Воспитание, которое он получил, никогда не заходило так далеко. Он был наблюдателем, но не деятелем.
Это давало ему, самое большее, второй класс, но он не обижался… не очень.
Он сознавал свою значимость в общей схеме.
В первые столетия своего существования Второе Основание недооценило задачу, стоящую перед ним. Оно воображало, что горстка его членов может вести всю Галактику и что План Селдона, если его поддерживать, потребует лишь случайных, самых легких прикосновений то тут, то там.
Мул избавил их от иллюзий. Явившись неизвестно откуда, он захватил Первое Основание (что, впрочем, не имело особого значения) и почти парализовал деятельность Второго Основания. Должно было пройти пять лет, прежде чем была организована контратака, да и то ценой многих жизней.
При Палвере произошло почти полное возрождение, но, опять-таки, слишком дорогой ценой, и Палвер, наконец, принял соответствующие меры. Операции Второго Основания, решил он, должны распространяться очень широко, но при этом не должна возрастать возможность его обнаружения. Поэтому он настоял на создании Корпуса Наблюдателей.
Кампер не знал, много ли наблюдателей в Галактике или хотя бы только на Терминусе. Это его не касалось. В идеале, не должно было быть заметной связи между двумя наблюдателями, чтобы потеря одного не влекла за собой потерю другого. Все связи шли через высшие ступени на Транторе.
Поехать когда-нибудь на Трантор было честолюбивой мечтой Кампера. Он считал эту мечту почти несбыточной, хотя знал, что иной раз наблюдателей вызывают на Трантор и дают повышение, но такое случается редко. Качества, требуемые для хорошего наблюдателя, отнюдь не вели к Совету.
Вот, например, Джиндибел: он был на четыре года моложе Кампера, завербован был, вероятно, в детстве, как и Кампер, но его взяли прямо на Трантор, и теперь он Оратор. Кампер не имел иллюзий по поводу того, как и почему так должно случиться Позднее он бывал в контакте с Джиндибелом и на опыте знал силу мозга этого молодого человека. Ему, Камперу, и секунды не выстоять против него.
Кампер не часто задумывался о своем статусе, размышлять об этом почти никогда не было повода. В конце концов, думал он, положение наблюдателя кажется низким лишь по стандартам Трантора, в нементальных обществах наблюдателю легко добиться высокого положения.
Камперу, например, не стоило никаких трудов поступить в хорошее учебное заведение или найти хорошую компанию. Он мог пользоваться ментальностью, чтобы усилить свою природную интуицию (он был уверен, что его завербовали именно из-за этой его природной способности), и таким путем он стал звездой гиперпространственного преследования. Он был героем колледжа, и это послужило первым шагом на пути к политической карьере. Когда теперешний кризис закончится, неизвестно, как далеко сможет продвинуться Кампер.
Если кризис успешно разрешится сам собой, как, похоже, и будет, вспомнят ли, что именно Кампер обнаружил Тревиза – не как человека, это мог сделать любой – а как мозг?
Он столкнулся с Тревизом в колледже и обратил на него внимание сначала только как на веселого, остроумного компаньона. Однажды утром, медленно выпутываясь из сонливости, в потоке сознания, сопровождающего нереальную почву сна, Кампер вдруг почувствовал сожаление, что этого парня никогда не завербуют.
Тревиза, конечно, нельзя было завербовать, ведь он был уроженцем Терминуса, а не какого-нибудь другого мира, как Кампер. Кроме того, было уже поздно.
Только совсем юный ум достаточно пластичен, чтобы воспринять ментальное обучение. Болезненное введение этого искусства во взрослый мозг (а оно было больше, чем наукой), грубо входившего в сознание, практиковалось только в течение двух столетий после Селдона.
Но если Тревиз не подходил ни по рождению, ни по возрасту, почему Кампер подумал о нем?
В следующую их встречу Кампер глубоко проник в мозг Тревиза и обнаружил то, что с самого начала встревожило его. Характеристика мозга Тревиза не соответствовала тем правилам, которые Кампер изучал, снова и снова ускользая от контроля. Следя за работой мозга, Кампер нашел щели – нет, это не могло быть подлинными щелями – какие-то прыжки небытия. Так бывало, когда работа мозга Тревиза делалась слишком сложной, чтобы за ней можно было следить.
Кампер не мог установить, что это означает, но наблюдая за поведением Тревиза в свете обнаруженного, он заподозрил, что Тревиз имеет сверхестественную способность делать правильные выводы из, казалось бы, совершенно незначительных фактов.
Имело ли это какое-нибудь отношение к щелям? Ясно, что это была задача для менталиста, куда более сильного, нежели Кампер – возможно, даже для самого Совета. Он с беспокойством отмечал, что сила решений Тревиза в ее полной мере не была известна и самому Тревизу, и что Тревиз, может быть, способен к…
К чему? Знаний Кампера не хватало. Он почти нащупал, чем обладал Тревиз
– но только почти. Это было всего лишь интуитивное заключение, а может, просто догадка, что Тревиз, вероятно, личность величайшей значимости.
Кампер мог бы воспользоваться шансом и рискнуть. В конце концов, если он окажется прав…
Теперь, оглядываясь назад, он не понимал, как набрался храбрости и продолжил исследования. Он не мог перейти административный барьер, окружавший Совет, не рискнул погубить свою репутацию. Он отчаянно втирался к самому младшему члену Совета, и, наконец, Джиндибел откликнулся на его призыв.
Джиндибел терпеливо выслушал его замечания, и с этого времени между ними возникли особые отношения. В интересах Джиндибела, Кампер поддерживал отношения с Тревизом, по приказу Джиндибела тщательно подготовил ситуацию, в результате которой Тревиз оказался высланным. И теперь Кампер начал надеяться, что через Джиндибела исполнится его мечта о переводе на Трантор.
Все приготовления шли таким образом, чтобы вынудить Тревиза отправиться на Трантор. Его отказ направиться туда поверг Кампера в полнейшее изумление, и, как он думал, Джиндибел тоже не предвидел такого поворота событий.
Во всяком случае, Джиндибел спешил на место, и это усилило в Кампере ощущение тревоги.
Кампер послал гиперсигнал.
Джиндибела разбудило прикосновение к его мозгу. Оно было эффективным и, в неменьшей степени, тревожным. Поскольку оно действовало непосредственно на возбуждающие центры, Джиндибел просто проснулся и сел в постели.
Простыня сползла с гладко-мускулистого торса. Он узнал прикосновение, различающиеся у менталистов, как голоса тех, кто примитивно общается звуками.
Джиндибел послал стандартный сигнал с просьбой небольшой отсрочки, если она возможна, и получил ответ: +Не аварийно+.
Без чрезмерной спешки Джиндибел занялся утренней процедурой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Это давало ему, самое большее, второй класс, но он не обижался… не очень.
Он сознавал свою значимость в общей схеме.
В первые столетия своего существования Второе Основание недооценило задачу, стоящую перед ним. Оно воображало, что горстка его членов может вести всю Галактику и что План Селдона, если его поддерживать, потребует лишь случайных, самых легких прикосновений то тут, то там.
Мул избавил их от иллюзий. Явившись неизвестно откуда, он захватил Первое Основание (что, впрочем, не имело особого значения) и почти парализовал деятельность Второго Основания. Должно было пройти пять лет, прежде чем была организована контратака, да и то ценой многих жизней.
При Палвере произошло почти полное возрождение, но, опять-таки, слишком дорогой ценой, и Палвер, наконец, принял соответствующие меры. Операции Второго Основания, решил он, должны распространяться очень широко, но при этом не должна возрастать возможность его обнаружения. Поэтому он настоял на создании Корпуса Наблюдателей.
Кампер не знал, много ли наблюдателей в Галактике или хотя бы только на Терминусе. Это его не касалось. В идеале, не должно было быть заметной связи между двумя наблюдателями, чтобы потеря одного не влекла за собой потерю другого. Все связи шли через высшие ступени на Транторе.
Поехать когда-нибудь на Трантор было честолюбивой мечтой Кампера. Он считал эту мечту почти несбыточной, хотя знал, что иной раз наблюдателей вызывают на Трантор и дают повышение, но такое случается редко. Качества, требуемые для хорошего наблюдателя, отнюдь не вели к Совету.
Вот, например, Джиндибел: он был на четыре года моложе Кампера, завербован был, вероятно, в детстве, как и Кампер, но его взяли прямо на Трантор, и теперь он Оратор. Кампер не имел иллюзий по поводу того, как и почему так должно случиться Позднее он бывал в контакте с Джиндибелом и на опыте знал силу мозга этого молодого человека. Ему, Камперу, и секунды не выстоять против него.
Кампер не часто задумывался о своем статусе, размышлять об этом почти никогда не было повода. В конце концов, думал он, положение наблюдателя кажется низким лишь по стандартам Трантора, в нементальных обществах наблюдателю легко добиться высокого положения.
Камперу, например, не стоило никаких трудов поступить в хорошее учебное заведение или найти хорошую компанию. Он мог пользоваться ментальностью, чтобы усилить свою природную интуицию (он был уверен, что его завербовали именно из-за этой его природной способности), и таким путем он стал звездой гиперпространственного преследования. Он был героем колледжа, и это послужило первым шагом на пути к политической карьере. Когда теперешний кризис закончится, неизвестно, как далеко сможет продвинуться Кампер.
Если кризис успешно разрешится сам собой, как, похоже, и будет, вспомнят ли, что именно Кампер обнаружил Тревиза – не как человека, это мог сделать любой – а как мозг?
Он столкнулся с Тревизом в колледже и обратил на него внимание сначала только как на веселого, остроумного компаньона. Однажды утром, медленно выпутываясь из сонливости, в потоке сознания, сопровождающего нереальную почву сна, Кампер вдруг почувствовал сожаление, что этого парня никогда не завербуют.
Тревиза, конечно, нельзя было завербовать, ведь он был уроженцем Терминуса, а не какого-нибудь другого мира, как Кампер. Кроме того, было уже поздно.
Только совсем юный ум достаточно пластичен, чтобы воспринять ментальное обучение. Болезненное введение этого искусства во взрослый мозг (а оно было больше, чем наукой), грубо входившего в сознание, практиковалось только в течение двух столетий после Селдона.
Но если Тревиз не подходил ни по рождению, ни по возрасту, почему Кампер подумал о нем?
В следующую их встречу Кампер глубоко проник в мозг Тревиза и обнаружил то, что с самого начала встревожило его. Характеристика мозга Тревиза не соответствовала тем правилам, которые Кампер изучал, снова и снова ускользая от контроля. Следя за работой мозга, Кампер нашел щели – нет, это не могло быть подлинными щелями – какие-то прыжки небытия. Так бывало, когда работа мозга Тревиза делалась слишком сложной, чтобы за ней можно было следить.
Кампер не мог установить, что это означает, но наблюдая за поведением Тревиза в свете обнаруженного, он заподозрил, что Тревиз имеет сверхестественную способность делать правильные выводы из, казалось бы, совершенно незначительных фактов.
Имело ли это какое-нибудь отношение к щелям? Ясно, что это была задача для менталиста, куда более сильного, нежели Кампер – возможно, даже для самого Совета. Он с беспокойством отмечал, что сила решений Тревиза в ее полной мере не была известна и самому Тревизу, и что Тревиз, может быть, способен к…
К чему? Знаний Кампера не хватало. Он почти нащупал, чем обладал Тревиз
– но только почти. Это было всего лишь интуитивное заключение, а может, просто догадка, что Тревиз, вероятно, личность величайшей значимости.
Кампер мог бы воспользоваться шансом и рискнуть. В конце концов, если он окажется прав…
Теперь, оглядываясь назад, он не понимал, как набрался храбрости и продолжил исследования. Он не мог перейти административный барьер, окружавший Совет, не рискнул погубить свою репутацию. Он отчаянно втирался к самому младшему члену Совета, и, наконец, Джиндибел откликнулся на его призыв.
Джиндибел терпеливо выслушал его замечания, и с этого времени между ними возникли особые отношения. В интересах Джиндибела, Кампер поддерживал отношения с Тревизом, по приказу Джиндибела тщательно подготовил ситуацию, в результате которой Тревиз оказался высланным. И теперь Кампер начал надеяться, что через Джиндибела исполнится его мечта о переводе на Трантор.
Все приготовления шли таким образом, чтобы вынудить Тревиза отправиться на Трантор. Его отказ направиться туда поверг Кампера в полнейшее изумление, и, как он думал, Джиндибел тоже не предвидел такого поворота событий.
Во всяком случае, Джиндибел спешил на место, и это усилило в Кампере ощущение тревоги.
Кампер послал гиперсигнал.
Джиндибела разбудило прикосновение к его мозгу. Оно было эффективным и, в неменьшей степени, тревожным. Поскольку оно действовало непосредственно на возбуждающие центры, Джиндибел просто проснулся и сел в постели.
Простыня сползла с гладко-мускулистого торса. Он узнал прикосновение, различающиеся у менталистов, как голоса тех, кто примитивно общается звуками.
Джиндибел послал стандартный сигнал с просьбой небольшой отсрочки, если она возможна, и получил ответ: +Не аварийно+.
Без чрезмерной спешки Джиндибел занялся утренней процедурой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106