили Ессентуки, да еще рядом со старым нашим жилищем, если охотятся за близкими мне людьми… Это ведь метки, черные пиратские метки! Вызовы!… Похоже, мертвец и впрямь ожил…
— Точно, возвратился из ада1 Даже гадать не надо!
Лавр забегал по комнате — к балкону, от него — в прихожую. Поминутно протирал линзы очков, дергал усы, что-то бормотал. Только цвет глаз не изменился — остался свинцовым, угрожающим. Санчо удивленно, с жалостью смотрел на него. Перед ним — другой, незнакомый человек. Обычно Федор уверен в себе, так и излучает волевые импульсы, на этот раз — растерянный, не знающий, как поступить, что делать?
— Прорвало канализацию… Прет из всех щелей…
Действительно, «прорвало»! Сразу навалилось и банкротство Федечки, и его, опасная для жизни, заинтересованность консервным заводом на Оке, и появление убийцы, и покушение на любимую женщину. Не всякий выдержит такую тяжесть, большинство — сломается, превратится в безвольные тряпки.
— Не торопись, Лавруша, не гони волну. Давай — по пунктам.
Лавр прекратил беготню, остановился напротив Санчо. С каким-то болезненным любопытством оглядел его добродушную, толстую физиономию. Усмехнулся. Кажется, толстяк уверен, что его старый друг окончательно скис, вот-вот зарыдает. Ничего подобного! Конечно, он немного растерялся, но через минуту-другую заставит себя прийти в норму. Еще несколько вдохов-выдохов и мозги встанут на свое место.
— Давай. Вот только этих пунктов у нас — целый список. Перебирать их жизни не хватит.
Ну, в отношении целой жизни можно поспорить — они сейчас напоминают быстродействующие компьютеры, просчитываю миллионы вариантов за одну минуту. Потому что подгоняет опасность. Санчо не удержался от насмешливой гримасы.
— А мы начнем с основных пунктов.
— Сейчас нет второстепенных, они не существуют.
— Тем лучше. Не придется долго выбирать.
Короткий диалог завершен. Санчо выразительно поглядел в сторону кухни. Дескать, перед трудной работой не мешает закусить. На что-нибудь серьёзное рассчитывать не приходится, у холостяка, небось, холодильник пуст, в шкафчиках, кроме черствого хлеба, ничего нет. Хотя бы кофе хлебнуть с черняшкой, активизировать лениво работающие мозги.
Где ты, кормилица-поилица, Клавочка?
Лавр сделал вид, что не заметил многозначительного взгляда друга.
— Это уж точно, выбирать не придется, — задумчиво согласился он. — Есть Гриша Мамыкин, внезапный, но слишком дорогой приятель. Имеется Евгений Николаевич Дюбин — давно знакомый и проверенный товарищ.. Они нависли надо мной черными тучами… Что надо делать? Во первых, догнать и предупредить Ольгу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Какая там фантастика — вонючая… эта самая … реальность. Говоришь, невозможно? Еще как возможно! Этот мертвец пытался убить твою Ольгу, намеревался расправиться с Иваном, пасет меня. Не знаю, почему у него не получалось. Бог оберегал, что ли?
Лавр схватил друга за воротник рубашки, притянул к себе. Сейчас ударит! Санчо не испугался, отвык бояться — просто отклонил голову в сторону. Федора можно понять — в то время, когда он отдыхал в СИЗО, жрал в три глотки, занимался бессмысленной болтовней со следователем, увлекался хоровым пением, близкие ему люди подвергались смертельной опасности, можно сказать, были на краю гибели. А лучший друг помалкивал, заботился о спокойствии подследственного. Как тут не возмутиться?
— Что же ты молчал, паразит, сявка? Почему не предупредил, певец грёбанный?
Обычно Лавриков не применяет многозначительных выражений, почерпнутых из криминальной лексики, на этот раз — выдал. Наверно, на него подействовало страшное известие.
— Только давай без любовной горячки и… этих самых… лирических всхлипываний. Не развешивай сопли, авторитет! Я сделал все, что было нужно. У твоей Ольги в машине бездельничают двое проверенных парней, в коттедже — целая рота, — лучше не дразнить Лавра известием о том, что его невеста фактически отказалась от телохранителей, он и без того — на взводе. — И потом Ваня сказал, что Дюбин вряд ли вернется туда, где он… как бы это выразиться… оконфузился.
Монолог подействовал. Лавр отпустил ворот рубашки, успокаиваясь, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Своеобразная лечебная гимнастика, которая не раз помогала снять напряжение, привести и мозги в состояние повышенной боеготовности.
— Бредятина, пригодная для психушки, — презрительно пробормотал он. — Нашел отговорку!
— Отговорка, говоришь, бредятина? — возмутился Санчо. — А то, что Дюбель слинял, столкнувшись с двумя мальчишками, разве не факт? А то, что он перестал пасти Кирсанову, выдумка?
Прекратившуюся слежку Санчо, конечно, придумал, но чем еще подкрепить тоже наспех придуманное бегство киллера, или маньяка. или мстителя, сам дьявол не разберет кто он? Вот и приходится изощряться, импровизировать.
— И все же, бредятина! — упрямо затвердил Лавр. На подобии иглы звукоснимателя старинного патефона, попавшей на испорченную пластинку. — Беспечная бредятина! Кошки-мышки, Санчо, детская игра в догонялки. Я-то знаю Дюбеля, его повадки, почерк. Главное сейчас отыскать его нору, перекрыть входы и выходы… Найди Ессентуки, этот прохвост, наверняка, знает адрес…
В логике ему не откажешь, уважительно подумал Санчо, всегда умеет зацепить кончик нитки и размотать клубок. Но на этот раз — облом, попытка совладать с запутанным клубком завершилась явной неудачей.
— Уже нашел. Еще утром.
— Неужели вывернулся? На тебя не похоже — вцепишься, ничем не оторвать. Ни лаской, ни таской.
— Вывернулся… труп. Ессентуки вчера убит. Поблизости от нашей старой многоэтажной хижины. Дважды застрелен: в живот и в голову. Деталей пока никто не знает. Как любят писать в газетах, следствие ведется.
— Значит, покончил счеты с жизнью? Не воскреснет, как воскрес Дюбель?
Лавру не верилось, что хитрый, изворотливый бывший старший охранник депутата Лаврикова, потом — владелец азиатского ресторанчика вдруг сошел со сцены! Такие хитрецы так просто не уходят: унюхают запах опасности и либо ложатся в бест, либо покидают Россию. Вдруг он нашел подходящий труп с размозженной башкой и подкинул его операм?
— Угу! Это самое… совсем убит. Бесповоротно. Можешь не сомневаться. Знакомый следак известил. Патологоанатом, ну, тот самый, который… это самое… кромсает трупы, подтвердил.
Оборвался самый надежный кончик нитки, клубок теперь не удастся размотать. Нора маньяка остается недоступной. И, вообще, что все это означает — слежки, попытки покушений, убийства?
— Смерть Дюбеля тоже подтверждали на разных уровнях, а он, если верить тебе, живехонек… Подожди, Санчо, вдумайся! Давай порассуждаем. Если застрелили Ессентуки, да еще рядом со старым нашим жилищем, если охотятся за близкими мне людьми… Это ведь метки, черные пиратские метки! Вызовы!… Похоже, мертвец и впрямь ожил…
— Точно, возвратился из ада1 Даже гадать не надо!
Лавр забегал по комнате — к балкону, от него — в прихожую. Поминутно протирал линзы очков, дергал усы, что-то бормотал. Только цвет глаз не изменился — остался свинцовым, угрожающим. Санчо удивленно, с жалостью смотрел на него. Перед ним — другой, незнакомый человек. Обычно Федор уверен в себе, так и излучает волевые импульсы, на этот раз — растерянный, не знающий, как поступить, что делать?
— Прорвало канализацию… Прет из всех щелей…
Действительно, «прорвало»! Сразу навалилось и банкротство Федечки, и его, опасная для жизни, заинтересованность консервным заводом на Оке, и появление убийцы, и покушение на любимую женщину. Не всякий выдержит такую тяжесть, большинство — сломается, превратится в безвольные тряпки.
— Не торопись, Лавруша, не гони волну. Давай — по пунктам.
Лавр прекратил беготню, остановился напротив Санчо. С каким-то болезненным любопытством оглядел его добродушную, толстую физиономию. Усмехнулся. Кажется, толстяк уверен, что его старый друг окончательно скис, вот-вот зарыдает. Ничего подобного! Конечно, он немного растерялся, но через минуту-другую заставит себя прийти в норму. Еще несколько вдохов-выдохов и мозги встанут на свое место.
— Давай. Вот только этих пунктов у нас — целый список. Перебирать их жизни не хватит.
Ну, в отношении целой жизни можно поспорить — они сейчас напоминают быстродействующие компьютеры, просчитываю миллионы вариантов за одну минуту. Потому что подгоняет опасность. Санчо не удержался от насмешливой гримасы.
— А мы начнем с основных пунктов.
— Сейчас нет второстепенных, они не существуют.
— Тем лучше. Не придется долго выбирать.
Короткий диалог завершен. Санчо выразительно поглядел в сторону кухни. Дескать, перед трудной работой не мешает закусить. На что-нибудь серьёзное рассчитывать не приходится, у холостяка, небось, холодильник пуст, в шкафчиках, кроме черствого хлеба, ничего нет. Хотя бы кофе хлебнуть с черняшкой, активизировать лениво работающие мозги.
Где ты, кормилица-поилица, Клавочка?
Лавр сделал вид, что не заметил многозначительного взгляда друга.
— Это уж точно, выбирать не придется, — задумчиво согласился он. — Есть Гриша Мамыкин, внезапный, но слишком дорогой приятель. Имеется Евгений Николаевич Дюбин — давно знакомый и проверенный товарищ.. Они нависли надо мной черными тучами… Что надо делать? Во первых, догнать и предупредить Ольгу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66