Пошли все они на хрен!
– Вот это дело! А то я, грешным делом, думал, что ты рехнулся. А про бойца забудь. Я тебя знаю, ты сделал все, что мог. На все воля Божья. Судьба у него такая была. О себе подумай, а то все глобализмом занимаешься. Плюнь. Идем, пищу поищем.
И мы пошли. Нас приветствовали многие. Я еще не отошел от контузии, и поэтому только как мартышка глупо улыбался и махал руками. Юра вступал в переговоры и спрашивал насчет пищи. Мы были подобны беженцам. Побирались. Христарадничали. Скорее бы подогнали штабные машины, и тогда мы в нашей машине отъелись бы, отоспались, но никогда не отказали бы в приюте, куске тушенки, глотке водки, сигарете нуждающемуся бойцу, офицеру. Так и нас сейчас нагружали консервами, сигаретами, кто-то сунул полфляжки спирта. Многие нас знали и одобрительно похлопывали по плечам. Юра всем объяснял, что я контужен и слегка оглох. При этом я с трудом слышал, что он говорит, и подыгрывал ему. Делал страдальческую рожу. Народ не смог устоять перед нашим натиском. Если бы было, где складировать и хранить продукты, то мы могли бы набрать еды на несколько дней. А так нам хватит и на пропущенный обед, и на ужин, и на завтрак, все впрок. Правда, нажираться перед боем не хотелось. Бронежилет мой остался на площади. Снова я был «голым».
Мы расположились у той же БМП, где я спал. У окружавших нас бойцов узнали, что Ваня Ильин вместе с подразделениями окопался на площади. Готовит нам плацдарм. В гробу видел я этот плацдарм.
Начали есть. В десантном отсеке обнаружили небольшой запас минеральной воды. Где Иван его «приватизировал», не знаю, но пару бутылок мы реквизировали. Разлили спирт, разбавили водой и выпили. Запили все той же минеральной. Руки и рожи у нас были грязные. Воды не было, а идти несколько десятков метров к Сунже по открытой местности ради гигиены не хотелось. Поэтому, сидя у гусеничных траков ставшей почти родной БМП, мы жевали принесенные продукты. Юра толкнул меня локтем в бок и кивнул:
– Смотри.
По временному расположению бригады важно, как гусь, ступал комбриг, собственной персоной. Что-то говорил, останавливаясь рядом с бойцами. Офицеры откровенно игнорировали его присутствие. Всячески выражали ему свое презрение. Не обращали внимания, когда он проходил мимо. Не поднимались с земли, когда тот обращался к ним. Судя по выражению прокопченных лиц, говорили что-то обидное, дерзили, хамили. В свою очередь, комбриг горячился, пытался воспитывать их. Жаль, что глухой. Спектакль, надо полагать, там разворачивался классный. Юра, навострив уши, внимательно слушал.
– Юра, что там? О чем говорят?
– Командира на хрен посылают.
– Это я и глухой по лицам прочитал. А подробности?
– Вспоминают, кто сколько людей и техники потерял при штурме и на марше.
– А это чмо что говорит?
– Сначала оправдывается, а потом, что была, мол, засада.
– Ежу понятно, что духи нас прослушивали, вот и устроили засаду. Что еще?
– Говорит, что действия командира не обсуждаются.
– Преступные действия.
– Ему то же самое и говорят. А потом просто посылают на хрен и предлагают пойти впереди бригады ночью.
– А он?
– Просит ему не указывать.
Сзади шли начальник штаба и замполит бригады. Судя по их довольным рожам, они не поддерживали командира и целиком были на стороне личного состава. По крайней мере, они, как и все, хлебнули сполна всего того дерьма, что выпало на нашу долю.
Вот Буталов в сопровождении Сан Саныча и Казарцева подошел и к нам. Мы сделали вид, что едим и не замечаем их. Буталов остановился напротив нас и посмотрел внимательно и строго. Наверное, он полагал, что этот взгляд должен внушать страх и уважение подчиненным. Нам было по барабану. Глубоко индифферентно на все его взгляды и оклики. Я вообще глухой, так что, чмо, пусть орет. Не услышу. Или сделаю вид, что не услышу. Все-таки в глухоте есть некоторые преимущества. Пошел он на хрен.
– Вы кто такие? – спросил Буталов, рассматривая нас упор.
Я продолжал делать вид, что не слышу его.
– Майор Рыжов и капитан Миронов, – сообщил Сан Саныч ему.
– У меня в бригаде нет таких грязных офицеров, – брезгливо сказал комбриг.
– Если бы не Сан Саныч, то и бригады у тебя тоже не было бы, – с вызовом сказал Юра.
– Как ты смеешь, ты – младший по возрасту и званию… – Буталов начал злиться. Видимо, он решил компенсировать все свое унижение за счет нас. Не выйдет, собака серая!
– Имею, – перебил его Юра, – имею по праву офицера, боевого офицера, который успел уже повоевать и понагибаться каждой пуле, поковыряться в земле. По праву того, кто не прятался и не катался неизвестно где, когда вся бригада костьми ложилась. А сейчас пришел и хочет показать себя крутым. Насрать вам на бригаду и людей. Мы все свидетели того дебилизма. Мы все видели, как из-за вашей бездарности расстреляли и рассеяли колонну. А свидетелей позора надо убирать, и поэтому, чем больше нас останется на этой вонючей площади, тем будет лучше. Не так, что ли? Еще лучше, если пришлют вообще новый состав бригады. Вот тогда оторветесь. Снова положите половину личного состава. Зато подтвердите свои личные амбиции и комплексы крутого вояки, боевика. Мне противно с вами говорить. Этот капитан на своих руках вынес раненого бойца, он весь в его крови, от контузии он почти не слышит, но не идет в тыл. Он не может умыться, потому что вы не позаботились об элементарном. А сейчас ходите и качаете права. Пошел на хрен, полковник!
После этих слов у всех присутствующих отвисла челюсть. Круто. Очень круто. Одно дело просто ругаться по делу или так, для отвода пара. А другое
– просто послать по-мужски. Буталов позеленел от злости и, развернувшись к Биличу и Казарцеву, спросил, слышали ли они что-нибудь. На что те спокойно ответили, что обсуждали предстоящий штурм и не прислушивались к нашему разговору. Оставался я один. Но я сделал каменную рожу и изобразил один из своих тяжелых взглядов. Буталов бесился, от злости он готов был разорваться, как граната. Было бы чертовски забавное зрелище, я даже на секунду представил, как его разрывает, и зажмурился от удовольствия.
– Ты, майор, ответишь за это оскорбление. Такие оскорбления у офицеров смываются кровью.
– Так то у офицеров, – усмехнулся Юра.
– Я что, не офицер, по-твоему? – взвился Буталов.
– Нет, – твердо ответил Юра, глядя ему прямо в глаза. Говорить они стали тише, и поэтому мне приходилось напрягать весь свой оставшийся слух, чтобы не пропустить ни одного слова.
– Товарищ подполковник! – обратился Буталов к Сан Санычу. – Пусть эти два офицера пойдут вместе с передовыми подразделениями при ночном штурме.
– Они и так очень хорошо работают, не прячутся по кустам. На них ушли представления к орденам, – ответил Сан Саныч (вот это новость, не знал).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114