– Это, вероятно, обычный полет параноидальной фантазии.
– Вполне может быть. Вы более опытны в таких делах, нежели я.
Оратор Лестим Джайни горячо вмешался:
– Послушайте, Оратор Джиндибел, если вы реабилитируете Оратора Деларме, то направите свое обвинение против всех остальных. Какие основания могли быть у любого из нас желать вашего опоздания на это заседание, не говоря уже о вашей смерти?
Джиндибел словно бы ожидал этого вопроса.
– Когда я вошел, речь шла о том, чтобы вычеркнуть из записи замечания Первого Оратора. Я – единственный Оратор, не слышавший этих замечаний, ознакомьте меня с ними, и я, по всей вероятности, объясню присутствующим, по каким мотивам меня не хотели здесь видеть!
– Я утверждал,– сказал Первый Оратор, и Оратор Деларме и другие приняли это с серьезными поправками,– основываясь на интуиции и используя методы психоисторической математики, что все будущее плана, возможно, зависит от высылки из Первого Основания Голана Тревиза.
– Другие Ораторы могут думать, как хотят, а что касается меня, то я согласен с этой гипотезой. Тревиз – ключ. Я нахожу, что его внезапное изгнание из Первого Основания слишком любопытно, чтобы быть невинным.
– Не хотите ли вы этим сказать, Оратор Джиндибел,– проговорила Деларме,– что Тревиз в когтях этой таинственной организации, или в ней те люди, что изгнали его? Может, все и вся под контролем, кроме вас, Первого Оратора и меня – раз уж вы объявили, что я неподконтрольна?
Джиндибел ответил:
– Этот бред не требует даже ответа. Лучше позвольте мне спросить, есть ли какой-нибудь Оратор, кто выразил бы согласие с Первым Оратором и со мной в этом деле? Вы читали, я полагаю, математические выкладки, которые я, с разрешения Первого Оратора, передал вам?
Молчание.
– Я повторяю свой вопрос есть ли кто-нибудь?
Молчание.
– Первый Оратор,– сказал Джиндибел,– вот вам и мотив, чтобы заставить меня опоздать.
– Объясните.
– Вы выразили необходимость иметь дело с Тревизом. Это важнейшая инициатива в политике, и если бы Ораторы прочитали мои выкладки, они бы знали, в основном, что носится в воздухе. Однако, если бы они единогласно не согласились с вами – тогда, по традиционному самоограничению, вы не смогли бы идти дальше. При поддержке хотя бы одного Оратора, вы имеете возможность осуществить эту новую политику. Я – единственный Оратор, который поддержал вас, как всем известно, кто читал мои расчеты, поэтому было необходимо любой ценой удалить меня из Совета. Этот трюк почти удался, но я все-таки здесь, и я поддерживаю Первого Оратора. Я согласен с ним, и он может, в соответствии с традициями, не обращать внимания на несогласие остальных одиннадцати Ораторов.
Деларме ударила кулаком по столу.
– Предполагается, что кто-то заранее знал о поддержке Оратора Джиндибела, а остальные – нет. Этот кто-то знал то, чего не мог знать. В таком случае, остается допустить, что эта инициатива не нравилась некой созданной болезненным воображением Оратора Джиндибела группе, и она постаралась предотвратить такой поворот событий, и, следовательно, кто-то из нас находится под ее контролем.
– Предположение существует,– согласился Джиндибел.– Ваш анализ сделан мастерски.
– Кого вы обвиняете?– выкрикнула Деларме.
– Никого. Я призываю Первого Оратора заняться этим делом. Совершенно ясно, что в нашей организации есть кто-то, работающий против нас. Я предлагаю, чтобы все работающие на Второе Основание прошли ментальный анализ. Все, включая Ораторов, даже меня и Первого Оратора.
Совет взорвался в беспорядке и возбуждении сильнее, чем когда-либо. И когда Первый Оратор, наконец, объявил перерыв, Джиндибел, никому не говоря, отправился к себе домой. Он хорошо знал, что у него нет ни одного друга среди ораторов, и даже поддержка Первого Оратора может дать ему неохотное согласие, не больше.
Он даже не мог сказать, боится ли он за себя лично или за все Второе Основание, но чувствовал во рту привкус беды.
Джиндибел спал плохо, его мысли, как его сны, были одинаковы заняты ссорой с Долорей Деларме. В одном сне была даже смесь Деларме и фермера Референта, так что Джиндибел встретился с непропорционально огромной Деларме, которая наступала на него с гигантскими кулаками и сладкой улыбкой, обнажавшей, острые, как иголки зубы.
Наконец он проснулся, позднее, чем обычно, с ощущением, что нисколько не отдохнул. Его разбудил приглушенный зуммер на ночном столике. Он протянул руку и включил контакт.
– Да?
– Оратор!– прозвучал голос этажного проктора, менее почтительный, чем полагалось бы, – К вам посетитель.
– Посетитель? – Джиндибел включил свой график встреч, но экран не показал никого раньше полудня. Он нажал кнопку часов: 8.32 и раздраженно спросил:
– Кто это в такое время?
– Не говорит имени, Оратор,– сказал проктор и с явным неодобрением добавил:
– Из этих хэмиш, Оратор. По вашему приглашению. – Последняя фраза была произнесена с еще большим неодобрением.
– Пусть подождет в приемной, пока я спущусь. Это займет некоторое время.
Джиндибел не спешил. Во время утреннего омовения он терялся в догадках.
Кто-то воспользовался фермером, чтобы помешать ему, Джиндибелу, двигаться – это имело смысл, и Джиндибел очень хотел бы знать, кто это сделал. Но к чему это вторжение хэмиш в его квартиру? Какая-нибудь ловушка?
Но как, черт побери, фермер-хэмиш попал в университет? Какой предлог он высказал? И какова его истинная цель?
На мгновение Джиндибел подумал, не взять ли ему оружие, но тут же решил, что не нужно, поскольку он был уверен, что способен контролировать любого фермера на территории университета без всякой опасности для себя и без каких-либо неизгладимых меток в мозгу хэмиш.
Джиндибел решил, что он был чересчур взволнован инциндентом с Кэролом-Референтом. Кстати, настоящий ли он фермер? Не находясь более под влиянием кого-бы то ни было, он, возможно, пришел извиниться за то, что хотел сделать, опасаясь возмездия. Но откуда Референту знать, куда идти? И к кому?
Джиндибел решительно прошел по коридору, вошел в приемную и ошеломленно повернулся к проктору, который делал вид, что работает за своей стеклянной перегородкой.
– Проктор, вы не сказали, что посетитель – женщина.
– Оратор, я сказал– хэмиш. А вы больше ничего не спрашивали,– спокойно ответил проктор.
– Минимальная информация, проктор? Я забыл, что это одна из ваших характеристик.– (Ему следовало проверить, не был ли проктор ставленником Деларме, и следовало отныне помнить, что надо замечать окружающих его служащих, а не игнорировать с высоты его еще совсем недавнего +ораторства+.)– Есть какая-нибудь подходящая комната для беседы?
– Только одна, Оратор,– ответил проктор,– N 4.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106