Он знает все на свете.
Ольга теперь звала Петра неандертальцем.
– Почему? – спросил он.
– Твоя эволюция идет с ускорением. И ты давно перерос питекантропа. Но до кроманьонца еще не дошел. Так что, побудь пока неандертальцем.
Тогда он впервые понял, что, возможно, нашел не только жену, но и друга, понимающего его весьма тонко.
Свадебный ужин был заказан в ресторане «Прага». Все было на высшем уровне. Было много и родни, и друзей жениха и невесты. В этой толпе друзей и сослуживцев затерялись Коваленко и Борис Петрович.
Было весело. Казалось, что жених с невестой задались целью уморить всех со смеху. Безбашенные выходки Петра и Ольги, которые подыгрывали друг другу, понимая партнера с полуслова, заводили толпу гостей.
Мать Петра, женщина чопорная и строгая, «казачий урядник в юбке», как называл ее про себя Петр, держалась скромно, но с подчеркнутым достоинством. Но она внезапно нашла полное понимание у генеральши.
Мать Петра необъяснимым образом недолюбливала своего старшего сына, а генеральша точно также свою младшую дочь.
– Кажется, они нашли друг друга, – сказала мать Петра, сухо улыбаясь, и с явным неодобрением глядя на соло жениха и невесты.
Генеральша бросила на нее взгляд, полный скрытого значения.
– Лишь бы, вот так, друг друга заводя, шею бы себе не свернули.
Мать Петра промолчала. И с сомнением произнесла.
– Хотелось бы.
Генералу было грустно и весело одновременно. Он вдруг понял, глядя на Петра, как же страстно всю жизнь хотел сына. Улучив момент, он подозвал жениха.
– Выпьем, Петр, – чуть ли не просительно сказал Кузьмин.
– Охотно, Юрий Тимофеевич.
Они опрокинули по стопке коньяка.
– Знаешь, Петр, – вдруг сказал генерал, – я думал, что нет у меня сына, так хоть внук будет. А вот Томка внучку родила.
– Да не переживайте, Юрий Тимофеевич, будет внук, – с какой-то булыжной уверенностью сказал Петр.
– Папан, предлагаю пари, – подошедшая сзади Ольга положила руки на плечи мужа, – через девять месяцев внук, покупаешь нам кооператив трехкомнатный. Если через полтора года, двухкомнатный. Ну, а если только через три, то, так и быть, однокомнатный.
И, не дождавшись ответа отца, обратилась к мужу:
– Николаич, есть одна идея, пошли.
– Слушаюсь, Юрьевна, – мгновенно вскинулся Петр.
– Пошепчемся, Олюня.
Тамара поймала раскрасневшуюся Ольгу за руку. Та была чудо как хороша. Энергия, молодость и красота как будто фонтанировали, создавая вокруг невесты какую-то удивительную радостную ауру.
Ольга порывисто обернулась. Яркие голубые глаза горели на ее разрумянившемся лице. Она радостно улыбнулась.
– Пошепчемся, Томка.
Они отошли в сторонку. Тамара приобняла сестру за талию. И вдруг больно ущипнула ее за ягодицу.
– Ты что, сдурела, Томка?!
Тамара не ответила, а прошептала, как прошипела, с приклеенной стылой улыбкой на лице.
– Ты толстожопая блядь, Олюня.
Ольга вдруг рассмеялась, но, тем не менее, опасливо отстранилась от старшей сестры и сказала:
– Во-первых, не толстожопая. А во-вторых, не блядь. Блядью стану, когда начну гулять от мужа, как ты.
Но я все равно тебе благодарна и тебя люблю. Помиримся, Томка? Ну, помиримся, а? Все же у меня сегодня свадьба. Сделала бы ты мне такой подарок.
Тамара расслабленно махнула рукой.
– Черт с тобой. Живи. Прощаю. Но все равно, ты толстожопая блядь. Хотя не знаю, порицание это или комплимент.
В то же самое время «пошептаться» отвел Петра и Валерий.
– Ну, как настроение?
– Лучше не бывает, я твой вечный должник, мой Мефистофель.
– Не должник, а добрый друг и соратник по линии проектов, которые являются нашей личной игрой, не имеющей никакого отношения ни к каким службам.
– И все же, что я должен делать в ближайшее время, чтобы оправдать нашу дружбу?
– В первую очередь то же, что и делал раньше. В основном жить по своим самым смелым планам. А по мелочам не выпендриваться, и не вставать в позу. В некотором роде быть верным себе. Не становится слишком гордым или сентиментальным. Быть таким же умным, циничным и простым, как и пол года назад.
– Знаешь, я, собственно, сегодня почти не пил. Но, наверное, голова кружиться от счастья. Нельзя ли поконкретнее, желательно, на примерах.
– Изволь, дружище.
Валерий достал бело-красный тюбик с каким-то кремом.
«HAPPY LADY» – прочел Петр.
– Счастливая леди. Что это такое?
– Мой свадебный подарок в довесок ко всей, так сказать, свадьбе, ставшей результатом наших длительных совместных, – он произнес это слово с нажимом, – усилий.
Валерий внимательно смотрел на Петра, благожелательно улыбаясь.
– Смущен? Не согласен с формулировкой? Становишься сентиментальным, не умным и не циничным? Или я ошибся?
Петр тряхнул головой.
– Я в порядке, Мефистофель. Жду инструкций по применению.
– Инструкции написаны на тюбике по-английски. Вот перевод на русский.
Он протянул Петру небольшой листок, и добавил.
– Ничего ужасного. Обычный эротический крем, который продается в любом магазине интимных услуг на Западе. Но он дает гарантию, что удовольствие от полового акта получает не только мужчина, но и женщина.
Знаешь, ты, конечно же, мужик что надо, но не всегда мужская сила сама по себе приносит радость партнерше.
А мне нужно, чтобы твоя молодая жена была от тебя без ума.
Разве в таком пожелании счастья со стороны доброго друга есть нечто плохое? И разве ты сам всегда не утверждал, что надо переводить беспредметную гуманитарную болтовню, например, те же пожелания счастья, на язык физиологии и фармакинетики? Что ты застыл? Или я не прав?
– Прав. Побочных эффектов нет? Я говорю откровенно и без уверток. Здоровьем своей жены и своих будущих детей я рисковать не намерен. Даже ради нашей дружбы.
– Узнаю романтика-рационалиста. И отвечаю по существу. Побочных эффектов нет. Единственный дополнительный момент, крем не совместим с противозачаточными таблетками. Он их нейтрализует.
– Значит, он не только возбуждает женщину, но и увеличивает ее фертильность?
– Да.
– Тогда подарок принят.
Он взял у Валерия тюбик и листок. И положил их в карман. И совершенно спокойно спросил:
– Знаешь, я думаю, что вся эта интрига с точки зрения твоего профессионализма была гораздо сложнее, чем внедрение агента во вражеский Генштаб. Я прав?
– Не то слово, дружище. Не то слово. Гораздо сложнее. По сравнению с тем, что мы провернули, внедрение в чей-то Генштаб это детские игры. И ты с интуицией дилетанта это прекрасно понял.
Кстати, настоящая работа спецслужб это не стрельба и похищения. Так рисуют нас тупые вояки, которые все меряют на свой аршин. Да еще авторы тупых боевиков.
Настоящая же работа это то, что мы с тобой провернули.
А вообще интриги в византийской системе, а наше государство это Византия ХХ века, самые сложные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Ольга теперь звала Петра неандертальцем.
– Почему? – спросил он.
– Твоя эволюция идет с ускорением. И ты давно перерос питекантропа. Но до кроманьонца еще не дошел. Так что, побудь пока неандертальцем.
Тогда он впервые понял, что, возможно, нашел не только жену, но и друга, понимающего его весьма тонко.
Свадебный ужин был заказан в ресторане «Прага». Все было на высшем уровне. Было много и родни, и друзей жениха и невесты. В этой толпе друзей и сослуживцев затерялись Коваленко и Борис Петрович.
Было весело. Казалось, что жених с невестой задались целью уморить всех со смеху. Безбашенные выходки Петра и Ольги, которые подыгрывали друг другу, понимая партнера с полуслова, заводили толпу гостей.
Мать Петра, женщина чопорная и строгая, «казачий урядник в юбке», как называл ее про себя Петр, держалась скромно, но с подчеркнутым достоинством. Но она внезапно нашла полное понимание у генеральши.
Мать Петра необъяснимым образом недолюбливала своего старшего сына, а генеральша точно также свою младшую дочь.
– Кажется, они нашли друг друга, – сказала мать Петра, сухо улыбаясь, и с явным неодобрением глядя на соло жениха и невесты.
Генеральша бросила на нее взгляд, полный скрытого значения.
– Лишь бы, вот так, друг друга заводя, шею бы себе не свернули.
Мать Петра промолчала. И с сомнением произнесла.
– Хотелось бы.
Генералу было грустно и весело одновременно. Он вдруг понял, глядя на Петра, как же страстно всю жизнь хотел сына. Улучив момент, он подозвал жениха.
– Выпьем, Петр, – чуть ли не просительно сказал Кузьмин.
– Охотно, Юрий Тимофеевич.
Они опрокинули по стопке коньяка.
– Знаешь, Петр, – вдруг сказал генерал, – я думал, что нет у меня сына, так хоть внук будет. А вот Томка внучку родила.
– Да не переживайте, Юрий Тимофеевич, будет внук, – с какой-то булыжной уверенностью сказал Петр.
– Папан, предлагаю пари, – подошедшая сзади Ольга положила руки на плечи мужа, – через девять месяцев внук, покупаешь нам кооператив трехкомнатный. Если через полтора года, двухкомнатный. Ну, а если только через три, то, так и быть, однокомнатный.
И, не дождавшись ответа отца, обратилась к мужу:
– Николаич, есть одна идея, пошли.
– Слушаюсь, Юрьевна, – мгновенно вскинулся Петр.
– Пошепчемся, Олюня.
Тамара поймала раскрасневшуюся Ольгу за руку. Та была чудо как хороша. Энергия, молодость и красота как будто фонтанировали, создавая вокруг невесты какую-то удивительную радостную ауру.
Ольга порывисто обернулась. Яркие голубые глаза горели на ее разрумянившемся лице. Она радостно улыбнулась.
– Пошепчемся, Томка.
Они отошли в сторонку. Тамара приобняла сестру за талию. И вдруг больно ущипнула ее за ягодицу.
– Ты что, сдурела, Томка?!
Тамара не ответила, а прошептала, как прошипела, с приклеенной стылой улыбкой на лице.
– Ты толстожопая блядь, Олюня.
Ольга вдруг рассмеялась, но, тем не менее, опасливо отстранилась от старшей сестры и сказала:
– Во-первых, не толстожопая. А во-вторых, не блядь. Блядью стану, когда начну гулять от мужа, как ты.
Но я все равно тебе благодарна и тебя люблю. Помиримся, Томка? Ну, помиримся, а? Все же у меня сегодня свадьба. Сделала бы ты мне такой подарок.
Тамара расслабленно махнула рукой.
– Черт с тобой. Живи. Прощаю. Но все равно, ты толстожопая блядь. Хотя не знаю, порицание это или комплимент.
В то же самое время «пошептаться» отвел Петра и Валерий.
– Ну, как настроение?
– Лучше не бывает, я твой вечный должник, мой Мефистофель.
– Не должник, а добрый друг и соратник по линии проектов, которые являются нашей личной игрой, не имеющей никакого отношения ни к каким службам.
– И все же, что я должен делать в ближайшее время, чтобы оправдать нашу дружбу?
– В первую очередь то же, что и делал раньше. В основном жить по своим самым смелым планам. А по мелочам не выпендриваться, и не вставать в позу. В некотором роде быть верным себе. Не становится слишком гордым или сентиментальным. Быть таким же умным, циничным и простым, как и пол года назад.
– Знаешь, я, собственно, сегодня почти не пил. Но, наверное, голова кружиться от счастья. Нельзя ли поконкретнее, желательно, на примерах.
– Изволь, дружище.
Валерий достал бело-красный тюбик с каким-то кремом.
«HAPPY LADY» – прочел Петр.
– Счастливая леди. Что это такое?
– Мой свадебный подарок в довесок ко всей, так сказать, свадьбе, ставшей результатом наших длительных совместных, – он произнес это слово с нажимом, – усилий.
Валерий внимательно смотрел на Петра, благожелательно улыбаясь.
– Смущен? Не согласен с формулировкой? Становишься сентиментальным, не умным и не циничным? Или я ошибся?
Петр тряхнул головой.
– Я в порядке, Мефистофель. Жду инструкций по применению.
– Инструкции написаны на тюбике по-английски. Вот перевод на русский.
Он протянул Петру небольшой листок, и добавил.
– Ничего ужасного. Обычный эротический крем, который продается в любом магазине интимных услуг на Западе. Но он дает гарантию, что удовольствие от полового акта получает не только мужчина, но и женщина.
Знаешь, ты, конечно же, мужик что надо, но не всегда мужская сила сама по себе приносит радость партнерше.
А мне нужно, чтобы твоя молодая жена была от тебя без ума.
Разве в таком пожелании счастья со стороны доброго друга есть нечто плохое? И разве ты сам всегда не утверждал, что надо переводить беспредметную гуманитарную болтовню, например, те же пожелания счастья, на язык физиологии и фармакинетики? Что ты застыл? Или я не прав?
– Прав. Побочных эффектов нет? Я говорю откровенно и без уверток. Здоровьем своей жены и своих будущих детей я рисковать не намерен. Даже ради нашей дружбы.
– Узнаю романтика-рационалиста. И отвечаю по существу. Побочных эффектов нет. Единственный дополнительный момент, крем не совместим с противозачаточными таблетками. Он их нейтрализует.
– Значит, он не только возбуждает женщину, но и увеличивает ее фертильность?
– Да.
– Тогда подарок принят.
Он взял у Валерия тюбик и листок. И положил их в карман. И совершенно спокойно спросил:
– Знаешь, я думаю, что вся эта интрига с точки зрения твоего профессионализма была гораздо сложнее, чем внедрение агента во вражеский Генштаб. Я прав?
– Не то слово, дружище. Не то слово. Гораздо сложнее. По сравнению с тем, что мы провернули, внедрение в чей-то Генштаб это детские игры. И ты с интуицией дилетанта это прекрасно понял.
Кстати, настоящая работа спецслужб это не стрельба и похищения. Так рисуют нас тупые вояки, которые все меряют на свой аршин. Да еще авторы тупых боевиков.
Настоящая же работа это то, что мы с тобой провернули.
А вообще интриги в византийской системе, а наше государство это Византия ХХ века, самые сложные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100