– Увы, психологию людей очень трудно изменить, Рейч, почти невозможно. Придется довольствоваться попытками избавиться от самых страшных зол, – вздохнула Дорс.
– Беда в том, – сказал Селдон, – что этим практически никто никогда не занимался. Людям милостиво позволяли играть в игру, главное правило которой – «я-лучше-чем-ты», а выбить из мозгов такое трудновато. Понимаешь, если пустить все на самотек лет этак на тысячу и сидеть сложа руки, нечего удивляться, что потом придется сто лет разбираться и наводить порядок.
– Знаешь, па, – улыбнулся Рейч, – мне порой кажется, что ты засунул меня на эту работу в качестве наказания.
– Вот тебе раз! За что же мне тебя наказывать? – удивленно вздернул брови Селдон.
– Хотя бы за то, что я в свое время соблазнился программой Джоранума относительно равенства секторов и призывами к более широкому представительству народа в правительстве.
– За это я тебя винить никак не могу. Лозунги крайне привлекательные, но ты же знаешь, что и Джоранум, и вся его партия использовали их исключительно как средство для вхождения во власть. А потом…
– И все-таки ты заставил меня заманить его в ловушку, несмотря на то, что мне импонировали его взгляды.
– Поверь, мне было нелегко просить тебя об этом.
– А теперь ты заставляешь меня работать над претворением в жизнь программы Джоранума исключительно затем, чтобы показать, как это невыносимо трудно?
Селдон ударил в ладоши.
– Дорс, ну как тебе это нравится? Наш мальчик приписывает мне прямо-таки какую-то змеиную хитрость. Разве это у меня в крови?
– Рейч, – проговорила Дорс, с трудом пряча улыбку, – уверена, ты не такого мнения об отце.
– Да нет, нет, конечно. По жизни ты, па, прямой, как правда. Но когда дойдет до дела, ты знаешь, как перетасовать колоду, Разве не этого самого ты хочешь добиться с помощью психоистории?
Селдон грустно ответил:
– До сих пор с ее помощью я мало чего добился.
– Это скверно. Я-то думал, что существует какой-нибудь психоисторический метод, с помощью которого можно было бы покончить с дискриминацией и бесправием.
– Может быть, он и есть, но только я пока его не обнаружил. – После ужина Селдон сказал: – Рейч, мне с тобой надо кое о чем потолковать.
– Вот как? – удивилась Дорс, – Без меня, я правильно поняла?
– Министерские дела, Дорс.
– Министерские «ля-ля», Гэри. Наверняка, будешь просить мальчика сделать что-нибудь такое, чего мне не хотелось бы.
Селдон строго отрезал:
– Будь уверена, я не буду просить его ни о чем таком, чего ему не хотелось бы.
– Все в норме, ма, – успокоил Рейч Дорс. – Дай нам с папой поговорить. Честное слово, я тебе потом все-вес расскажу.
– Ну, начинается… – Дорс скрестила руки на груди и широко раскрыла глаза. – Ясное дело, «государственные тайны».
– Представь себе, ты не ошиблась, – решительно проговорил Селдон. – И к тому же – тайны первостатейной важности. Дорс, я говорю совершенно серьезно.
Дорс встала, поджав губы. Выходя из комнаты, она остановилась на пороге и сказала единственное:
– Не смей бросать мальчика на съедение волкам, Гэри.
Она вышла, а Селдон спокойно проговорил:
– Боюсь, что я задумал именно бросить тебя на съедение волкам, Рейч.
8
Селдон и Рейч перешли в домашний кабинет Селдона, который он сам окрестил «местом для раздумий». Здесь он просиживал долгие часы и думал, думал о том, как решать бесконечные и каждодневные проблемы деятельности имперского и тренторианского правительства.
– Ты читал, Рейч, – спросил Селдон, – насчет участившихся аварий в системе коммуникаций нашей планеты?
– Да, – кивнул Рейч, – но только, па, ты же сам знаешь, какая старая у нас планета. Так-то по сути, надо бы, знаешь, что сделать? Вывезти отсюда весь народ, все тут перекопать, заменить напрочь, наставить везде новейших компьютеров, а уж потом завезти всех обратно – ну, лучше даже не всех, а половину. Ей-богу, на Тренторе будет гораздо спокойнее, если тут будут жить двадцать миллиардов человек.
– И каким же двадцати отдать предпочтение? – улыбаясь, спросил Селдон.
– Не знаю, – мрачно проговорил Рейч. – Да это и неважно. Все равно планету нам не переделать, так что приходится латать дырки.
– Боюсь, ты прав, Рейч, но не все тут так просто. Я тебе кое-что расскажу, а ты поправь меня, если я ошибусь. Есть у меня по этому поводу кое-какие мысли.
Селдон вынул из кармана небольшой шарик.
– Что это такое? – спросил Рейч.
– Карта Трентора. Великолепная компьютерная модель. Будь так добр, Рейч, расчисти стол.
Селдон положил шарик на середину стола и нажал кнопку, вмонтированную в подлокотник кресла. Свет в комнате погас, а крышка стола загорелась молочно-белым светом, распространившимся примерно на сантиметр в глубь нее. А шарик, казалось, расплавился и растекся по поверхности стола.
Мало-помалу на молочно-белом фоне проступили пятна и точки, и примерно через тридцать секунд Рейч восхищенно проговорил:
– Да ведь это не глобус, а карта! Настоящая карта Трентора!
– А я тебе что говорил? Правда, такую в магазине не купишь. Они все у армейских начальников. Можно пользоваться, как глобусом, но просто горизонтальная проекция более четко покажет то, что мне хотелось бы показать.
– Слушай. Как мы знаем, за последние пару лет участились аварии. Ты говоришь: «Планета старенькая, и этого можно ожидать». Так? Однако аварии резко участились, и в них стала отмечаться некая закономерность, то есть практически все аварии являются результатом небрежности со стороны обслуживающего персонала.
– Разве такое невозможно?
– Почему нет? Возможно. В разумных пределах. В разряд событий такого рода можно отнести даже землетрясения.
– Землетрясения? На Тренторе?
– Трентор – в сейсмическом отношении на редкость спокойная планета – и это замечательно, поскольку крайне опасно было бы заковывать в броню планету, которая тряслась бы, как безумная, по несколько раз в году – любая броня тогда бы трещала по всем швам. Твоя мама говорит, что одной из причин, по которой Трентор был в свое время избран столицей Империи, явилось как раз то, что он так безопасен в сейсмическом плане. «Геологически полудохлый» – вот так она назвала наш любимый Трентор, ты же знаешь, как мама любит такие словечки. Ну, так вот: Трентор, он, может быть, и правда, полудохлый, но все-таки еще не умер. Изредка тут случаются маленькие землетрясения, и за последние два года их было три.
– Я этого не знал, па.
– Не только ты. Покрытие Трентора – это не цельносваренная броня. Она состоит из сотен кусков, каждый из которых в случае необходимости может быть отсоединен и приподнят, сдвинут в сторону, дабы избежать напряжения и сжатия, неизбежно возникающих в случае землетрясения. И поскольку землетрясения на Тренторе длятся не более минуты, подъем покрытия занимает примерно такое же время, и люди, живущие в этом районе, даже не подозревают ни о чем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108