Чего вам бояться? Взгляните на Блис – она даже не встревожена. Она не считает, что кризис наступил.
Блис положила красивую ногу на ручку кресла и повертела ступней перед Тревизом.
– Конечно, я не беспокоюсь, Трев. Вы справитесь с ним.
– Я?! – еле выдавил Тревиз.
Дом подтвердил:
– Гея привела вас сюда, по крайней мере, сотней мелких ухищрений. Именно вы должны встретиться с кризисом лицом к лицу.
Тревиз уставился на старика. Постепенно ошеломление сменилось яростью.
– Я? А почему я? Я-то тут при чем?
– Тем не менее, Трев, – сказал Дом с почти гипнотическим спокойствием,– вы.
Только вы. Во всем космосе только вы.
КОЛЛИЗИЯ
Стор Джиндибел подходил к Гее с той же осторожностью, что и Тревиз, и теперь ее звезда была ярким диском, смотреть на который можно было только через мощные фильтры. Джиндибел задумался.
Сара Нови сидела в стороне и время от времени робко поглядывала на него.
– Мастер!– тихо позвала она.
– В чем дело, Нови?– растерянно спросил он.
– Вы несчастливы?
Он пытливо взглянул на нее.
– Нет, просто задумался. Пытаюсь решить, то ли идти быстрее, то ли подождать. Могу я быть храбрым, Нови?
– Я думаю, вы храбрый человек, всегда, Мастер.
– Иногда быть храбрым глупо.
Нови улыбнулась.
– Как может ученый Мастер быть глупым? Это солнце или нет, Мастер?– Она указала на экран. Джиндибел молча кивнул. После нерешительной паузы Нови продолжала:
– То самое солнце, что светит на Транторе? Солнце хэмиш?
– Нет, Нови. Это совсем другое солнце. Солнц очень много, миллиарды.
– А! Я ведь знала это, только не могла поверить. Как это получается, Мастер, что человек что-то знает, но не верит?
Джиндибел слегка улыбнулся.
– В твоей голове, Нови… – начал он и машинально сам оказался в ее мозгу.
Как всегда в таких случаях, он мягко прикоснулся к ментальным усикам, чтобы она была спокойна и не встревожилась, и снова вышел бы, как всегда, если бы что-то не потянуло его обратно.
То, что он ощутил, может быть описано только ментальными выражениями, но, говоря метафорически, мозг Нови светился. Свечение было чрезвычайно слабым.
Это могло быть только от присутствия ментального поля, наложенного изнутри – ментального поля такой интенсивности, что тончайшие приемные функции хорошо тренированного мозга Джиндибела едва могли определить его, несмотря на исключительную гладкость ментальной структуры.
– Нови, как ты себя чувствуешь? – резко спросил он. Нови широко распахнула глаза.
– Хорошо, Мастер.
– Голова не кружится? Закрой глаза и сиди абсолютно спокойно, пока я не скажу +хватит+.
Она послушно закрыла глаза. Джиндибел тщательно убрал все посторонние ощущения из ее мозга, успокоил ее мысли, сгладил эмоции, прощупывал, прощупывал… Он не ощущал ничего, кроме свечения, а оно было таким слабым, что советник почти уверовал в его отсутствие.
– Хватит,– сказал он, и Нови снова открыла глаза. – Как ты себя чувствуешь, Нови? – спросил он.
– Очень хорошо, Мастер. Отдохнула.
Ясно, поле было слишком слабым, чтобы произвести на нее какой-либо заметный эффект. Джиндибел повернулся к компьютеру и стал биться с ним. Он не мог допустить, чтобы он и компьютер не объединились до конца. Возможно, это затруднялось тем, что он слишком часто пользовался лишь своим мозгом и ему было трудно работать с посредником. Но ведь он использовал корабль, а не мозг, а первоначальный поиск можно было сделать более эффективным, если использовать компьютер.
В конце концов, он обнаружил тот тип корабля, о присутствии которого подозревал. Он был в полумиллионе километров отсюда и очень напоминал корабль самого Джиндибела, только покрупнее и поизысканнее.
Как только корабль был определен с помощью компьютера, Джиндибел мог позволить своему мозгу осмотреть его непосредственно. Он послал точно направленный луч и ощутил (или ментальный эквивалент этого слова) корабль внутри и снаружи.
Затем он направил мозг к планете Гея, приблизил его на несколько километров и отдернул. Где находился источник поля, установить не удалось.
– Нови, я бы хотел, чтобы ты сидела рядом со мной, если что-то произойдет.
– Опасность, Мастер?
– Тебя это ни в коем случае не коснется, Нови. Я присмотрю за тем, чтобы ты была спокойна и в безопасности.
– Мастер, я не хочу быть спокойной и в безопасности. Если есть опасность, я хочу помочь вам.
Джиндибел смягчился.
– Нови, ты уже помогла. Благодаря тебе я узнал об одной мелочи, которую важно было узнать. В противном случае, я бы увяз в болоте, и вряд ли бы выбрался.
– Я сделала это своим мозгом, Мастер, как вы это однажды объяснили?
– Именно так, Нови. Ни один прибор не может сравниться с ним в чувствительности. Даже мой собственный мозг – он слишком забит информацией.
По лицу Нови разлилось блаженство.
– Я так рада, что могу помочь.
Джиндибел улыбнулся и кивнул, а затем испытал недовольство собой и раскаяние – ему не следовало бы прибегать к посторонней помощи. Какое-то детское упрямство восставало в нем. Это была его работа – и только его одного.
Однако сейчас он не чувствовал себя одиноким. Шансы поднимались.
На Транторе Квиндор Шандис чувствовал, что ответственность за главенство над Ораторами навалилось на него с удушающей тяжестью. С тех пор как корабль Джиндибела исчез во мраке за атмосферой, он не созывал Совет. Он запутался в собственных мыслях.
Разумно ли было позволять Джиндибелу уехать под собственную ответственность? Джиндибел был блестящим ученым, но не настолько, чтобы это давало ему возможность быть самонадеянным. Главным его недостатком была заносчивость, но главным недостатком самого Шандисса (он с горечью подумал об этом) – возрастная слабохарактерность.
Все чаще ему приходило в голову, что прецедент Прима Палвера, пролетавшего через всю Галактику для наведения порядка, был прецедентом опасным. Мог ли кто-нибудь другой быть Примом Палвером? Даже Джиндибел? Прим Палвер брал с собой жену.
Верно, Джиндибел взял с собой эту женщину-хэмиш, но она не имела никакого значения. А жена Прима Палвера тоже была Оратором.
Шандисс чувствовал, что стареет с каждым днем, и ждал известий от Джиндибела, и каждый день, не приносивший известий, усиливал напряжение.
Нужно послать флотилию…
Нет, Совет не позволит…
Однако…
Когда зов, наконец, пришел, Шандисс спал – тяжелым, мучительным сном, не приносящим облегчения. Ночь была ветреная, и ему сначала было трудно уснуть. Он, как ребенок, слышал в шуме ветра воображаемые голоса.
Последней его мыслью перед тем, как он провалился в изнуряющий сон, было тоскливое ощущение отставки. Он был готов, но знал, что не имеет права, потому что Деларме тут же займет его место. И когда пришел зов, он тотчас очнулся и сел на постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Блис положила красивую ногу на ручку кресла и повертела ступней перед Тревизом.
– Конечно, я не беспокоюсь, Трев. Вы справитесь с ним.
– Я?! – еле выдавил Тревиз.
Дом подтвердил:
– Гея привела вас сюда, по крайней мере, сотней мелких ухищрений. Именно вы должны встретиться с кризисом лицом к лицу.
Тревиз уставился на старика. Постепенно ошеломление сменилось яростью.
– Я? А почему я? Я-то тут при чем?
– Тем не менее, Трев, – сказал Дом с почти гипнотическим спокойствием,– вы.
Только вы. Во всем космосе только вы.
КОЛЛИЗИЯ
Стор Джиндибел подходил к Гее с той же осторожностью, что и Тревиз, и теперь ее звезда была ярким диском, смотреть на который можно было только через мощные фильтры. Джиндибел задумался.
Сара Нови сидела в стороне и время от времени робко поглядывала на него.
– Мастер!– тихо позвала она.
– В чем дело, Нови?– растерянно спросил он.
– Вы несчастливы?
Он пытливо взглянул на нее.
– Нет, просто задумался. Пытаюсь решить, то ли идти быстрее, то ли подождать. Могу я быть храбрым, Нови?
– Я думаю, вы храбрый человек, всегда, Мастер.
– Иногда быть храбрым глупо.
Нови улыбнулась.
– Как может ученый Мастер быть глупым? Это солнце или нет, Мастер?– Она указала на экран. Джиндибел молча кивнул. После нерешительной паузы Нови продолжала:
– То самое солнце, что светит на Транторе? Солнце хэмиш?
– Нет, Нови. Это совсем другое солнце. Солнц очень много, миллиарды.
– А! Я ведь знала это, только не могла поверить. Как это получается, Мастер, что человек что-то знает, но не верит?
Джиндибел слегка улыбнулся.
– В твоей голове, Нови… – начал он и машинально сам оказался в ее мозгу.
Как всегда в таких случаях, он мягко прикоснулся к ментальным усикам, чтобы она была спокойна и не встревожилась, и снова вышел бы, как всегда, если бы что-то не потянуло его обратно.
То, что он ощутил, может быть описано только ментальными выражениями, но, говоря метафорически, мозг Нови светился. Свечение было чрезвычайно слабым.
Это могло быть только от присутствия ментального поля, наложенного изнутри – ментального поля такой интенсивности, что тончайшие приемные функции хорошо тренированного мозга Джиндибела едва могли определить его, несмотря на исключительную гладкость ментальной структуры.
– Нови, как ты себя чувствуешь? – резко спросил он. Нови широко распахнула глаза.
– Хорошо, Мастер.
– Голова не кружится? Закрой глаза и сиди абсолютно спокойно, пока я не скажу +хватит+.
Она послушно закрыла глаза. Джиндибел тщательно убрал все посторонние ощущения из ее мозга, успокоил ее мысли, сгладил эмоции, прощупывал, прощупывал… Он не ощущал ничего, кроме свечения, а оно было таким слабым, что советник почти уверовал в его отсутствие.
– Хватит,– сказал он, и Нови снова открыла глаза. – Как ты себя чувствуешь, Нови? – спросил он.
– Очень хорошо, Мастер. Отдохнула.
Ясно, поле было слишком слабым, чтобы произвести на нее какой-либо заметный эффект. Джиндибел повернулся к компьютеру и стал биться с ним. Он не мог допустить, чтобы он и компьютер не объединились до конца. Возможно, это затруднялось тем, что он слишком часто пользовался лишь своим мозгом и ему было трудно работать с посредником. Но ведь он использовал корабль, а не мозг, а первоначальный поиск можно было сделать более эффективным, если использовать компьютер.
В конце концов, он обнаружил тот тип корабля, о присутствии которого подозревал. Он был в полумиллионе километров отсюда и очень напоминал корабль самого Джиндибела, только покрупнее и поизысканнее.
Как только корабль был определен с помощью компьютера, Джиндибел мог позволить своему мозгу осмотреть его непосредственно. Он послал точно направленный луч и ощутил (или ментальный эквивалент этого слова) корабль внутри и снаружи.
Затем он направил мозг к планете Гея, приблизил его на несколько километров и отдернул. Где находился источник поля, установить не удалось.
– Нови, я бы хотел, чтобы ты сидела рядом со мной, если что-то произойдет.
– Опасность, Мастер?
– Тебя это ни в коем случае не коснется, Нови. Я присмотрю за тем, чтобы ты была спокойна и в безопасности.
– Мастер, я не хочу быть спокойной и в безопасности. Если есть опасность, я хочу помочь вам.
Джиндибел смягчился.
– Нови, ты уже помогла. Благодаря тебе я узнал об одной мелочи, которую важно было узнать. В противном случае, я бы увяз в болоте, и вряд ли бы выбрался.
– Я сделала это своим мозгом, Мастер, как вы это однажды объяснили?
– Именно так, Нови. Ни один прибор не может сравниться с ним в чувствительности. Даже мой собственный мозг – он слишком забит информацией.
По лицу Нови разлилось блаженство.
– Я так рада, что могу помочь.
Джиндибел улыбнулся и кивнул, а затем испытал недовольство собой и раскаяние – ему не следовало бы прибегать к посторонней помощи. Какое-то детское упрямство восставало в нем. Это была его работа – и только его одного.
Однако сейчас он не чувствовал себя одиноким. Шансы поднимались.
На Транторе Квиндор Шандис чувствовал, что ответственность за главенство над Ораторами навалилось на него с удушающей тяжестью. С тех пор как корабль Джиндибела исчез во мраке за атмосферой, он не созывал Совет. Он запутался в собственных мыслях.
Разумно ли было позволять Джиндибелу уехать под собственную ответственность? Джиндибел был блестящим ученым, но не настолько, чтобы это давало ему возможность быть самонадеянным. Главным его недостатком была заносчивость, но главным недостатком самого Шандисса (он с горечью подумал об этом) – возрастная слабохарактерность.
Все чаще ему приходило в голову, что прецедент Прима Палвера, пролетавшего через всю Галактику для наведения порядка, был прецедентом опасным. Мог ли кто-нибудь другой быть Примом Палвером? Даже Джиндибел? Прим Палвер брал с собой жену.
Верно, Джиндибел взял с собой эту женщину-хэмиш, но она не имела никакого значения. А жена Прима Палвера тоже была Оратором.
Шандисс чувствовал, что стареет с каждым днем, и ждал известий от Джиндибела, и каждый день, не приносивший известий, усиливал напряжение.
Нужно послать флотилию…
Нет, Совет не позволит…
Однако…
Когда зов, наконец, пришел, Шандисс спал – тяжелым, мучительным сном, не приносящим облегчения. Ночь была ветреная, и ему сначала было трудно уснуть. Он, как ребенок, слышал в шуме ветра воображаемые голоса.
Последней его мыслью перед тем, как он провалился в изнуряющий сон, было тоскливое ощущение отставки. Он был готов, но знал, что не имеет права, потому что Деларме тут же займет его место. И когда пришел зов, он тотчас очнулся и сел на постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106