— Дым идет по вентиляции ко мне… А у моего Амишки астма!
— Что скажете, господин Фрейберг? — следователь повернулся за поддержкой к другу, тот невозмутимо пожал плечами.
— Господин Фрейберг жилец тихий, покладистый, — пронзительный голос дамы уже заглушал жалобный хрип зашедшейся лаем собачонки. — Он, может, смиряется со своими соседями. Но сегодня мне пришлось его побеспокоить. Наглость этих, этих… извергов перешла все границы. Они совершили бандитское нападение! С кровопролитием!
— Погодите, сударыня, — терпеливо остановил пустопорожнее словоизвержение Вирхов. — На кого напали?
— Господин Фрейберг свидетель! Я сразу позвонила в его квартиру! Он сам видел следы побоища! Пьяное нападение, без всяких причин! Мирному существу негде укрыться от террора!
— Тише! — Вирхов сморщился. От визга у него гудело в ушах. Он передал Фрейбергу пакет с пивными принадлежностями, расстегнул шинель и ткнул револьвером в сторону казавшегося ему наименее пьяным, ладного, с раскосыми глазами, крепыша лет тридцати. — Говорите вы!
— Нет! — верещала дама. — Нет! Вы служитель закона! Я подам в суд! Вы обязаны принять мое заявление, вы обязаны провести дознание на месте преступления! Запишите мои слова!
— Уже записал, — прорычал Вирхов и схватил свободной рукой за лацкан пиджака черноглазого господина.
— Ваше превосходиство, — тот икнул, — мы навестили нашего друга, собираемся у него квартире, так сказать, но не безобразничаем.
— Общаемся, музицируем, отдыхаем… — подхватил смуглявый низкорослый собутыльник.
— Извольте взглянуть. Пройдите в квартиру, никакого притона нет, — продолжил заплетающимся языком раскосый. — Я в притонах толк знаю. Может, слышали мое имя? Сотрудничаю в газетах, мои фельетоны и репортажи идут в набор моментально. Меня сам Горький ценит!
— Кто таков? — Вирхов отпустил лацкан пиджака. Максим Горький авторитет, а это — неизвестный сочинитель.
— Куприн, Александр Иваныч, — улыбнулся узкоглазый репортеришко и, подмигнув Вирхову, со значением сообщил: — Частенько бываю в «Капернауме», на Владимерском.
— Он гений, и глаз у него вострый, — выговорил смуглявый.
Вирхов нахмурился — намекает, что там собираются негласные осведомители? Что он знает их в лицо? Пользуется их расположением?
— Ближе к делу, — отрезал он, сочтя необходимым для поддержания порядка прожечь взглядом истеричную даму.
— Я требую экспертизы! — не поддавшись чарам следователя, дама снова пронзительно завизжала. — Немедленно вызывайте врача! Объявляйте розыск!
Вирхов топнул было ногой, но покосившись на невозмутимого Фрейберга, устыдился своей несдержанности. Поколебавшись с минуту, из двух зол — истеричной дамочки и шакала-репортера — он выбрал наименьшее. Он демонстративно повернулся к даме спиной и уставился на репортера.
— Пудель прицепился на улице, симпатичный такой, сам белый, а левая половина головы черная. И желтое пятно у глаза. Не замерзать же псине, я и захватил ее с собою в гости. Пусть, решил, погреется, — продолжил торопливо Куприн. — Да пес, видимо, захотел справить нужду, выскользнул на площадку, а там эта мадам с угрозами и с болонкой. От неожиданности она собачку-то из рук выпустила. Ну, пудель и прихватил собаченцию зубами, чуть-чуть, чтобы дорогу уступила!
— Где пудель? — Вирхов сдвинул плоские белесые брови.
— Еще не вернулся из туалета, — осклабился Куприн
— Они его спасают от возмездия! — заверещала дама, и ее болонка тявкнула из последних сил еще раз. — Поймайте его, поднимите на ноги полицию! Я требую экспертизы! Они напоили пуделя и натравили на моего Амишку! Ищите террориста! Пьяная собака в столице — это опасно!
— Ваше превосходительство, — уловив паузу, встрял Куприн, — Богом клянусь, не поил пуделя. Клевета!
— Требую судебного разбирательства! — настаивала дама. — Компенсации за причиненный ущерб. На лечение Амишки.
— И я требую судебного разбирательства! — Куприн хихикнул. — За клевету относительно опоенной собаки и умышленного нападения на жертву.
Вирхов озверел.
— Привыкли устраивать судебные спектакли. Военное время! Люди погибают на фронте! Вы требуете судебного разбирательства? Вы его получите! Суд будет справедливым, но скорым. За неповиновение властям немедленный арест.
Участники мерзкой сцены разом смолкли. В глазах Фрейберга промелькнул живой огонек.
— Господин Куприн приговаривается к штрафу в сумме одного рубля. Прошу исполнять, — распорядился Вирхов.
Куприн, едва сдерживая смех, вынул из кармана пиджака разномастную мелочь и начал тщательно ее пересчитывать.
— Вот, ваше превосходительство, извольте получить рубль.
Вирхов властно указал на пострадавшую даму, и Куприн ссыпал в ее протянутую ладошку монеты.
— Теперь о пуделе. Объявляю его розыск. Он приговаривается к пожизненному ношению намордника. — Вирхов повернулся к хмурому швейцару и вопросил: — Вы поняли, любезнейший? Если пес вздумает вернуться, без намордника в дом не пускать.
— Так точно, ваше превосходительство, понял. — Швейцар вытянулся, его лицо прояснело.
— А теперь все марш по своим квартирам! — возвысил голос Вирхов.
Он дождался, пока его указание будет выполнено, и когда площадка опустела, вошел в дверь квартиры Фрейберга, любезно распахнутую хозяином. В прихожей он разоблачился, наслаждаясь обрушившимися на него тишиной и теплом.
— Как ты оказался в наших краях? — уже в гостиной равнодушно поинтересовался король петербургских сыщиков, вынимая из пакета бутылки и снедь и выкладывая их на маленький столик. — Я уж собирался отходить ко сну.
— Извини, — Вирхов рухнул в кресло и вытянул ноги, стараясь чтобы каблуки башмаков попали на темные пятна узора ковра. — Знаю, уж полночь близится… Да измучили меня проблемы….
— Наслышан, — лапидарно отозвался Фрейберг.
— И что ты думаешь обо всем этом?
— Полагаю, — хозяин подал гостю стакан с пенящимся пивом, — неплохо было бы при полиции организовать обучение собак.
— Я серьезно спрашиваю, — обиделся Вирхов, — а ты шутить изволишь.
— Я не шучу, дорогой тезка, — возразил Фрейберг, усаживаясь в кресле рядом с другом и прикрывая глаза, чтобы не засмеяться: на светлых усах Вирхова забавно кучерявилась пивная пена. — А неплохо было бы обучить собак разыскивать взрывчатку, натаскать их на запах динамита. Вот службу-то бы сослужили!
— Мне бы для начала собак, которые могут револьверы да ножи вынюхивать. — Вирхов с удовольствием хлебнул славный, с легкой горчинкой напиток. — Среди бела дня групповые налеты совершают, стреляют в мирных граждан.
— Это все пустяки, — лениво протянул Фрей-берг, — это прошлое. А тебе надо взглянуть в будущее.
— Мне сейчас о нем думать не хочется, — признался Вирхов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— Что скажете, господин Фрейберг? — следователь повернулся за поддержкой к другу, тот невозмутимо пожал плечами.
— Господин Фрейберг жилец тихий, покладистый, — пронзительный голос дамы уже заглушал жалобный хрип зашедшейся лаем собачонки. — Он, может, смиряется со своими соседями. Но сегодня мне пришлось его побеспокоить. Наглость этих, этих… извергов перешла все границы. Они совершили бандитское нападение! С кровопролитием!
— Погодите, сударыня, — терпеливо остановил пустопорожнее словоизвержение Вирхов. — На кого напали?
— Господин Фрейберг свидетель! Я сразу позвонила в его квартиру! Он сам видел следы побоища! Пьяное нападение, без всяких причин! Мирному существу негде укрыться от террора!
— Тише! — Вирхов сморщился. От визга у него гудело в ушах. Он передал Фрейбергу пакет с пивными принадлежностями, расстегнул шинель и ткнул револьвером в сторону казавшегося ему наименее пьяным, ладного, с раскосыми глазами, крепыша лет тридцати. — Говорите вы!
— Нет! — верещала дама. — Нет! Вы служитель закона! Я подам в суд! Вы обязаны принять мое заявление, вы обязаны провести дознание на месте преступления! Запишите мои слова!
— Уже записал, — прорычал Вирхов и схватил свободной рукой за лацкан пиджака черноглазого господина.
— Ваше превосходиство, — тот икнул, — мы навестили нашего друга, собираемся у него квартире, так сказать, но не безобразничаем.
— Общаемся, музицируем, отдыхаем… — подхватил смуглявый низкорослый собутыльник.
— Извольте взглянуть. Пройдите в квартиру, никакого притона нет, — продолжил заплетающимся языком раскосый. — Я в притонах толк знаю. Может, слышали мое имя? Сотрудничаю в газетах, мои фельетоны и репортажи идут в набор моментально. Меня сам Горький ценит!
— Кто таков? — Вирхов отпустил лацкан пиджака. Максим Горький авторитет, а это — неизвестный сочинитель.
— Куприн, Александр Иваныч, — улыбнулся узкоглазый репортеришко и, подмигнув Вирхову, со значением сообщил: — Частенько бываю в «Капернауме», на Владимерском.
— Он гений, и глаз у него вострый, — выговорил смуглявый.
Вирхов нахмурился — намекает, что там собираются негласные осведомители? Что он знает их в лицо? Пользуется их расположением?
— Ближе к делу, — отрезал он, сочтя необходимым для поддержания порядка прожечь взглядом истеричную даму.
— Я требую экспертизы! — не поддавшись чарам следователя, дама снова пронзительно завизжала. — Немедленно вызывайте врача! Объявляйте розыск!
Вирхов топнул было ногой, но покосившись на невозмутимого Фрейберга, устыдился своей несдержанности. Поколебавшись с минуту, из двух зол — истеричной дамочки и шакала-репортера — он выбрал наименьшее. Он демонстративно повернулся к даме спиной и уставился на репортера.
— Пудель прицепился на улице, симпатичный такой, сам белый, а левая половина головы черная. И желтое пятно у глаза. Не замерзать же псине, я и захватил ее с собою в гости. Пусть, решил, погреется, — продолжил торопливо Куприн. — Да пес, видимо, захотел справить нужду, выскользнул на площадку, а там эта мадам с угрозами и с болонкой. От неожиданности она собачку-то из рук выпустила. Ну, пудель и прихватил собаченцию зубами, чуть-чуть, чтобы дорогу уступила!
— Где пудель? — Вирхов сдвинул плоские белесые брови.
— Еще не вернулся из туалета, — осклабился Куприн
— Они его спасают от возмездия! — заверещала дама, и ее болонка тявкнула из последних сил еще раз. — Поймайте его, поднимите на ноги полицию! Я требую экспертизы! Они напоили пуделя и натравили на моего Амишку! Ищите террориста! Пьяная собака в столице — это опасно!
— Ваше превосходительство, — уловив паузу, встрял Куприн, — Богом клянусь, не поил пуделя. Клевета!
— Требую судебного разбирательства! — настаивала дама. — Компенсации за причиненный ущерб. На лечение Амишки.
— И я требую судебного разбирательства! — Куприн хихикнул. — За клевету относительно опоенной собаки и умышленного нападения на жертву.
Вирхов озверел.
— Привыкли устраивать судебные спектакли. Военное время! Люди погибают на фронте! Вы требуете судебного разбирательства? Вы его получите! Суд будет справедливым, но скорым. За неповиновение властям немедленный арест.
Участники мерзкой сцены разом смолкли. В глазах Фрейберга промелькнул живой огонек.
— Господин Куприн приговаривается к штрафу в сумме одного рубля. Прошу исполнять, — распорядился Вирхов.
Куприн, едва сдерживая смех, вынул из кармана пиджака разномастную мелочь и начал тщательно ее пересчитывать.
— Вот, ваше превосходительство, извольте получить рубль.
Вирхов властно указал на пострадавшую даму, и Куприн ссыпал в ее протянутую ладошку монеты.
— Теперь о пуделе. Объявляю его розыск. Он приговаривается к пожизненному ношению намордника. — Вирхов повернулся к хмурому швейцару и вопросил: — Вы поняли, любезнейший? Если пес вздумает вернуться, без намордника в дом не пускать.
— Так точно, ваше превосходительство, понял. — Швейцар вытянулся, его лицо прояснело.
— А теперь все марш по своим квартирам! — возвысил голос Вирхов.
Он дождался, пока его указание будет выполнено, и когда площадка опустела, вошел в дверь квартиры Фрейберга, любезно распахнутую хозяином. В прихожей он разоблачился, наслаждаясь обрушившимися на него тишиной и теплом.
— Как ты оказался в наших краях? — уже в гостиной равнодушно поинтересовался король петербургских сыщиков, вынимая из пакета бутылки и снедь и выкладывая их на маленький столик. — Я уж собирался отходить ко сну.
— Извини, — Вирхов рухнул в кресло и вытянул ноги, стараясь чтобы каблуки башмаков попали на темные пятна узора ковра. — Знаю, уж полночь близится… Да измучили меня проблемы….
— Наслышан, — лапидарно отозвался Фрейберг.
— И что ты думаешь обо всем этом?
— Полагаю, — хозяин подал гостю стакан с пенящимся пивом, — неплохо было бы при полиции организовать обучение собак.
— Я серьезно спрашиваю, — обиделся Вирхов, — а ты шутить изволишь.
— Я не шучу, дорогой тезка, — возразил Фрейберг, усаживаясь в кресле рядом с другом и прикрывая глаза, чтобы не засмеяться: на светлых усах Вирхова забавно кучерявилась пивная пена. — А неплохо было бы обучить собак разыскивать взрывчатку, натаскать их на запах динамита. Вот службу-то бы сослужили!
— Мне бы для начала собак, которые могут револьверы да ножи вынюхивать. — Вирхов с удовольствием хлебнул славный, с легкой горчинкой напиток. — Среди бела дня групповые налеты совершают, стреляют в мирных граждан.
— Это все пустяки, — лениво протянул Фрей-берг, — это прошлое. А тебе надо взглянуть в будущее.
— Мне сейчас о нем думать не хочется, — признался Вирхов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58