Я тоже было попробовала швырнуть нож, но не попала даже в дерево. Винфильд все больше злился и кидал нож все с большей силой, но тот лишь скользил по стволу.
В конце концов Винфильд пришел в ярость и забросил нож на крышу своего дома.
– Да ведь это барахло, чего его беречь-то? – сказал он Эльмо, увидев, что тот расстроился.
– Я за него заплатил сто семьдесят пять долларов, – сказал Эльмо. – Это ручная работа.
– Мать твою! Да он и руки-то той, что его сделала, порезать бы не мог, – сказал Винфильд.
– Как малыш? – спросила я. Оба взглянули на меня с каким-то чувством неловкости.
– Приехала мать Шейлы и забрала и ее и ребенка, – сказал Винфильд. – Они решили отвезти ребенка туда, где находятся его корни.
– Это был мальчик. Маленький Винфильд Второй, – добавил Эльмо.
Винфильд вздохнул.
– Ну вот, я решил признать, что я – отец этого бедного крошки, именно я. Хотя я не очень-то был сам тому доволен. А теперь его увезли. Мне даже ни разу не пришлось хотя бы пеленки ему сменить.
Эльмо пошел в дом и вернулся с бокалами и вином. Мы с ним сели на лужайку и выпили немножко вина, а Винфильд пил пиво. Мы подсмеивались над тем, какой он неуклюжий да недотепа, но все наши издевки Винфильд спокойно пропускал мимо ушей. На самом-то деле он был не больший нескладеха, чем Эльмо, у которого с тех пор, как я его видела в последний раз, выпало несколько зубов.
– Сломал о край унитаза как-то ночью, когда меня рвало, – объяснил мне Эльмо, когда я его про эти зубы спросила. Похоже, их отсутствие Эльмо ничуть не беспокоило.
Потом Эльмо с Винфильдом начали спорить о том, можно ли считать волосатый живот бесспорным доказательством сексуальной мощи. У Винфильда от самого низа живота до пупка вилась тонкая полоска волос, а на торсе у Эльмо волос почти не было, и этот белый торс никаких сексуальных чувств не вызывал.
– Я собираюсь свой фильм украсть, – сказала я, как бы прерывая их спор. – Если вы оба и впрямь хотите стать городскими партизанами, вам предоставляется отличный шанс. Вы мне можете помочь.
– Украсть целиком весь фильм? – спросил Эльмо. Мое предложение их просто оглушило.
– Ну, по крайней мере, такую часть, чтобы они его выпустить уже не смогли.
– А кража фильма считается действием преступным? – спросил Винфильд. – Если я совершу что-нибудь противозаконное, меня лишат права посещать моих детей, по крайней мере, половину их наверняка.
– Ох, да перестань ты, Винфильд, – сказал Эльмо. – Давай поможем даме. Ты все равно своих детей не любишь. И я тебя ничуть не виню. Они у тебя – самые непослушные и гадкие, ничтожнейшие поросята из всех, кто родился по эту сторону Северного Далласа.
– Ладно, я готов, – сказал Винфильд. – А охотничий нож взять с собой можно?
– Нельзя, потому как ты его закинул на вон ту растраханную крышу. И как раз тогда, когда я уже почти научился его кидать, – сказал Эльмо.
– А что мы с этим фильмом будем делать после того, как его украдем? – спросил Винфильд. – Он не очень тяжелый?
Я этот важный вопрос не продумала. Но оба моих приятеля, будучи ветеранами фильмов со множеством дурацких трюков, сразу же предположили возможность самых различных ситуаций.
– Это ведь длинный фильм, сами знаете, – сказал Винфильд. – С участием Шерри Соляре. На следующее же утро эта сука нашлет на нас отряд вооруженной полиции особого назначения.
– Если она и сказала, что у тебя маленький петушок, это еще не значит, что ей подчиняется отряд вооруженной полиции особого назначения, – заметил Эльмо.
И тот, и другой стали предлагать разные планы, я же только их слушала. Мое решение украсть фильм было непоколебимым. Причин для этого было много. Оуэн был далеко не главной из них. С одной стороны, фильм этот и сам по себе был уже достаточно скверным. Мне никак не хотелось, чтобы Шерри его еще и перемонтировала. А с другой стороны, мне было даже как-то забавно представить себе, что мистер Монд все-таки настоит на своем, даже из могилы.
Но главная причина, как я думаю, заключалась в том, что я, в каком-то смысле, просто исчерпала свои возможности. Тогда, с фильмом «Так поступают женщины» мне здорово повезло, но какого-то сумасшедшего желания ставить этот фильм у меня не было. Не было у меня и блестящих идей, как и надежды на то, что они возникнут. Как-то так получилось, что этот мой дурацкий роман с Оуэном всю меня поглотил настолько, что впервые за многие годы у меня не было больше никакого стремления работать. Может быть, Эльмо и Винфильд позволят мне тут у них посидеть и мы с ними вместе напишем сценарий, если мне когда-нибудь снова захочется что-то делать.
– Я знаю, – наконец заявил Винфильд. – Можно этот фильм украсть и отвезти его в Техас.
– Почему именно в Техас?
– Техас – это самое последнее прибежище, – сказал Винфильд. – Ехать в Техас – всегда отличная мысль, если ничего другого в голову не приходит. Нам с Эльмо в следующем месяце надо ехать в Рим, чтобы написать вестерн, для старины Серджио Леоне. Да и вообще мы вроде бы планировали поехать домой. Может, сейчас мой малышка-сынуля как раз в Техасе. Может, мне удастся как-нибудь возле него посидеть и посмотреть, как он сосет сиську.
– Почему же это я об этом не подумал? – удивился Эльмо.
– Потому что ты можешь напиться только крепким вином, – сказал Винфильд. – Ты от выпивки не становишься ни приятнее, ни добрее, а я после хорошего пива делаюсь и мягче и сердечнее. Хорошо сваренное пиво высвобождает у человека мозги, знаешь ли.
– Наверное, именно потому, что у тебя мозги высвобождены, ты и трахаешься со столькими ничтожными бабами, – сказал Эльмо.
Винфильд воспринял его реплику без злобы.
– Трахаю тех же самым баб, что и ты, – сказал он.
– Давай сопрем этот, мать его в рот, фильм и отвезем его в «Синюю собаку», – предложил Эльмо. «Синяя собака», по-видимому, было тем самым легендарным поместьем, которым оба приятеля владели за пределами Остина.
– Нет уж, давайте лучше обойдемся без «Синей собаки», пока не увидим, как на это все среагирует полиция. – Можно было бы спуститься до реки Рио-Чикпея, а там заскочить к старине Донни де Лорну.
– Но Донни уже с нами больше не дружит, – сказал Эльмо. – Помнишь, он ведь спал со старушкой Сарой? Или ты уже стал всех прощать и тебе на такие дела теперь наплевать?
Донни де Лорн был исполнителем песен в стиле «кантри». Такой популярности как в Техасе, у него не было больше нигде. Правда, однажды он ярко пронесся по экранам всей Америки, снявшись в одном фильме в роли психопата – водителя грузовика.
Через час я уехала. Но до этого Эльмо и Винфильд уже начали упаковываться для поездки в Техас. Весь их багаж состоял из холодильника, который они погрузили в багажник их розового «кадиллака» с открывающимся верхом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
В конце концов Винфильд пришел в ярость и забросил нож на крышу своего дома.
– Да ведь это барахло, чего его беречь-то? – сказал он Эльмо, увидев, что тот расстроился.
– Я за него заплатил сто семьдесят пять долларов, – сказал Эльмо. – Это ручная работа.
– Мать твою! Да он и руки-то той, что его сделала, порезать бы не мог, – сказал Винфильд.
– Как малыш? – спросила я. Оба взглянули на меня с каким-то чувством неловкости.
– Приехала мать Шейлы и забрала и ее и ребенка, – сказал Винфильд. – Они решили отвезти ребенка туда, где находятся его корни.
– Это был мальчик. Маленький Винфильд Второй, – добавил Эльмо.
Винфильд вздохнул.
– Ну вот, я решил признать, что я – отец этого бедного крошки, именно я. Хотя я не очень-то был сам тому доволен. А теперь его увезли. Мне даже ни разу не пришлось хотя бы пеленки ему сменить.
Эльмо пошел в дом и вернулся с бокалами и вином. Мы с ним сели на лужайку и выпили немножко вина, а Винфильд пил пиво. Мы подсмеивались над тем, какой он неуклюжий да недотепа, но все наши издевки Винфильд спокойно пропускал мимо ушей. На самом-то деле он был не больший нескладеха, чем Эльмо, у которого с тех пор, как я его видела в последний раз, выпало несколько зубов.
– Сломал о край унитаза как-то ночью, когда меня рвало, – объяснил мне Эльмо, когда я его про эти зубы спросила. Похоже, их отсутствие Эльмо ничуть не беспокоило.
Потом Эльмо с Винфильдом начали спорить о том, можно ли считать волосатый живот бесспорным доказательством сексуальной мощи. У Винфильда от самого низа живота до пупка вилась тонкая полоска волос, а на торсе у Эльмо волос почти не было, и этот белый торс никаких сексуальных чувств не вызывал.
– Я собираюсь свой фильм украсть, – сказала я, как бы прерывая их спор. – Если вы оба и впрямь хотите стать городскими партизанами, вам предоставляется отличный шанс. Вы мне можете помочь.
– Украсть целиком весь фильм? – спросил Эльмо. Мое предложение их просто оглушило.
– Ну, по крайней мере, такую часть, чтобы они его выпустить уже не смогли.
– А кража фильма считается действием преступным? – спросил Винфильд. – Если я совершу что-нибудь противозаконное, меня лишат права посещать моих детей, по крайней мере, половину их наверняка.
– Ох, да перестань ты, Винфильд, – сказал Эльмо. – Давай поможем даме. Ты все равно своих детей не любишь. И я тебя ничуть не виню. Они у тебя – самые непослушные и гадкие, ничтожнейшие поросята из всех, кто родился по эту сторону Северного Далласа.
– Ладно, я готов, – сказал Винфильд. – А охотничий нож взять с собой можно?
– Нельзя, потому как ты его закинул на вон ту растраханную крышу. И как раз тогда, когда я уже почти научился его кидать, – сказал Эльмо.
– А что мы с этим фильмом будем делать после того, как его украдем? – спросил Винфильд. – Он не очень тяжелый?
Я этот важный вопрос не продумала. Но оба моих приятеля, будучи ветеранами фильмов со множеством дурацких трюков, сразу же предположили возможность самых различных ситуаций.
– Это ведь длинный фильм, сами знаете, – сказал Винфильд. – С участием Шерри Соляре. На следующее же утро эта сука нашлет на нас отряд вооруженной полиции особого назначения.
– Если она и сказала, что у тебя маленький петушок, это еще не значит, что ей подчиняется отряд вооруженной полиции особого назначения, – заметил Эльмо.
И тот, и другой стали предлагать разные планы, я же только их слушала. Мое решение украсть фильм было непоколебимым. Причин для этого было много. Оуэн был далеко не главной из них. С одной стороны, фильм этот и сам по себе был уже достаточно скверным. Мне никак не хотелось, чтобы Шерри его еще и перемонтировала. А с другой стороны, мне было даже как-то забавно представить себе, что мистер Монд все-таки настоит на своем, даже из могилы.
Но главная причина, как я думаю, заключалась в том, что я, в каком-то смысле, просто исчерпала свои возможности. Тогда, с фильмом «Так поступают женщины» мне здорово повезло, но какого-то сумасшедшего желания ставить этот фильм у меня не было. Не было у меня и блестящих идей, как и надежды на то, что они возникнут. Как-то так получилось, что этот мой дурацкий роман с Оуэном всю меня поглотил настолько, что впервые за многие годы у меня не было больше никакого стремления работать. Может быть, Эльмо и Винфильд позволят мне тут у них посидеть и мы с ними вместе напишем сценарий, если мне когда-нибудь снова захочется что-то делать.
– Я знаю, – наконец заявил Винфильд. – Можно этот фильм украсть и отвезти его в Техас.
– Почему именно в Техас?
– Техас – это самое последнее прибежище, – сказал Винфильд. – Ехать в Техас – всегда отличная мысль, если ничего другого в голову не приходит. Нам с Эльмо в следующем месяце надо ехать в Рим, чтобы написать вестерн, для старины Серджио Леоне. Да и вообще мы вроде бы планировали поехать домой. Может, сейчас мой малышка-сынуля как раз в Техасе. Может, мне удастся как-нибудь возле него посидеть и посмотреть, как он сосет сиську.
– Почему же это я об этом не подумал? – удивился Эльмо.
– Потому что ты можешь напиться только крепким вином, – сказал Винфильд. – Ты от выпивки не становишься ни приятнее, ни добрее, а я после хорошего пива делаюсь и мягче и сердечнее. Хорошо сваренное пиво высвобождает у человека мозги, знаешь ли.
– Наверное, именно потому, что у тебя мозги высвобождены, ты и трахаешься со столькими ничтожными бабами, – сказал Эльмо.
Винфильд воспринял его реплику без злобы.
– Трахаю тех же самым баб, что и ты, – сказал он.
– Давай сопрем этот, мать его в рот, фильм и отвезем его в «Синюю собаку», – предложил Эльмо. «Синяя собака», по-видимому, было тем самым легендарным поместьем, которым оба приятеля владели за пределами Остина.
– Нет уж, давайте лучше обойдемся без «Синей собаки», пока не увидим, как на это все среагирует полиция. – Можно было бы спуститься до реки Рио-Чикпея, а там заскочить к старине Донни де Лорну.
– Но Донни уже с нами больше не дружит, – сказал Эльмо. – Помнишь, он ведь спал со старушкой Сарой? Или ты уже стал всех прощать и тебе на такие дела теперь наплевать?
Донни де Лорн был исполнителем песен в стиле «кантри». Такой популярности как в Техасе, у него не было больше нигде. Правда, однажды он ярко пронесся по экранам всей Америки, снявшись в одном фильме в роли психопата – водителя грузовика.
Через час я уехала. Но до этого Эльмо и Винфильд уже начали упаковываться для поездки в Техас. Весь их багаж состоял из холодильника, который они погрузили в багажник их розового «кадиллака» с открывающимся верхом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113