Адвокат качнулся и рухнул на обледенелый тротуар.
ГЛАВА 6
Кандидат на судебные должности Павел Миронович Тернов даром времени не терял. Отбыв с добытыми материалами дознания из ресторана «Лейнер» на Литейный, он развил бешеную деятельность: перерыл картотеки, изучил все жидкие папочки по китайцам, попадавшим когда-либо в поле зрения полиции. Безухих среди них не было. Молоденький кандидат, которым уже овладела мысль, что вместо банального убийства ему выпало счастье заниматься шпионским делом — что в военное время может ощутимо двинуть карьеру вверх! — горел желанием найти следы таинственной жертвы.
Не дождавшись появления следователя Вирхова, он ринулся на тропу самостоятельного поиска. В доходном доме бумагоделательного магната Сан-Галли квартировал его бывший однокашник по университету Виктор Иванович Гордеев. Отец его, крупный почтовый чиновник, вернувшись из Сибири, вышел в отставку, а в Сибири успел вторично жениться на обрусевшей китаянке. Виктор Иванович быстро привык к нешумной и улыбчивой мачехе. Единственное, что не нравилось младшему Гордееву, так это внезапные и частые появления каких-то китайских земляков или родни молодой отцовской жены.
Сейчас, находясь в лихорадочном возбуждении, Павел Миронович Тернов решил навестить бывшего однокашника — а вдруг его мачеха-китаянка знает что-то о безухом китайце?
Рысцой добежав до знакомого дома, Павел Миронович взлетел на третий этаж. На его звонок дверь открыла опрятная горничная с широким плоским лицом и узкими, раскосо поставленными глазами. Она заявила, что Виктора Ивановича нет, а госпожа Гордеева, напротив, дома и принимает.
В гостиной, где на многочисленных низеньких столиках громоздились лаковые коробочки, фарфоровые и нефритовые вазочки, статуэтки, совсем непонятные китайские безделушки, Тернова встретила стройная миниатюрная женщина в строгом черном платье с расшитым стеклярусом лифом. Ее смоляные волосы были собраны на макушке по европейской моде и заколоты блестящим гребнем. Говорила по-русски она превосходно.
— Прошу прощения за внезапный визит, — начал Тернов, озираясь на развешанные по розовым стенам причудливые, вышитые шелком пейзажи и жанровые картинки, количество которых с его последнего пребывания в этой уютной гостиной заметно увеличилось, — но меня привело к вам, Алевтина Романовна, неотложное дело.
— Я вас слушаю, Павел Миронович, — недоуменно ответила хозяйка, указав гостю на стул.
— Алевтина Романовна, к вам в гости часто наведываются земляки. Не знаком ли вам случайно человек по имени Ерофей Вей-Так-Тао?
Даже отсветы розового абажура от низенького торшера у диванчика, на котрром сидела госпожа Гордеева, не могли скрыть внезапной бледности, проступившей на ее скуластом, без единой морщинки лице.
— Что с ним? — быстро спросила она.
— Он убит. Застрелен, — ответил Тернов, наблюдая за реакцией женщины, которая вовсе не скрывала своего огорчения.
— Боже! — воскликнула она и перекрестилась на икону в углу. — Несчастный! Ускользнуть от преследователей на родине и не уберечься от смерти здесь!
— А кто мог желать его смерти? Вы не догадываетесь? — вкрадчиво спросил юрист.
— Императорские ищейки, — Алевтина Романовна вздохнула. — Бедный Ерофеюшка! Он провинился перед Императрицей-матерью. В одной из своих статей — он журналист — написал, что правительство компрометирует будущность Китая своей враждебностью к открытиям Запада. Его посадили в тюрьму, обрезали ему уши: чтобы не слушал европейцев, не разрушал вековые устои.
— Он бежал из Китая?
— Да, и принял православие. И продолжал взывать к соотечественникам, убеждать их, что счастье его Родины лежит на путях европеизации.
— А как он оказался в Петербурге? — удивился Тернов.
— Его предупредили, что престарелая императрица Поднебесной, — Алевтина Романовна по-своему поняла недоумение, застывшее в глазах гостя, — приказала тайно его убить. Он чудом избежал казни, с трудом добрался сюда, на дальний край российской империи. Да и здесь его разыскали.
Что-то в словах Алевтины Романовны казалось Тернову подозрительным. Сакраментальная фраза, переломившая судьбу китайского журналиста, произвела на Тернова, почитывающего российскую публицистику, впечатление чего-то безобидного. Не является ли эта история выдумкой, искусным прикрытием существа дела? Может быть, безухий китаец обманул доверчивую женщину?
Своими сомнениями о возможности столь тяжелого наказания за литературную безделицу он робко поделился с госпожой Гордеевой. Та горестно качнула изящной головкой.
— У него были и другие публикации. Если хотите, можете ознакомиться.
— Я не разбираюсь в иероглифах, — виновато признался Тернов.
— Он печатался и в российской прессе, в Сибири.
Китаянка встала и, слегка покачивая узкими бедрами в такт маленьким шажкам, засеменила к лаковому комодику, испещренному розовыми драконами и серебристыми пейзажами, приоткрыла верхний ящичек, порылась в нем и достала тонкий журнал.
— А где проживал ваш несчастный соотечественник? — спросил Тернов, вскакивая со стула и с удовольствием принимая из рук хозяйки журнал.
— Я сняла для него квартирку. Недалеко отсюда. На Роменской, 5. — Опечаленная женщина потянулась к изящному фарфоровому колокольчику на торшерной полочке. — Сейчас позову горничную, возьму у нее ключи — она прибирала там иногда. Но как же его могли выследить?
Ее вопрос остался без ответа. Бесшумная горничная тихо скользнула в двери гостиной и замерла в ожидании приказа. Без слова удалилась и вскоре вернулась с ключами.
— Надеюсь, осмотр даст какую-нибудь информацию. Выясню, с кем он встречался. Может быть, кто-то приходил к нему, — заявил Тернов, пряча полученные ключи в карман сюртука и провожая взглядом не понравившуюся ему прислугу. Дверь, правда, она прикрыла за собой плотно.
— Сомневаюсь, — подавленно ответила госпожа Гордеева. — Я бы знала. Он жил замкнуто.
— Однако, — сурово возразил помощник Вирхова, — его выследили. И убили.
Он чувствовал, как бешено колотится его сердце. Ему не терпелось поскорее покинуть уютную гостиную и нагрянуть в убежище китайского журналиста. Он был горд собой, интуиция привела его прямо туда, куда нужно. Вот удивится Карл Иванович, когда узнает, как быстро его помощник раскрыл явочную квартиру японского шпиона!
— Труп помещен в покойницкую, — важно заявил он опечаленной хозяйке. — И пробудет там до окончания следствия. Я дам вам знать, когда можно будет хлопотать о похоронах.
— Благодарю вас, господин Тернов, — тщательно убранная головка китаянки чуть качнулась вперед, как цветок на стебельке под легким порывом ветра. — Есть ли шанс найти убийцу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
ГЛАВА 6
Кандидат на судебные должности Павел Миронович Тернов даром времени не терял. Отбыв с добытыми материалами дознания из ресторана «Лейнер» на Литейный, он развил бешеную деятельность: перерыл картотеки, изучил все жидкие папочки по китайцам, попадавшим когда-либо в поле зрения полиции. Безухих среди них не было. Молоденький кандидат, которым уже овладела мысль, что вместо банального убийства ему выпало счастье заниматься шпионским делом — что в военное время может ощутимо двинуть карьеру вверх! — горел желанием найти следы таинственной жертвы.
Не дождавшись появления следователя Вирхова, он ринулся на тропу самостоятельного поиска. В доходном доме бумагоделательного магната Сан-Галли квартировал его бывший однокашник по университету Виктор Иванович Гордеев. Отец его, крупный почтовый чиновник, вернувшись из Сибири, вышел в отставку, а в Сибири успел вторично жениться на обрусевшей китаянке. Виктор Иванович быстро привык к нешумной и улыбчивой мачехе. Единственное, что не нравилось младшему Гордееву, так это внезапные и частые появления каких-то китайских земляков или родни молодой отцовской жены.
Сейчас, находясь в лихорадочном возбуждении, Павел Миронович Тернов решил навестить бывшего однокашника — а вдруг его мачеха-китаянка знает что-то о безухом китайце?
Рысцой добежав до знакомого дома, Павел Миронович взлетел на третий этаж. На его звонок дверь открыла опрятная горничная с широким плоским лицом и узкими, раскосо поставленными глазами. Она заявила, что Виктора Ивановича нет, а госпожа Гордеева, напротив, дома и принимает.
В гостиной, где на многочисленных низеньких столиках громоздились лаковые коробочки, фарфоровые и нефритовые вазочки, статуэтки, совсем непонятные китайские безделушки, Тернова встретила стройная миниатюрная женщина в строгом черном платье с расшитым стеклярусом лифом. Ее смоляные волосы были собраны на макушке по европейской моде и заколоты блестящим гребнем. Говорила по-русски она превосходно.
— Прошу прощения за внезапный визит, — начал Тернов, озираясь на развешанные по розовым стенам причудливые, вышитые шелком пейзажи и жанровые картинки, количество которых с его последнего пребывания в этой уютной гостиной заметно увеличилось, — но меня привело к вам, Алевтина Романовна, неотложное дело.
— Я вас слушаю, Павел Миронович, — недоуменно ответила хозяйка, указав гостю на стул.
— Алевтина Романовна, к вам в гости часто наведываются земляки. Не знаком ли вам случайно человек по имени Ерофей Вей-Так-Тао?
Даже отсветы розового абажура от низенького торшера у диванчика, на котрром сидела госпожа Гордеева, не могли скрыть внезапной бледности, проступившей на ее скуластом, без единой морщинки лице.
— Что с ним? — быстро спросила она.
— Он убит. Застрелен, — ответил Тернов, наблюдая за реакцией женщины, которая вовсе не скрывала своего огорчения.
— Боже! — воскликнула она и перекрестилась на икону в углу. — Несчастный! Ускользнуть от преследователей на родине и не уберечься от смерти здесь!
— А кто мог желать его смерти? Вы не догадываетесь? — вкрадчиво спросил юрист.
— Императорские ищейки, — Алевтина Романовна вздохнула. — Бедный Ерофеюшка! Он провинился перед Императрицей-матерью. В одной из своих статей — он журналист — написал, что правительство компрометирует будущность Китая своей враждебностью к открытиям Запада. Его посадили в тюрьму, обрезали ему уши: чтобы не слушал европейцев, не разрушал вековые устои.
— Он бежал из Китая?
— Да, и принял православие. И продолжал взывать к соотечественникам, убеждать их, что счастье его Родины лежит на путях европеизации.
— А как он оказался в Петербурге? — удивился Тернов.
— Его предупредили, что престарелая императрица Поднебесной, — Алевтина Романовна по-своему поняла недоумение, застывшее в глазах гостя, — приказала тайно его убить. Он чудом избежал казни, с трудом добрался сюда, на дальний край российской империи. Да и здесь его разыскали.
Что-то в словах Алевтины Романовны казалось Тернову подозрительным. Сакраментальная фраза, переломившая судьбу китайского журналиста, произвела на Тернова, почитывающего российскую публицистику, впечатление чего-то безобидного. Не является ли эта история выдумкой, искусным прикрытием существа дела? Может быть, безухий китаец обманул доверчивую женщину?
Своими сомнениями о возможности столь тяжелого наказания за литературную безделицу он робко поделился с госпожой Гордеевой. Та горестно качнула изящной головкой.
— У него были и другие публикации. Если хотите, можете ознакомиться.
— Я не разбираюсь в иероглифах, — виновато признался Тернов.
— Он печатался и в российской прессе, в Сибири.
Китаянка встала и, слегка покачивая узкими бедрами в такт маленьким шажкам, засеменила к лаковому комодику, испещренному розовыми драконами и серебристыми пейзажами, приоткрыла верхний ящичек, порылась в нем и достала тонкий журнал.
— А где проживал ваш несчастный соотечественник? — спросил Тернов, вскакивая со стула и с удовольствием принимая из рук хозяйки журнал.
— Я сняла для него квартирку. Недалеко отсюда. На Роменской, 5. — Опечаленная женщина потянулась к изящному фарфоровому колокольчику на торшерной полочке. — Сейчас позову горничную, возьму у нее ключи — она прибирала там иногда. Но как же его могли выследить?
Ее вопрос остался без ответа. Бесшумная горничная тихо скользнула в двери гостиной и замерла в ожидании приказа. Без слова удалилась и вскоре вернулась с ключами.
— Надеюсь, осмотр даст какую-нибудь информацию. Выясню, с кем он встречался. Может быть, кто-то приходил к нему, — заявил Тернов, пряча полученные ключи в карман сюртука и провожая взглядом не понравившуюся ему прислугу. Дверь, правда, она прикрыла за собой плотно.
— Сомневаюсь, — подавленно ответила госпожа Гордеева. — Я бы знала. Он жил замкнуто.
— Однако, — сурово возразил помощник Вирхова, — его выследили. И убили.
Он чувствовал, как бешено колотится его сердце. Ему не терпелось поскорее покинуть уютную гостиную и нагрянуть в убежище китайского журналиста. Он был горд собой, интуиция привела его прямо туда, куда нужно. Вот удивится Карл Иванович, когда узнает, как быстро его помощник раскрыл явочную квартиру японского шпиона!
— Труп помещен в покойницкую, — важно заявил он опечаленной хозяйке. — И пробудет там до окончания следствия. Я дам вам знать, когда можно будет хлопотать о похоронах.
— Благодарю вас, господин Тернов, — тщательно убранная головка китаянки чуть качнулась вперед, как цветок на стебельке под легким порывом ветра. — Есть ли шанс найти убийцу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58